Черная Книга Арды - Васильева Наталья (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Как же Морхэллен, Тано? Куда он пошел?..
— Ты… — трудно выговаривает Мелькор, — если можешь… уведи этих. За Горы Ночи. Там долина есть… Гортхауэр коротко кивает.
— Я найду его. Я сам. Ты только… уведи…
Он, привыкший обдумывать и взвешивать все; он, вымерявший слова и поступки, как огранку бриллианта; он, не умевший поддаваться порывам чувств, он не мог, не в силах был сейчас обдумывать, взвешивать, решать ничего. Дух рвался наружу, раздирая одежды плоти, лишенный цельности и образа, лишенный облика: смятение и боль непонятой, непонятной — последней ошибки. Бегство от невозможности примирить в себе страх перед изменением с желанием измениться.
Бежать.
Все равно куда: все равно — некуда.
Рваный клок тумана гонит над Великим Морем восточный ветер — на Запад…
…Он и сам не знал, что будет делать и что говорить. А когда очнулся — словно от сна, от тяжелого бреда, где была только смертная тоска и бессмысленно, бесконечно повторяющееся — за что?.. - увидел в ослепительном сиянии четырнадцать тронов Круга Великих. И понял, что слова не нужны. Понял, что хотят от него Изначальные. Что говорить ничего не придется. Он побывал в Землях-без-Света; Изначальным нужно было знать, что он видел там.
Он почувствовал, что они листают его воспоминания, как книгу, разворачивают свиток памяти — его памяти — бесстрастно и спокойно. Он не хотел этого. И ничего не мог сделать.
Замысел нарушен. Это зло. В мир пришли Искаженные.
Но он хочет изменить их.
Он еще более искажает их.
Искаженных нельзя исцелить.
Зло должно быть уничтожено.
Тогда брат наш будет исцелен.
Остаются другие. Он взял под свою руку Старших Детей.
Он изменяет их. Этого не должно быть. Этого не было в Замысле.
Он исказил сущность Эрухини.
Они не стали орками.
Они стали иными. Он дал им — Смерть.
Молчание. Полная тишина, страшная, гнетущая.
Он не имел права это делать.
Они не имеют права существовать.
Искаженные должны быть уничтожены.
Но если их можно исцелить?
Их нельзя исцелить. Ни Искаженных, ни совращенных Эрухини. Они не захотят меняться.
Мы не можем отнять у них право выбора.
Их не было в Замысле.
Этого не было в Замысле.
Они должны перестать быть.
Запоздало Морхэллен понял, что увидели Изначальные. Понял, что они хотят сделать. И, холодея от страшного предчувствия, распахнул им свой разум — пусть видят всё, пусть поймут!..
Но Изначальные уже не слышали его.
И тогда Морхэллен шагнул вперед к золотому престолу Властителя Изначальных, неловко преклонил колена, готовый взмолиться — поймите, посмотрите, все не так, разберитесь, вот я, вот — моя память, все открыто, смотрите же!.. — почти ожидая эхом отдающихся в памяти слов — встань, что ты, как ты можешь, зачем…
А Манве Сулимо, младший брат Отступника, медленно и величественно протянул ему руку.
И, уже не понимая, что делает, Морхэллен-Курумо поднес эту руку к губам.
…Ты увидишь сам, ты поймешь, что ошибался, Тано. Величие не в сказках о звездах, не в том, чтобы возиться с детьми неразумными: величие — это сила. Ты увидишь это. Я докажу тебе, что был прав. Тано, не ради себя — ради тебя, пойми!.. Чтобы защитить себя, тебе придется явить силу — ты увидишь, что даже мудрому и милосердному нужно войско. Ты поймешь — и тогда я смогу вернуться к тебе, Тано. Тогда ты примешь меня. И я снова буду с тобой.
Тано…
Он сознавал, что пытается оправдаться в собственных глазах, что, не желая того, совершил непоправимое. Что — он не знал; всплывало в памяти только слово ирхи: й'ханг, зло.
А когда понял — годы спустя, поздно было объяснять, говорить, пытаться исправить хоть что-то. Он оказался прав, но правота его обернулась пеплом и кровью. Война пришла в Арту, и привел ее — он, Морхэллен.
