Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена
— И вы хотите, чтобы я помог вам защитить Рувир? — воскликнул Драгомир и, не дав ребятам ответить, вскочил и возбужденно произнес. — Для этого ты привела меня сюда и наложила заклятье на Анну?! Но вы напрасно думаете, что если в древности я уничтожил целый город, то сейчас помню: как я это делал. А даже если бы и помнил, то не стал бы для вас убивать! Ищите кого-нибудь другого!
Он резко развернулся с твердым намерением уйти отсюда, но Гедовин тоже встала и, поймав его за руку, мягко возразила.
— Нет, все не совсем так. После того, как магия уснула, в мире стали править не волшебники, а Храм, религия, которая поставила всех в очень жесткие рамки. И все это делали люди ради власти, религия для них лишь средство. Истмирра — единственное государство, где правит не Храм, а царь, в храмы там люди ходят молиться. Рувиру лучше вернуться в состав той страны, частью которой он всегда являлся!
Драгомир недовольно выдернул руку.
— По-моему, царь Изяслав выставил вам хорошее условие, вот пусть жители Рувира и ответят на поставленный им вопрос. Если они хотят вернуться к Истмирре, пусть возвращаются, если же нет — пусть Гриальш заступится за вас.
— Но мы не хотим, чтобы царица Тиона воевала с Истмиррой, ясно ведь, что Рувиром дело не закончится. Вот если бы Тиона испугалась магии и добровольно-принудительно сдала город…
Драгомир испытывающим взглядом посмотрел на девочку и строго произнес.
— Гедовин Томилина, с чего ты взяла, что твое мнение о вреде правления этого Храма единственно верное, и все должны согласиться с ним? Может, людей устраивает правление Храма, к тому же сорок лет в составе другого государства — это не малый срок. Многие, и ты в том числе, родились в Гриальше, логично, если ты захотела бы защищать свою страну!
— Но ты не знаешь порядков Храма! — не сдавалась Гедовин. — Отец хотел упечь меня в храм на всю жизнь, и я не могла бы уйти оттуда по собственной воле.
— Ах, вот в чем дело?! — воскликнул Драгомир. — Ты не согласна со своим отцом и из-за этого должны пострадать все люди, а такой монстр как я должен помочь тебе? Нет, Гедовин! Вернись к отцу и поговори с ним.
— Он не станет меня слушать, — прошептала девочка. — Он уже, наверное, отрекся от меня.
— Он — твой отец, и в твоих силах заставить его вспомнить это. Насколько я понял, ты сбежала. Конечно, это не заставило его гордиться тобой, наверняка, огорчило и расстроило. Так что я бы тебе посоветовал вернуться домой и просить прощения.
Такой напор от тихого мальчика, которого Гедовин всего пару дней назад вела за собой, смутил девочку. Все, что она смогла ему ответить, это неуверенным голосом произнести.
— Но ведь я разбудила тебя!
— Да лучше бы я никогда не просыпался! — со слезами на глазах воскликнул Драгомир и бросился бежать обратно.
— Нет, Драгомир, постой! — крикнула ему вслед Гедовин и почти шепотом добавила. — У тебя же нет ключа.
Девочка повернулась к Модесту, который молча наблюдал за происходящим, сидя на табурете и поджав под себя ноги. Гедовин затравленно произнесла.
— Только не говори, что ты предупреждал меня.
— Зачем? — мальчик пожал плечами. — Мне жаль, что так получилось, Гедовин.
— И что нам теперь делать?
— Будем думать дальше над нашим планом.
— Но как? Без Драгомира…
— Драгомир все равно ничего не помнит. А ты, он сказал, заколдовала Анну, значит, ты — волшебница. Здесь полно магических предметов, которые мы можем использовать. Наверное, сможем, — сразу поправился мальчик.
— Это все глупо! Какая же я дура! — со слезами на глазах ответила Гедовин и, взяв со стола ключ, добавила. — Пойду открою ему дверь.
Всю дорогу Гедовин пыталась решить, что будет делать дальше. Воспользоваться советом Драгомира она точно не могла, значит, она будет и дальше скрываться. Что касалось предложения Модеста, то она была слишком не уверена в своих силах. Практически ничего не зная ни о способах применения магии, ни об использовании магических предметов… На все требовалось время и усилия. Еще Гедовин искренне сожалела, что вот так все представила Драгомиру, даже не предположив, как может ранить его правда. Она невольно замерла на месте, увидев его горько плачущего во внешнем коридоре, не решаясь подойти к нему. Ощутив ее присутствие, мальчик невольно вздрогнул и притих.
