Большое приключение. Пепел (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" (электронные книги без регистрации txt) 📗
Никто не мог понять смысл действий волшебника и его "логику", а непонимание уже через двадцать трупов привело к всеобщему страху. И следующий, кого окликнул Эш, чуть ли не плакал, поднимаясь с колен. Это все, что было нужно генералу. Выслушав речь человека, заживо сжегшего восемь детей, баронет не стал его убивать. Страх уже крепко сжимал сердца легионеров и не было нужды выдирать их из груди. Что же до преступлений — генералу было плевать.
— Слушай меня, звери! — ревел баронет, вновь поднявшись на помост. — Завтра мы отправляемся в Арабаст! У нас не будет ни оружия, ни доспехов, ни продовольствия, ни лошадей, ни — че — го! А что это означает?! Не слышу! Дозволяю говорить, звери!
Послышался ропот и нестройной мычание.
— Неправильно, звери! Все это мы должны отнять! Мы будем жечь и убивать, насиловать и грабить! Неважно кто перед вами, звери, — ребенок, девка, солдат, крестьянин, лорд или сам бог! Единственное, что вы должны делать — убивать!
По мере того, как Эш говорил, на лицах многих бывших заключенных расплывалась предвкушающая улыбка. Сердце их бились быстрее и вскоре страх тесно переплелся с кровавым безумием.
— Ты что же будем делать, звери?
— Убивать! — слышался крик.
— Грабить! — вторили ему.
— Жечь! — орали третьи.
— Нет! — рявкнул Эш. — Все это для людей, а вы — звери! Так что же мы будем делать, звери?!
Вновь послышался ропот, сквозь который донесся хохот Рэккера:
— Рвать! — кричал он.
— Рвать! — кричал в ответ генерал.
— Рвать! — трубил легион.
Еще долго слышалось это "Рвать", пока Эш не отдал новую команду:
— А сейчас, звери, принять упор лежа!
Почти четыре тысячи человек разом выполнили приказ.
— Тридцать отжиманий, ублюдки! — рыкнул волшебник, копируя тон лейтенанта. — Кто не справиться, будет исключен из рядов доблестного и непобедимого седьмого легиона! Нам ни к чему больные звери!
Рэккер, поднявшись к генералу, смотрел на то, как бывшие каторжники, убийцы, воры и насильники отжимаются по первому слову смазливого паренька, опирающегося на посох. Им не нужны были угрозы, не нужны были кнуты и выкрики. Каждый из них больше смерти боялся чудовище с разноцветными глазами.
— Уважаю, — хмыкнул Рэккер, садясь на стул.
— Слову то обучишь? — спокойно спросил генерал, словно не он только что убил около двух десятков людей, а потом до грязных подштанников закашмарил самых отъявленных мерзавцев Срединного царства.
— Не вопрос, — пожал плечами лейтенант.
К вечеру численность легиона уменьшилась на три сотни человек — говорят, их обезглавленные тела до сих пор лежат в земле плаца, давно поросшего бурьяном.
8й день месяца Зунд, 322й год, королевство Арабаст
Эш, блуждая по замку, наконец наткнулся на "пней". Те что‑то шумно обсуждали в довольно просторных покоях.
— Безумие, — качала головой Мери. — Сущее безумие.
Судя по тому, что фехтовальщица свободно разговаривала с той троицей, встреченной накануне, отряд все же стал частью проклятья.
— Приветствую, господа, — улыбнулся волшебник, помахав спутникам рукой.
— Проходи, — только и ответила Березка. — Ты много интересного пропустил.
Эш даже оторопел — "злюка" не начала его стращать и склонять по — всякому. Да и неунывающий Тул как‑то притих, а Алиса и вовсе мертвой хваткой вцепилась в Криволапого. Один лишь Мервин сохранял присутствие духа, но недо — гнома вообще ничем не прошибешь. Разве что слишком кислым вином, но этого многие не любят.
— А в чем, собственно, дело? — спросил магик, плюхаясь в удобное креслице.
— Ты был прав, Эш, — устало вздохнула Мери, разминая затекшие пальцы. — Мы в проклятом замке. Вот только кроме проклятья, тут есть еще и оборотень, а так же временные чары?
— Временные? — удивился маг.
— На, ознакомься, — Мервин кинул красавцу свиток. — Мы в полной за… неудаче.
