Аберраты. Пробуждение Зверя (СИ) - Дилейни Джозеф (прочитать книгу TXT) 📗
Когда он ушел, Крафт выглянул на маленький вымощенный плитами дворик внизу. В его центре, занимая большую часть пространства, находились помост и виселица, очень похожие на ту, где старая Нэлл встретила свой конец. Перед его мысленным взором возник яркий образ: она раскачивается на конце веревки, ее тело кружится, ноги дергаются в последнем мучительном танце смерти. Это должно было случиться с ним. Но когда? - удивился он. Судья не назвал день, когда его повесят. Это может произойти через несколько недель, а может и завтра. Эта ночь может стать его последней на земле.
Всю ночь Крафт ворочался с боку на бок. Он надеялся, что его отец каким-то образом выжил в Шолле, но теперь, когда надвигалась его собственная смерть, он понял, что, возможно, никогда больше его не увидит. Он снова и снова прокручивал в голове то, что произошло в зале суда, и всю несправедливость происходящего.
Главный мансер даже не слушал его объяснений. Лаки ждал снаружи и, должно быть, подслушал их спор. Он вдруг постучал в дверь кабинета Имбиря Боба и вошел без приглашения. Затем он указал на то, что утверждение Гадюки о том, что Лиза была утащена Бертой, не имело никакого смысла – в конце концов, она была здесь, явно пострадав по эту сторону врат. Но главный мансер только взглянул на кровь на руках и ботинках Крафта, покачал головой и предположил, что он сделал это, после того, как Гадюка спас ее. Когда Крафт возразил, что у него нет причин обижать Лизу, Имбирь Боб только покачал головой. И тогда Крафт рассказал ему, что Гадюка признался, что был членом серых капюшонов – и это вызвало поток гневных слов.
- Как вы смеете делать такие заявления! В это невозможно поверить, и вы, очевидно, скажете все, что угодно, даже самое нелепое, в попытке спасти свою шкуру. Вы клевещете на ценного члена нашей гильдии. Неужели вы не понимаете, что все новобранцы проходят тщательную проверку? Немыслимо, чтобы мистер Виптон был членом этого злого культа. В конце концов он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме того факта, что Крафт вытолкнул Гадюку в Шолл; что он осмелился поднять руку на мансера, и это привело к концу жизни Гадюки.
Крафт надеялся только на то, что Лиза придет в себя вовремя и объяснит, что произошло на самом деле. Он надеялся, что это все еще возможно, хотя ее рана была серьезной и существовала опасность, что она умрет. Крафт неоднократно спрашивал о ней, но каждый раз получал сердитый взгляд и каменное молчание. "Очнись, Лиз", - пожелал он в темноте ночи.
На следующее утро пришел охранник и подал ему завтрак-миску холодной каши.
- Тебе осталось жить еще три дня, - весело объявил он. Тебя повесят в понедельник в три часа дня. Есть последние пожелания?
Эта новость была как удар в живот. Не было никого, к кому Крафт мог бы обратиться за помощью - кроме Лизы, и, судя по всему, она уже была мертва. Но был один человек, которого он отчаянно хотел увидеть. Кто-то, кто все еще будет заботиться о нем, несмотря на то, что он сделал.
- Мой отец-Брайан Бенсон, курьер. Он пропал в Шолле. Есть какие-нибудь новости о нем? Он пропал больше двух недель назад. Главный мансер обещал мне, что не прекратит его поиски. А еще мне хотелось бы узнать, как поживает Мисс Летиция Кромптон-Смит. У нее травма головы. Она моя подруга - сказал Крафт, понимая, что это правда.
Охранник недоверчиво фыркнул.
- Говорят, парень, что ее травма головы - это твоя вина. Ничего себе у вас дружба.
Крафт попытался было возразить, рассказать ему, что же произошло на самом деле, но, как и главный мансер и судья, стражник отказался слушать и жестом заставил Крафта замолчать.
- Я посмотрю, что можно сделать, - пробормотал он, запирая дверь и оставляя его наедине со слишком долгим раздумьем.
Позже, когда уже начало темнеть, дверь его камеры была отперта и приоткрыта. Охранник не потрудился войти, он просто поставил ужин на пол и сообщил ему плохие новости.