— Извини, что накричал на тебя. У тебя ведь бабушка умерла, я знаю: тебе очень сейчас тяжело.
— И ты прости. Я не должна была говорить тебе и просить о таком.
— Правду я все равно бы узнал, — сокрушенно, покачав головой, возразил мальчик. — Скажи, зачем я это сделал?
— Согласно общепринятому мнению, ты перешел на сторону противника. Тогда Истмирра воевала с Тусктэмией.
— Почему я предал своих?
— Потому что ты был младшим сыном и незаконнорожденным. Если бы Дамира выиграла, ты бы стал царем.
Драгомир коротко и часто дышал, вот-вот вновь готовый расплакаться.
— Я в это не верю! Я не знаю, но я почти уверен, что это неправда!
— Может, тебя и оклеветали, Драгомир. Историю ведь пишут те, кто приходит к власти. Когда-нибудь ты все вспомнишь и расскажешь нам правду.
Мальчика глубоко тронули ее слова, ее вера в возможное существование других его мотивов, он с благодарностью посмотрел на нее и заверил.
— Я никому не скажу: где ты. Скажу только, что мы разговаривали с тобой в сточной канаве, я не согласился помочь тебе и ушел. А ты подумай все-таки над моими словами и сходи к отцу.
— Я подумаю, — кивнула Гедовин. — но ничего не обещаю. И, Драгомир, ты мог бы не объяснять подробно: как именно я просила тебя защитить Рувир. Тебя ведь все равно спросят, просто скажи, что я хотела защищать Рувир с помощью магии, но от кого и зачем, не говори, ладно?
Он кивнул. Гедовин открыла ему дверь и, выведя его наружу, вернулась обратно. Было уже около трех часов дня, когда мальчик побрел обратно к дому Вителлия, настроения не было никакого. Он все думал и думал над словами Гедовин, и не мог поверить в то, что он — то чудовище, о котором она говорила. Ему казалось, что это все о ком-то другом, не о нем и все тут! А он? Он всего лишь мальчишка, который не помнит себя. Нет, ну не мог же он не ощущать в себе той жестокости, которая ему, по идее, должна быть присуща! Но ведь смог же он накричать на запутавшуюся девочку, которая совсем недавно узнала о смерти бабушки. Да что ей потом его извинение! Так, в нелегких раздумьях, Драгомир подошел к дому Вителлия. К реальности его резко и жестко вернул голос отца Гедовин.
— Где она? — прошипел он, в два шага подойдя к мальчику и резко схватив его за плечи, с силой встряхнул его. — Ну? Отвечай!
Мальчик понимал: чего от него хотят, но не знал: как правильно ответить.
— Гедовин боится, — медленно, стараясь выговорить каждый звук, произнес мальчик. — Она… не знаю: как сказать! — в сердцах воскликнул он на древнем.
В этот момент из дома выскочила Анна и подбежала к ним.
— Прошу вас, господин Томилин! Он не знает нашего языка! Позвольте мне расспросить его.
— Хорошо, — процедил сквозь зубы мужчина, и, не выпуская мальчика из рук, сказал. — пройдем в дом.
— Да, да, идемте!
Увидев мальчика в окно, Анна стремглав бросилась на улицу, ничего не сказав Вителлию. Тот сразу же подошел к окну и, поняв в чем дело, быстро спустился вниз следом за племянницей.
— Никон, я рад, что ты вернулся.
— Где моя дочь? — сразу поправил Вителлия Кай Томилин.
— Никон, господин Томилин спрашивает, где его дочь?
— Я точно не знаю, мы говорили в сточном подземном тоннеле, когда я не согласился помочь ей, она ушла вглубь по тоннелю, но я не следил за ней.
— Ты ушел довольно давно. Все это время ты говорил с ней и никуда из сточного тоннеля вы не уходили? — скептическим тоном спросил Вителлий.
— Мы шли сначала по тоннелю, но я нашел дорогу назад.
— Ты хочешь сказать, что Гедовин живет в подземных сточных канавах? Почему тогда у тебя ноги сухие, я могу поверить в то, что носки высохли, но обувь. Так где Гедовин, Никон?