Эш, схватив пергамент на лету, тут же и развернул. По мере чтение лицо волшебника… ну, в общем оно никак не менялось, только в глазу, неприкрытом линзой, все сильнее разгоралось пламя любопытства и интереса.
По записям получалось, что замок проклинали весьма умелые магики. Именно что "магики", потому что одному с такой задачей справиться не под силу даже Четвертому Мастеру из Ордена. А тот, как известно всему безымянному миру, сильнейший чернокнижник на континенте. Что до остальных материков, так это вилами по воде писано. О них (материках) сложено много легенд, но пока ни один мореплаватель не пристал к чужим берегам.
Из свитка стало понятно, что свадьба оказалась большим куском сыра в немалых размеров мышеловке.
"Нас было двенадцать", — читал волшебник. — "Боги, я никогда не испытывал большей радости от того, что веду дневник. Если бы не он, у нас не было бы и шанса. В первую же ночь пропал Урви — его утащила тварь. Куда? Не знаю…
Мы нашли два трупа — барона и фрейлины. Их явно подрали. Но, великие боги, к вечеру они уже сидели и пировали за столом! А никто и не вспомнил про события минувших дней! В том числе и я. Нам всем казалось, что мы только — только явились на свадьбу. И лишь пропажа Урви заставила меня открыть дневник…
Нас уже семь… Цикл проклятья всего один день. Каждую полночь замок обновляется, участники пиршества возрождаются и теряют память, как и мы сами. Выход так и не нашли. Чудовище рыщет…
Нас пятеро. Монстр куда‑то утаскивает тела. Мы так и не нашли куда. Думаю, что центр проклятья — герцогиня Сойская. Она не одобряет выбор сына, говорит, что баронесса "свиной крови".
Остались вчетвером… Каждое утро находят трупы, но к вечеру они либо пропадают, либо оживают и садятся за стол. Зверя никто не видел, но без сомнения, это нечто страшное. Я все больше уверяюсь в виновности герцогини — она так смотрит на маркизу….
Я слишком многое забываю, когда часы бьют полночь… Не могу сосредоточиться… Страх не отпускает нас… Уже почти месяц мы в этом замке, а кажется, что приехали лишь вчера.
От волнения и тревоги не нахожу себе места… Связи с гильдией нет… Тревожный сигнал не покидает стен… Мы обречены…"
— Оборвалось, — задумчиво протянул Эш.
— Зак уже два дня, как пропал, — шмыгнула носом белокурая девушка. — Его тоже утащили.
Волшебник промолчал, вновь перечитывая строки дневника.
— Чертовщина, — Мери явно была не в себе — бледная, волосы спутанные, даже наглого новичка не отругала. — Оборотни, временные проклятья, воскрешения… Что за твари накладывали такие чары?!
— Явно что Мастера, — процедил Мервин. — Не уверен, что даже опытный чернокнижник справился бы с подобным. Мастер — только Мастер.
— Дело не в этом, — цедил Лари. — Не понимаю, почему мы сидим — надо убить герцогиню! Если она центр проклятья, то чары развалятся, как только мы её прикончим.
— Вот именно что "если"! — возразил Меткий. — Мы тут всего один день, а уже на взводе. Ребята, вон, почти месяц просидели, но кроме подозрений ничего не имеют. Кинемся не подумав, нас самих прикончит гвардия.
— Тул верно говорит, — кивнул Мери. — Риск слишком велик. Нужны весомые доказательства.
Народ замолчал. Троица сидела тесно прижавшись друг к другу, они явно были пьяны от ужаса. Эш знаком с таким поведением. От тех, кто уже почти потерял последние крохи рассудка, многого не добьешься. Единственное, чем располагали "пни" — дневник, а также знание того, что в полночь все забудется.
— Надо сделать пометки, — вдруг прошептала Алиса, разом привлекая к себе внимание. — Если мы все забудем, то стоит сделать пометки. Углем написать на ладони, или на предплечье…
— Отличная идея! — воскликнула Мери. — Эш, организуй уголь.
Волшебник дотронулся посохом до табуретки, стоявшей неподалеку, и в тот же миг та вспыхнула, развалившись на несколько головешек. Народ подождал пока они остынут, а потом стал что‑то увлеченно писать на руках. Так же поступил и Эш, пытаясь не показывать никому, что именно он пишет.
