Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф (книги хорошего качества .txt) 📗
- Разве для этого не понадобятся все четверо? - усомнилась Миридис.
- Ераиль и так на стороне ядъяра. Она присоединится к ритуалу позже.
- Откуда вы можете знать о ритуале? - удивился Дъёрхтард.
- От Рогдевера.
- Вы были знакомы?!
- О, нет, он жил еще до меня. С его смертью окончилось лето Двух солнц и началось лето Аланара, но его слова еще можно прочитать в Книге имен, - Орун-Хад задержал взгляд в глазах мага. - Если знать нужное заклинание, - глаза Дъёрхтарда на мгновение расширились - он все понял. - Полагаю, пора начинать ритуал.
- Вы безумец! - вспылила Миридис.
- Я уважал вас, Пастырь, - произнес Белый Охотник. - Но гигант не помешает мне свернуть вашу шею.
- Я помешаю, - внезапно возразил Дъёрхтард. Все уставились на него. Миридис отшагнула, Граниш поднял брови.
- Что? - переспросил беродлак.
- Не спешите судить Орун-Хада, послушайте: в словах Карха есть смысл, мир должен измениться. Поверьте, так будет лучше для всех нас.
- Да что ты плетешь?! - вскипел Белый Охотник и сжал руку в кулак. Миридис тронула его плечо.
- Верьте мне, - сказал Дъёрхтард тихо, так, что грубый слух гиганта не смог поймать слов. Никто не отозвался. Маг подошел к Люперо, потрепал за гриву и посмотрел на Миридис. - По крайней мере, один из вас на моей стороне. - Он перевел взгляд на Граниша - цверг в нерешительности покусывал губу.
- Будь по-твоему,- заявил он.
- Тогда садитесь и закройте глаза, - велел шаман.
Орун-хад, поджав под себя ноги, опустился на лед. Дъёрхтард послушался первым, его примеру последовал Граниш. Миридис помедлила, но все же выполнила команду. Боруты продолжали стоять.
- Вы тоже сядьте, - обратился шаман к ним. - Да перед моими глазами. Не хочу умирать раньше времени.
Легкие Ноги с явной неохотой сел, Белый Охотник промедлил еще больше.
Пастырь Ветров начал творить заклинание. Он, то возносил руки к небу, то опускал к земле, соединял вместе и разводил в стороны. Гулким голосом Орун-Хад взывал к древней магии, вновь и вновь твердя одни и те же слова. Дъёрхтард не мог их точно перевести на слух, но знал - единственное, что меняется при новом прочтении это имена. Пять раз повторив заклинание, шаман взял маленький хрустальный колокольчик, и поочередно подходя к объектам заклинания, извлекал тонкие, но протяжные звоны. Последним он подошел к Легким Ногам. Борут, не закрывая глаз, следил за его движениями.
- Я сожалею, - скорбным голосом шепнул ему Орун-Хад. - аз-ал-ги-ор-каз иг-он-ак-иг-ал
Глаза борута закрылись, шаман качнул колокольчиком в последний - пятый раз. Мир провалился под волкодлаком. Звон колокольчика умолк, а с ним умерли все звуки мира. Цвета, запахи, чувства - ничего этого более не существовало. Его душа неслась прочь.
[1] Ритон - сосуд для питья в виде рога, с головой или головой и торсом животного с узкой стороны.
[2] Карникс - духовой инструмент, длинный рог с раструбом в форме головы животного.
[3] Тремоло - многократное быстрое повторение одного звука.
[4] Пошевни - широкие низкие сани без сиденья.
[5] Крис - кинжал, часто с волнообразным лезвием, обладающий мистическими свойствами и сакральным смыслом.
[6] Стамуха - высокая льдина, торос, находящийся на мели.
