Дрожь - Стивотер Мэгги (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
— У меня это просто в голове не укладывается, — продолжала между тем мама. — Совсем рядом, за Пограничным лесом. Там его убили.
— Или он сам умер.
Мама нахмурилась, усталая и прекрасная, как обычно.
— Что?
Я оторвалась от домашнего задания — успокаивающе аккуратных строчек букв и цифр.
— Может, он просто потерял сознание на дороге, а волки утащили его в лес. Это совсем другое дело. Не надо наводить панику.
Мама снова уткнулась в экран с отсутствующим видом, продолжая крошить грибы на кусочки, с которыми справилась бы даже амеба.
— Они напали на него, Грейс, — покачала головой она.
Я посмотрела в окно на лес — бледные ряды призрачных деревьев на фоне темного неба. Если мой волк и был там, я его не видела.
— Мама, ты сама постоянно твердишь мне, что волки обычно ни на кого не нападают.
«Волки — миролюбивые существа».
Эти слова я слышала от мамы много лет подряд. Думаю, она не смогла бы дальше жить в этом доме, если бы не убедила себя в том, что волки относительно безобидны, а нападение на меня — разовое явление. Не знаю, считала ли она на самом деле их миролюбивыми, но я считала. Глядя на лес, я год за годом наблюдала за волками, изучила их характер и могла уже отличать друг от друга. Да, среди них был тощий пятнистый волк, который скрывался в чаще и показывался на глаза лишь в самые холодные месяцы. Все в нем: его тусклая свалявшаяся шерсть, рваное ухо, единственный гноящийся глаз — прямо-таки кричало о каком-то телесном недуге, а горящий взгляд наводил на мысль о больном уме. Я помню, как его зубы рвали мою кожу. С него вполне сталось бы снова напасть на какого-нибудь человека в лесу.
Была еще белая волчица. Я читала, что волки выбирают себе пару на всю жизнь, и видела ее с вожаком стаи, крупным волком, таким же черным, насколько она была белой. Я видела, как они терлись носами и бок о бок бегали по лесу, и мех у них вспыхивал на солнце, точно рыбья чешуя в воде. В ней была какая-то свирепая, тревожная красота; с нее тоже вполне сталось бы напасть на человека. Но все остальные? Они были прекрасными безмолвными призраками. Я их не боялась.
— Да уж, миролюбивей некуда. — Мама воткнула нож в разделочную доску. — Пожалуй, стоит отловить их всех и вывезти в Канаду или еще куда.
Я нахмурилась. Хватит с меня и того, что каждое лето я маялась без моего волка. В детстве эти месяцы казались нескончаемо долгими, наполненными томительным ожиданием, когда же наконец вернутся волки. После того как я заметила моего желтоглазого волка, переносить ожидание стало еще труднее. Все эти долгие месяцы я рисовала в воображении захватывающие приключения, в которых по ночам обращалась в волчицу и вместе с моим волком убегала в золотой лес, где никогда не было снега. Теперь я знала, что никакого золотого леса нет, но стая — и мой желтоглазый волк — существовала.
Я со вздохом отодвинула учебник математики и оттеснила маму от доски.
— Давай лучше я. А то ты сейчас тут наделаешь дел.
Она не стала возражать, да я этого и не ожидала. Вместо этого она наградила меня улыбкой и упорхнула, как будто только и ждала, чтобы я заметила, как скверно она справляется.
— Если ты доделаешь ужин вместо меня, — сказала она, — моя благодарность тебе не будет знать границ.
Я состроила гримаску и забрала у нее нож. Мама вечно была перемазана в красках и витала в облаках. Она ничего общего не имела с матерями моих подруг, без конца что-то драившими, стряпавшими, пылесосившими. Честно говоря, мне и не хотелось, чтобы она была на них похожа. Вот только домашнего задания все равно никто не отменял.
— Спасибо, солнышко. Я буду у себя в студии.
Будь мама куклой, которая произносит пять или шесть фраз, если нажать ей на живот, эта фраза была бы одной из ее репертуара.
— Смотри не надышись краски, — напутствовала я ее, но она была уже на лестнице.
Стряхнув искромсанные грибы в миску, я взглянула на часы, висевшие на ярко-желтой стене. До возвращения папы с работы оставался еще час. У меня была уйма времени, чтобы приготовить обед и, может быть, попытаться хотя бы одним глазком увидеть моего волка.
