Страж неприступных гор - Крес Феликс В. (читать книги регистрация txt) 📗
В одноэтажном каменном доме, в обставленной по-городскому комнате княжна Ридарета обнаружила какую-то перепуганную бабу, окруженную выводком детишек. Жена управляющего была ему под стать. Риди казалось, что еще немного, и она лишится чувств; ее душил гнев, а от стыда горели щеки. Она командовала парусником с бандой пьяниц на борту, ей же позволили жить на одичавшем островке, где не было ни одного человека, умевшего говорить по-людски. Когда она шла по «улицам», ей вслед смотрела небольшая толпа омерзительно воняющих рыбой, на всякий случай перепугавшихся существ; стоило ей только топнуть и крикнуть, как все они прыгнули бы в море и кинулись спасаться вплавь, лишь бы подальше от нее. Но эти существа с разинутыми ртами разглядывали прекрасный корабль, который только чудом не разбился… в порту.
Рядом с деревянным ушатом на полу стоял жбан с водой. Риди жадно напилась. В небольшой нише, игравшей роль кладовой, ей попалась на глаза наполовину опорожненная бочка с соленой селедкой и кружка с жидким красным медом. Значит, у них тут была даже пасека! Сглатывая слюну, она схватила селедку, окунула в мед и съела. Жена управляющего островом наблюдала за ней со смесью брезгливости и снисхождения. Молчал и тяжело дышавший управляющий.
В комнате появился Неллс, за которым шли несколько гвардейцев. Капитанша ела селедку, запивая медом прямо из кружки.
— Всей команде на берег, на борту остается только вахта, — проговорила она с набитым ртом, обращаясь к командиру стражи.
— Все на берег, на борту только вахта, — повторил он, глядя на одного из своих детин.
Тот побежал передать приказ.
Наевшись, Тюлениха сняла со стены связку чеснока и бросила в бочонок с селедкой, добавив туда кружку с остатками меда. В доме нашлось немного муки, мяса, хлеба и каши — все отправилось в бочку. В сундуке у стены лежали какие-то тряпки. Княжна по очереди брала в руки юбки, платья, куртки и рубашки, разглядывала их, после чего разрывала или разрезала ножом. Полетела на пол всяческая рухлядь с висевшей на стене полки. Онемевший от страха хозяин смотрел на происходящее, ничего не понимая. Его жена тихо заплакала. Слепая Риди методично крушила обстановку жилища, уничтожая все, что попадалось ей в руки. В окнах были натянуты рыбьи пузыри — она их продырявила, но в последнем обнаружилось стекло, добытое стараниями хозяина и за немалую цену, — его она разбила вдребезги.
Детвора ревела не своим голосом.
— Ваше высочество… но… — сдавленно проговорил урядник.
Заплаканная жена потянула его за рукав, тряся головой. Разумная женщина. Прижав к себе детей, она крепко прикусила губу, чувствуя, что лучше всего молчать.
Риди залила огонь в очаге водой из ушата, распорола перину, разбила жбан, из которого до этого пила, наплевала в ушат с водой, после чего вышла из дома. В волосах ее торчало несколько перышек.
Среди домов селения начали появляться первые группы моряков.
— Мевев, — сказала она, — прикажи собрать всех детей и отдай их на попечение каким-нибудь старым бабам. Дети должны быть целы и невредимы, я тебе голову оторву, если не уследишь. Тот дом, что у меня за спиной, остается, все прочие поджечь. Мужиков и баб под нож, девушек переловить. Пусть парни возьмут их к себе на корабль, разрешаю.
Стоявшие ближе к ней моряки все шире открывали полубезумные от счастья глаза. Кто-то, не дожидаясь приказа, уже бегом вернулся на корабль и открыл оружейный склад, доставая связанные вместе мечи и швыряя на доски палубы топоры. Некоторые жители селения услышали отданные распоряжения, и повсюду раздавались отчаянные рыдания. Командовавший вооруженным отрядом Мевев уже собирал оцепеневших рыбаков вместе, деля их на небольшие группы. Вопящее отродье отрывали от мамочкиных юбок. Какие-то охваченные ужасом люди бросились бежать, одни вдоль берега, другие в глубь острова, но пока что их никто не преследовал.
Посиневший лицом управляющий выбежал из-за спины княжны и грохнулся на колени, судорожно сцепив руки.