Глава девятая. Пепел надежд
Азара скакала на сивой кобыле, Вараил на каурой. Оба были отличными наездниками, смалу знающими седло. Несмотря на то, что путешественники должны были опуститься изъезженным оживленным трактом до самого Яллуйского моря, где бы сели на корабль и отплыли в Кзар-Кханар, Рейярина не желала отпускать их без охраны. За городскими стенами небезопасно, говорили, что просыпаются тролли, а иные очевидцы клялись, будто видели существ пострашнее. Обоим пришлось применить немалое красноречие, чтобы отстоять свое мнение. Мать хотела облачить сына в полный латный доспех, но Вараил ограничился лишь дубленой кожей, заявив, что латы сильно его замедлят и при встрече с проворными тальиндами принесут больше вреда, нежели пользы. Азара тоже остановилась на простом дорожном платье. То есть богатое белое платье с кружевными вставками, прошитое золотыми и серебряными нитями аксамита есть триумф модницы, но девушка с удовлетворением отмечала, как садится на него пыль и, выгорая, платье становится тем самым заветным «дорожным». Вперед них Рейярина отправила в Кзар-Кханар птицу, чтобы прибытие путников не стало для магов неожиданностью. В нем же она делилась опасениями Эльмуда.
Выбравшись из замка, они сами почувствовали себя птицами, отпущенными из клетки на волю. Они беззаботно наслаждались поездкой, смеялись, вспоминали забавные истории из жизни, дышали свежим лесным воздухом и почти забыли о том грустном происшествии, что отправило их в путь. Ночами они ставили палатку, разводили костер и смотрели на звезды.
- Как думаешь, - спросила Азара в одну из таких уютных ночей. - Мы правда звезды, сошедшие с небес?
- Ты-то уж точно, - усмехнулся Вараил. Девушка, улыбнувшись, повернулась к нему, но взгляд принца был направлен все также в небо.
- Эльмуд нашел меня среди пепла. Из пепла восстала, в пепел обращусь.
Вараил удивленно повернулся. Сдержанную и даже скрытную ночь вывела Азару на откровенность. Они ночевали в одной палатке, но девушка всегда куталась в одеяло так, чтобы принц не видел страшных отметин. Он знал о ее недуге, но не о его развитии и тех болях, что заставляли ее, отвернувшись к стене, сомкнув глаза и губы сдерживать крик. В такие моменты ее тело горело, изнутри проступали новые ожоги, порождали новую боль, и ей мнилось, огонь скоро прорвется наружу и сожжет ее.
На лбу Азары выступил пот, лицо напряглось. Началось.
- Ты выглядишь нездоровой, - обеспокоенно заметил Вараил.
- Все хорошо, - солгала Азара. - Мне нужно освежиться.
Ощущая на себе задумчивый взгляд, она спустилась к роднику.
Терпеливая вода выточила купель из огромного камня. Переливаясь через край ленивым ручьем, она уходила в топи.
Боли мучили Азару с первых дней жизни, каждую ночь без снисхождения и отсрочки. Это продолжалось больше двух десятков лет. В младенчестве ее истошные крики разносились на весь Алакрей, и только Эльмуд, добрый старый Эльмуд, мог ее успокоить. По щеке скатилась одинокая слеза. О, хотя бы одну ночь не чувствовать боли!
Она оставила вещи на торчащем из земли мшистом валуне, погрузилась в воду с головой и только тогда дала волю чувствам. Крик утонул в чистых водах, и родник забрал память о нем. Спасибо ему за это, и спасибо за то, что приятно холодил тело, успокаивал и смывал ненужные печали. Агония ночи осталась в воде, Азара вышла на берег чистой и телом, и духом.
Книга заклинаний Эльмуда свалилась и лежала у подножья камня. Волшебница оделась и подобрала ее. За пять дней похода она изучила ее всю. Большинство заклинаний относились к бытовой магии, но встречались среди них и весьма интересные, которые, судя по примечаниям мага, Эльмуд так и не рискнул применить. Одно такое заклинание подчеркивали сразу прямая и волнистая линии, что означало - заклинание длительное и очень опасное. Последняя графа отмечала его как принадлежащее к школе Двомурьи. Для его использования требовалось зеркало или другая поверхность, позволяющая заглянуть в мир зеркал.
Азара посмотрела на свое отражение в воде. «Я и правда красивая. Стыдно горевать с таким лицом». Не отрывая глаз от воды, она произнесла:
- ри-аж-аз-би-за би-ди-но-зо-ко-ни-ди-ра-ба-жа-ма-нос
Водная гладь подернулась рябью, но отражение Азары выглядело все так же четко. Девушка распрямилась, и вслед за ней из воды поднялось отражение. Ее точная копия, один-в-один, она стояла по колено в роднике, по ее волосам и одежде стекали капли воды.
Азара улыбнулась, счастливая как ребенок. Двойник не разделила радости.
- Улыбнись! - приказала волшебница.