- Мисс Кромптон,-Смит все еще без сознания. Ее состояние является тяжелым. Твой отец все еще где то в Шолле. Ни один курьер не возвращался после столь долгого отсутствия.
С этими словами он снова захлопнул дверь камеры. Сердце Крафта упало. Он был убит горем из-за отца, и новости о Лизе тоже были ужасными. Если бы только она могла проснуться и рассказать правду о Гадюке! Но, может быть, она никогда не проснется ... у Крафта было мало времени. Дни и ночи пролетали слишком быстро по мере приближения часа казни. Конечно, он боялся, что его повесят, что он задохнется и не сможет дышать. Но еще больше он боялся того, что ждало его после смерти. Будет ли он наказан за то, что сделал с Гадюкой? Церковь говорила, что убийцы отправляются в ад навечно, и там их мучают дьяволы и демоны. Неужели это его судьба? Ты это имела в виду, говоря, что я "получаю по заслугам", старушка Нэлл? - удивился он.
Затем, рано утром того дня, когда Крафта должны были повесить, стражник принес ему то, что он, очевидно, считал хорошей новостью.
- Не унывай, мальчик!- сказал он, подавая ему свой обычный неаппетитный завтрак из холодной каши. - Похоже, ты умрешь только через неделю. Вчера на охоте герцог упал с лошади и сломал себе шею. Он мертв, как дверной гвоздь, так что будет несколько дней траура. Люди слишком веселятся на виселицах, так что казни не будет, пока траур не закончится!
Вряд ли это хорошая новость для Крафта. Скоро пройдет неделя, и теперь мучительное ожидание растянется, после чего они вытянут ему шею. Потом он понял, что чем дольше откладывается повешение, тем больше времени у Лизы, чтобы прийти в себя и заговорить за него. Крафт вдруг вспомнил все эти таинственные комнаты на первом этаже замка – те, что со странными названиями вроде "оптимисты" и "пессимисты".
Комнаты оптимистов – и горько усмехнулся. Казалось, он вдруг обнаружил, что принадлежит к последнему.
Глава 20: Корни
Последняя неделя тянулась мучительно долго. Мысли Крафта постоянно путались – он переключался между беспокойством об отце и беспокойством о смерти Лизы. Он часто размышлял и о проклятии старой Нэлл – неужели это то, что он заслужил? В конце концов, он убил человека. Но он хотел спасти Лизу, и казалось несправедливым, что он должен быть наказан за это.
Наконец, за день до того, как его должны были повесить, явился стражник, не принеся ему никакого завтрака.
- Пойдем со мной, мальчик! - приказал он и с тяжелой рукой на плече вывел Крафта из камеры.
Сердце Крафта заколотилось. Неужели его повели на виселицу сейчас, раньше чем было назначено? Он был слишком напуган, чтобы спросить.
Они спустились по лестнице, и охранник открыл еще одну дверь, прежде чем втолкнуть его внутрь.
- У тебя есть десять минут, - сказал он. - Приведи себя в порядок.
Комната была маленькой и пустой, если не считать ведра с водой и деревянного стула. Крафт изумленно уставился на кресло – вернее, на то, что на нем находилось. На спинку сиденья было накинуто полотенце, а на сиденье лежала чистая униформа привратника. Поверх рубашки лежал кусок мыла.
Он нетерпеливо стянул с себя грязную одежду и начал умываться. Вода была ледяной и заставляла Крафта ахать, но он тщательно вымылся, радуясь, что избавился от грязи и вони.
Насухо вытершись полотенцем, он переоделся в чистую форму. Неужели они повесят меня в форме? - подумал он, и в его сердце начала закрадываться надежда. Он был уже готов, когда охранник открыл дверь и поманил его к себе.
- Пойдем, парень! - проревел он. - Не стоит заставлять герцога ждать.’
Пораженный, Крафт последовал за ним по коридору. Неужели он действительно сказал "Герцог"? Но герцог был мертв ... потом он понял, что речь идет о новом герцоге Ланкастера, одном из сыновей покойного герцога. У него их было двое, не так ли? Или их было трое?