— Ваше… ваше высочество… Но за что? Почему? Ваше…
— Передашь князю, что Прекрасная Ридарета благодарна ему за все, что он для нее сделал, — холодно сказала она. — Сколько селений на острове?
Урядник от ужаса забыл. Но Малую Агару можно было обойти за полдня; здесь некуда было бежать и негде спрятаться. Все население острова составляло самое большее несколько сотен рыбаков. Перед двумя сотнями пиратов с «Гнилого трупа» они были беззащитны.
— Оставлю тебе несколько старух, чтобы занимались детьми. Детей убивать нельзя, детей я люблю, — пояснила она. — А теперь иди в ближайшее селение и прикажи выкопать очень большую яму. Пусть выкопают в каждом селении. Трупы либо сожгите, либо бросьте в эти ямы и закопайте. Иначе, прежде чем кто-нибудь сюда приплывет, начнется мор. Отнесись к этому серьезно, — посоветовала она. — Жаль детей, их тут много. Зачем им умирать от морового поветрия?
Управляющий, заикаясь, пытался о чем-то просить.
— И пусть все там меня ждут, — прервала она его. — У меня нет никакого желания гоняться за ними по всему острову. Пообещай, что я прикажу убить всю семью любого, кто попытается сбежать. Но из тех, кто меня дождется, возможно, некоторых я прощу и помилую.
Урядник плакал навзрыд, закрыв лицо руками. Суматоха в селении нарастала, парни Риди уже резали рыбаков и поджигали дома. Выли собаки, но громче собак — женщины, которых чуть ли не разрывали на части, поскольку всем хотелось их иметь одновременно, а молодых и красивых, как всегда, было слишком мало. Какой-то обрадованный пьяный моряк (видимо, ночью он пил больше других и еще не успел протрезветь), который настолько воспылал любовью к капитанше, что та уже не помещалась у него в груди, бросился ей в ноги, со всей силы обнял за колени и прижался щекой к животу, словно благодарящий за подарок ребенок. Рассмеявшись, она взъерошила ему волосы, а он поцеловал ее в бедро, вскочил и, радостно крича, помчался дальше. Риди двинулась за ним. У стены все сильнее пылавшего дома две корабельные шлюхи пинали какого-то деда, который неуклюже прятался под грубо отесанную лавку, закрывая голову руками с распухшими от ревматизма суставами; чуть дальше еще две прижимали к земле вырывающуюся и визжащую женщину с израненными ладонями, за доступ к которой бились матросы. Один из них только что сделал свое дело и был вознагражден торжествующим воплем девиц, которые до этого подбадривали его, а теперь сильнее придушили жертву, поскольку та дико извивалась под ножом, когда ей выламывали и отрезали очередной палец — каждый означал одного «новобрачного». Оглядевшись вокруг, Риди заметила среди пробегавших моряков своего первого помощника, который столь близко к сердцу принял ее слова, что лично, в сопровождении хорошо вооруженного отряда, сторожил толпу полуживых от плача ребятишек. Четыре старухи, выглядевшие будто пьяные или сумасшедшие, пытались, словно курицы, собрать малышню себе под крылья.
— Все как надо, капитан!
— Все равно не забуду, как ты подходил к пристани! — крикнула она, перекрывая невыносимый шум. — Ты больше не первый помощник, слышишь?!
Слегка усмехнувшись, Тихий полез за пазуху и показал какую-то подвеску. Риди с любопытством подошла ближе.
— Что это?
На длинной цепочке покачивался прекрасно ограненный изумруд в изящной оправе.
— Мое. Хочешь?
— Где взял? Здесь? — недоверчиво спросила она, восхищенно беря в руку драгоценность.
— Дура, что ли? Где — здесь? Давно. Но было у меня. Держи.
— Назначаю тебя первым помощником, — сказала она, надевая цепочку на шею и глядя вниз, где прекрасный камень почти касался живота. — Любому другому дам под зад.
— Ха! — хохотнул Тихий. — А ты хороша.
— Ну! — радостно кивнула она.
Она пошла дальше, то и дело поглядывая на покачивающийся камень. Мевев был таким, каким был… но он по-настоящему умел доставить ей удовольствие. Они сжились друг с другом и хорошо друг друга понимали. Но этот негодяй прекрасно знал, что капитанша его и любит, и нуждается в нем… Она решила при случае слегка ему всыпать. Уж точно не повредит.
