Мэдук - Вэнс Джек Холбрук (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
«Если вы устали, — со слабой надеждой ответила Мэдук, — нет необходимости затруднять себя замечаниями. А планы мы можем обсудить как-нибудь в другой раз».
Усмешка Дездеи, казалось, застыла у нее на лице: «Как вам угодно, хотя мои замечания весьма существенны, а упомянутые планы имеют к вам самое непосредственное, а также косвенное отношение».
Мэдук отвернулась и собралась уходить. «Один момент! — задержала ее леди Дездея. — Упомяну только об одном. Их величества намерены отпраздновать день рождения принца Кассандра, устроив великолепное празднество. Приедет множество знатных и влиятельных лиц. Будет устроен официальный прием, на котором вам придется присутствовать и сидеть в составе королевской семьи».
«Что ж, все это не так уж важно», — отозвалась Мэдук и снова отвернулась. И снова ее остановил голос леди Дездеи: «Тем временем вам придется срочно научиться общепринятым хорошим манерам — чтобы вы могли показать себя в самом лучшем свете».
Обернувшись через плечо, Мэдук сказала: «На приеме мне придется только тихо сидеть, время от времени кивая головой. Для этого не нужно ничему учиться».
«Ха! Вы неправильно оцениваете объем необходимых навыков, — возразила Дездея. — Завтра я сообщу вам все подробности».
Мэдук притворилась, что не слышит, и удалилась в коридор, ведущий к ее комнатам. Оказавшись у себя, она тут же прошла к постели и остановилась, глядя на подушку. Найдется ли что-нибудь под подушкой? Медленно, осторожно, опасаясь разочарования, она приподняла подушку и обнаружила небольшой серебряный гребень.
Мэдук не сдержала тихое радостное восклицание. Твиск нельзя было назвать образцовой матерью, конечно, но по меньшей мере она была жива, а не мертва, как принцесса Сульдрун — по меньшей мере теперь Мэдук была не одна в этом мире!
На стене над туалетным столиком принцессы висело зеркало из византийского стекла, отвергнутое королевой Соллас, так как, будучи недостаточно ровным, оно искажало отражение — но бракованное зеркало сочли вполне подходящим для принцессы Мэдук, тем более что принцесса редко пользовалась зеркалами.
Мэдук подошла к зеркалу. На нее смотрели голубые глаза под беспорядочной копной медно-рыжих кудрей. «Не так страшна моя прическа, как ее пытаются изобразить, — отважно сказала себе Мэдук. — Мои волосы не заплетены в косы и не уложены валиком, но я не терплю никаких кос и валиков! Посмотрим, однако, что произойдет».
Мэдук провела гребнем по волосам. Гребень скользил по прядям, вопреки обыкновению не встречая никакого сопротивления и не выдирая волос; с его помощью процесс причесывания становился даже в какой-то мере приятным.
Мэдук прервалась, чтобы приглядеться к отражению. Изменение, хотя и не поразительное, было вполне заметным. Кудри, казалось, улеглись и образовали аккуратное обрамление вокруг лица. «Улучшение очевидно, — заметила про себя Мэдук. — Это немаловажно, так как поможет мне избежать насмешек и критических замечаний. Сегодняшний день полон знаменательных событий!»
С утра Мэдук завтракала кашей и вареным беконом в маленьком озаренном солнцем алькове кухонной стены, где. как ей было известно, она могла не опасаться присутствия Девонеты или Хлодис.
Мэдук решила съесть персик, после чего задумалась над гроздью винограда. Ее нисколько не удивила физиономия леди Дездеи, заглянувшая в кухню: «Вот где вы прячетесь!»
«Я не прячусь, — холодно ответила Мэдук, — я завтракаю».
«Так-так. Вы кончили завтракать?»
«Не совсем. Как вы можете видеть, у меня еще остался виноград».
«Когда вы наконец утолите голод, будьте добры, приходите в утреннюю гостиную. Я вас буду ждать».
Мэдук обреченно поднялась на ноги: «Что ж, пойдемте».
В утренней гостиной Дездея указала на стул: «Вы можете сесть».
Принцессе не понравился тон воспитательницы. Бросив на нее угрюмый взгляд, Мэдук развалилась на стуле, расставив вытянутые ноги и уронив подбородок на грудь.