Нет.
Курумо.
Это случилось бы рано или поздно, говорил он — и понимал, что это не так.
Тано сумеет защитить себя, говорил он — и понимал, что лжет самому себе.
… — Кхуру, он не был здесь много харума. Кхуру, он приходит, — ирха задумался, шевеля губами: считал. Просияв, сообщил: — Один нах'харума и еще шесть на десять харума прошло!
Изначальный опустил голову. Молча.
— Харт'ан Мелхар, он слышит слово Аррагх?
Мелькор вздрогнул:
— А?.. Да, говори.
— Иртха думают, Кхуру глупый совсем, — рассудительно начал назвавшийся Аррагхом. — Харт'ан учит делать из звонкого камня наконечники для стрел, ножи, топоры — иртха понимают: звонкий камень шкуру пробьет лучше, чем кость, нож из звонкого камня режет хорошо, топор дерево рубит для очага. Кхуру приходит, говорит: иртха делают большие ножи, сильно большие — двумя руками только взять можно. Большим ножом мясо резать плохо, шкуру снимать плохо — зачем нужен такой? Кхуру говорит: приходят улахх из-за горькой воды, много — сосчитать нельзя. Говорит: улахх убивают всех, иртха тогда дерутся с улахх. Зачем? Зверя убивают — мясо берут, шкуру берут. Артха не убивает никто — зачем? Улахх убить нельзя: улахх смерть не знают. Зачем тогда? Иртха думают: Кхуру говорит то, чего нет. Совсем головой плохой Кхуру, пхут. Лечить надо.
Он замолк и выжидательно посмотрел на Изначального; тот долго молчал, потом проговорил:
— Харайа.
И исчез. Не вышел, ни шагу не сделал: просто был — и не стало его.
Гортхауэру довольно было увидеть Эллери, чтобы понять: что-то произошло, что-то скверное непоправимо. Он не стал расспрашивать — отправился сразу к Учителю.
Изначальный сидел, опустив голову, сжимая виски узкими пальцами.
— Тано, я увел их. Приказал им быть там, в Туманной долине. Они не посмеют ослушаться — да и Ахэрэ не дадут им разбежаться…
Он замолчал, не решаясь задать вопрос. Изначальный заговорил сам, не поднимая глаз:
— Я не нашел его. Мы не сумели. Не успели. Я не успел. Кажется, он ушел сразу после того, как…
Надолго умолк. Гортхауэр не знал, что сказать ему сейчас. Может, Учителю лучше сейчас остаться одному?.. Он бесшумно шагнул к дверям, но остановился, услышав тихое:
— Останься. Не уходи, — и, почти беззвучно: — Ирни…
РАЗГОВОР-VII
… — Я так. понимаю, отсюда и идут «разные» орки: Северные, стоящие особняком ото всех, и все прочие. И Северные — добрые варвары, а все прочие — кошмар Средиземья. — Гость сдержанно-ироничен.
— Вас это забавляет ?
— Отнюдь. Пытаюсь понять… ну, хорошо, закон, ограничивающий рождаемость у орков, делает их менее враждебными миру…
— Как ни странно это звучит, но — да. Орки неприемлемы для мира именно в силу того, что число их умножается со скоростью катастрофической: они постоянно вынуждены искать новые земли для того, чтобы прокормиться, неизбежно вытесняя с этих земель всех прочих. Это неправильно — и мир отторгает неправильное, чужое. Хищные звери нападают на них, травоядные — спасаются бегством; деревья перестают плодоносить, земля родит «терние и волчцы»… Они, в свою очередь, ощущая это неприятие мира, сами не могут воспринимать его как«свой»: отсюда и кажущаяся на первый взгляд необоснованной жестокость орков по отношению ко всему, что их окружает, кроме, возможно, своих сородичей: на другие племена это не распространяется. Орки, «принявшие Закон», не возвращаются, конечно, к первоначальному состоянию: если эльфов мир воспринимает как часть себя, то орки все равно остаются для него чужими. Измененными. Мир начинает относиться к ним так же, как к людям: не вполне свои, но и не прямая угроза.
— Мир воспринимает, мир относится… Вы, следовательно, полагаете Арту живым существом ?