В холодильнике обнаружился кусок говядины, которая, очевидно, предполагалась к ужину вместе с грибным крошевом. Я вытащила мясо и плюхнула на доску. На экране телевизора какой-то журналист с умным видом рассуждал на тему, нужно или нет сдерживать рост популяции волков в Миннесоте. От всего этого мне стало тошно.
Зазвонил телефон.
— Да?
— Привет. Что делаешь?
Рейчел. Я обрадовалась ее звонку; она была полной противоположностью моей матери: до крайности организованная и все и всегда доводившая до конца. В ее присутствии я не чувствовала себя инопланетянкой. Я зажала трубку между плечом и ухом и принялась резать мясо, припрятав кусок размером с мой кулак.
— Готовлю ужин и смотрю дурацкие новости.
Она поняла меня с полуслова.
— Понятно. Разглагольствуют про немыслимое. Мусолят и мусолят одно и то же. Нет, вот же гады... ну, то есть почему бы им наконец не заткнуться и не оставить всех нас в покое? Хватит и того, что в школе больше ни о чем не говорят. А каково тебе после той истории с волками, я вообще не представляю. И родители Джека, наверное, сейчас хотят только одного: чтобы эти журналюги заткнулись поскорее.
Рейчел тараторила с такой скоростью, что я едва ее понимала. Под конец я просто отключилась от этого потока слов, а потом она спросила:
— Оливия сегодня не звонила?
Оливия была последней из нашей троицы и единственной, кто хоть отчасти понимал мою одержимость волками. Редкий вечер проходил без того, чтобы я не созванивалась с ней или с Рейчел.
— Она, наверное, отправилась на улицу с фотоаппаратом. Сегодня ведь вроде бы метеоритный дождь обещали, — сказала я.
Оливия смотрела на мир сквозь объектив своей фотокамеры; половина моих школьных воспоминаний была увековечена в глянцевых черно-белых снимках размером шесть на четыре дюйма.
— Думаю, ты права, — сказала Рейчел. — Оливия точно не сможет не поучаствовать в этом всеобщем помешательстве на астероидах. Есть минутка поболтать?
Я покосилась на часы.
— В общем, да. Но только пока я доделываю ужин, потом придется садиться за уроки.
— Ясно. Тогда я быстренько. Всего два слова. По-бег. Ну, как тебе?
Я бросила мясо поджариваться на сковородку.
— Это одно слово, Рейч.
Она немного помолчала.
— Ну да. Мысленно это звучало лучше. Ну, не суть. Короче, мои предки сказали, что, если я хочу куда-нибудь поехать на рождественские каникулы, они оплатят поездку. Как же мне хочется куда-нибудь уехать. Куда угодно, лишь бы подальше от Мерси-Фоллз. Все равно куда! Придете завтра с Оливией после школы помочь мне собрать вещи?
— Хорошо, придем.
— Может, вам с Оливией тоже разрешат со мной поехать? — сказала Рейчел.
Я замялась. Слово «Рождество» немедленно воскресило в моей памяти запах елки, бескрайнюю черную гладь звездного декабрьского неба над нашим двором и глаза моего волка, наблюдающие за мной из-за заснеженных деревьев. Мой волк всегда появлялся на Рождество, даже если отсутствовал большую часть года.
— Только не надо этого твоего задумчивого вида с устремленным вдаль взором, — простонала Рейчел. — Представляю тебя сейчас! И не говори мне, что ты никуда не хочешь отсюда уезжать!
В общем-то, я и не хотела. Я, можно сказать, срослась с этим местом.
— Я же не говорю «нет», — запротестовала я.
— Но и не прыгаешь от радости. А я именно на это и рассчитывала, — вздохнула Рейчел. — Ну хоть ко мне-то ты придешь?
— Ты же сама знаешь, что приду, — сказала я и свернула шею, пытаясь выглянуть в заднее окошко. — Ну все, мне пора бежать.
— Ага-ага, — сказала Рейчел. — Захвати с собой печенье. Только не забудь. Ладно, пока.
Она засмеялась и повесила трубку.
Я торопливо поставила рагу тушиться на маленьком огне, чтобы не требовалось моего присмотра. Потом сняла с вешалки пальто и открыла дверь на террасу.