Леди Дездея явно не одобряла такую позу: «Ее величество королева считает, что ваши манеры оставляют желать лучшего. Я разделяю ее точку зрения».
Губы Мэдук слегка покривились, но она промолчала.
Дездея продолжала: «Возникла необычная ситуация, требующая принятия срочных мер. Помимо всего прочего, для вас самое важное — репутация. А!» Воспитательница выставила лицо вперед: «Вы раздуваете щеки, вы сомневаетесь? Тем не менее, я права!»
«Да-да, леди Дездея».
«Принцесса Лионесская — немаловажная персона! Слухи о ваших поступках, достойных как похвалы, так и порицания, быстро распространяются по всей стране и за ее пределами, словно на крыльях птиц! Поэтому вы обязаны всегда вести себя благородно, изящно и благонравно; вы должны лелеять и холить свою репутацию так, словно она — прекрасная клумба душистых цветов!»
«Вы могли бы этому способствовать, распространяя обо мне только хорошие слухи», — глубокомысленно заметила Мэдук.
«Прежде всего вам нужно изменить привычки — я не хочу, чтобы надо мной смеялись, когда я отзываюсь о вас с похвалой».
Леди Дездея сделала пару шагов в одном направлении, затем пару шагов обратно. Остановившись, она снова посмотрела в лицо принцессе: «Желаете ли вы, чтобы о вас говорили, как об очаровательной молодой принцессе, известной прекрасными манерами — или как о развязной девчонке с замызганной физиономией и разбитыми коленками?»
Мэдук задумалась: «Есть какие-нибудь другие варианты?»
«На данный момент этого достаточно».
Мэдук глубоко вздохнула: «Я не возражаю против того, чтобы меня считали очаровательной молодой принцессой — с тем условием, что мне не придется создавать такое впечатление самой».
На лице Дездеи появилась характерная мрачная усмешка: «К сожалению, это невозможно. Вас никогда не будут считать тем, чем вы не являетесь. Совершенно необходимо, чтобы на празднестве вы вели себя благонравно, как подобает изящной молодой принцессе, и вам придется вести себя именно таким образом. У вас явно недостает необходимых навыков, вам придется их усвоить. По велению королевы, вам больше не разрешается совершать верховые прогулки, бродить по окрестностям или плавать в реке — по меньшей мере до тех пор, пока не закончится празднество».
Пораженная и подавленная, Мэдук спросила: «А что же я тогда буду делать?»
«Учиться правилам поведения при дворе и хорошим манерам, причем уроки начнутся сию минуту. Перестаньте изображать тряпичную куклу и выпрямитесь на стуле, сложив руки на коленях!»
По случаю восемнадцатилетия принца Кассандра устраивалось празднество, которое, согласно намерениям короля Казмира, должно было превзойти все, что когда-либо оживляло летний дворец в Саррисе.
На протяжении многих дней отовсюду прибывали фургоны, груженые тюками, горшками и ящиками, ведрами с маринованной рыбой, стойками, увешанными колбасами, окороками и беконом, бочками масла, вина, сидра и эля, корзинами с луком, репой, капустой и зеленью, газонным дерном и перевязанными пучками петрушки, душистых трав и кресс-салата. Днем и ночью на кухнях не прекращалась работа — печи не остывали ни на минуту. На служебном дворе в особых печах, построенных специально по случаю торжества, пекли караваи с хрустящими корочками, приправленные шафраном булочки, фруктовые пирожные и сладкое печенье, покрытое смородиной, анисом, медом и орехами, а также корицей, мускатным орехом и гвоздикой. Одну из печей посвятили производству исключительно пирогов и расстегаев, начиненных говядиной с зеленым луком, пряной зайчатиной, обжаренной в вине, свининой с репчатым луком, щукой или карпом, томлеными в сливочном масле с укропом и грибами, или бараниной с перловкой и тимьяном.
Вечером накануне дня рождения принца пару волов начали жарить над огнем на тяжелых чугунных вертелах — вместе с парой кабанов и четырьмя овцами. С утра на рашперах стали вертеться две сотни птиц — чтобы они были готовы к началу большого пира, назначенному на полдень; пир должен был продолжаться, пока все его участники не насытятся до предела.
