Дочь творца стекла (ЛП) - Брайсленд В. (читаем книги бесплатно TXT) 📗

Рикард кивнул.

— Димарко купил ее. Он стал печатать ее на таком же дереве, как «Девицу пирата», когда мы уходили.

— Останови его! — сказала Мина.

— Он захочет денег. Я не могу просто попросить его. Он заплатил мне целый лундри за это! Лундри, Мило!

Риса перестала играть Муриэллу и сказала:

— У меня есть мешок лундри от стекла, которое я продала для отца. Я отдам тебе, сколько нужно, чтобы выкупить все копии у того торговца, — она представила, сколько это будет. Брошюры популярных песен расходились по городу. Тысячи людей собирали их, даже у Джулии были красивые песни, лежали между досок в ее комнате. Если такая брошюра доберется до кого-то из Тридцати, они легко покажут это принцу.

— И лундри за усилия, — сказал поэт спешно, просчитывая, пока она говорила.

— Рикард! — возмутилась Таня.

— Ладно, — сказала Риса, пока он не передумал. Она вытащила монеты из мешочка под туникой.

Рикард улыбнулся, проверил зубами монету. Он убрал монеты в карман.

— Хорошо, казарра. Твое желание будет исполнено! Идем, сестра, на миссию милосердия! — он ушел в сумрак, наигрывая на лютне. Рикард поманил сестру за собой.

Таня задержалась на миг, взяла Рису за руки.

— Прости, — она поцеловала ее в щеки. — Я прослежу, чтобы он все сделал.

— Хорошо, — Риса отпустила ее.

— Миссия милосердия, — буркнул Мило. — Милосердие только в том, что он не попросил лундри за все беды, что натворил.

— Дети, — рассмеялась Мина. Она отряхнула фартук и повернулась к таверне света и музыки. — Не недооценивайте силу золота. Некоторые все за это сделать готовы!

24

Когда дом горит, почему не согреть ладони?

— кассафортийская поговорка

Свечи, озаряющие коридор дома, давно потухли. Свет был только от отражения лун в каналах и дальних факелах на площади Диветри. Сначала Риса удивилась тишине, а потом вспомнила, что она одна обитала в этом крыле дома, выделенного для детей Диветри.

— Думаешь, Камилла спит? — спросила она у Мило, крадущегося впереди нее.

— Вряд ли. Она же на посту, — прошептал он. — Хоть она и устала, — было уже три часа утра. Риса не представляла, как можно было не уснуть после беготни по городу. — Смотри, — Смотри, — Мило повернул ручку двери ее комнаты. — Она еще не спит, — он прошел в комнату.

Произошло несколько вещей сразу. Раздался шорох, женщина охнула. Риса ощутила, как тела пронеслись мимо нее и врезались в стену в коридоре напротив ее двери. В полутьме она видела, как тени боролись, Мило и напавший сцепились. Рыча, как дикие звери, тела вернулись в ее комнату.

В одной из ниш были камешки огнива, вспомнила Риса. Тьма ощущалась как одеяло, скрывало ее робкие движения. Она должна была найти их, создать свет. Мысль о нападении во тьме была почти невыносимой. Она думала, что они были в нише возле ее комнаты, но там на полке нашелся только огарок свечи.

Из ее комнаты донесся грохот, что-то деревянное упало и прокатилось по полу. Она затаила дыхание от звука. Ее стеклянная чаша была в комнате на столе. Один толчок, и она разобьется. Только такая связь осталась у нее с родителями.

Она отчаянно ощупывала стену. Края грубой мозаики впивались в ее кожу. Но она нашла огниво в следующей нише — два плоских зачарованных камня. Она услышала, как что-то еще упало на пол в ее комнате. Не стекло. Но не было гарантий, что ее чаша не упадет следующей.

Она поспешила к комнате.

— Illuminisi! — приказала она, ударяя камешками. Свет вспыхнул, огонек загорелся на краю. Две фигуры бились у ее балкона, далеко, чтобы она могла увидеть, что происходило. Чары вспыхнули и угасли. — Illuminisi! — приказала она, ударяя снова, пока подходила ближе.

Брат и сестра в форме стражей душили друг друга с отчаянием на лицах. В свете огнива они удивленно посмотрели друг на друга. Чары угасли, и она видела, что они отпустили друг друга и выпрямились. Камилла протянула руку, пока свет угасал.

— Не двигайтесь! — приказала Риса, отыскав голос. Она снова ударила камешками. — Illuminisi! — в свете огня они посмотрели, куда указывала Риса — ладонь Камиллы была в дюйме от чаши из стекла.

— Я думала, это снова был он, — объяснила Камилла минуты спустя. Хоть она успокоилась, глаза были большими и испуганными в свете свечи. — На меня успели напасть.

— Выглядишь ужасно, — сказал Мило. — Честно, прости… — Риса заметила порез на губе Камиллы, вокруг которого засохла кровь. Ее щека была лиловой, с синяком от удара.

— Не льсти себе, брат. Ты этого не сделал, — она указала на свое лицо. — Он сделал.

— Кто?

Камилла раздраженно вздохнула.

— Я не видела его лица. Вы ушли, и я долго сидела в темноте. Вы не знаете, какой уставшей я была! Я делала то, что мама говорила, чтобы не спать. Пела в голове, считала звезды, складывала числа, — ее голос стал тише. — Но все равно уснула.

— О, Кам.

— Я не смогла сдержаться!

— Я тебя не виню. Я знаю, что ты плохо себя чувствовала.

— Но я не должна была. Я была на кровати, когда это произошло. Я проснулась, ладонь была на моем лице, Мило, — голос Камиллы звучал испуганно. Холод в ее голосе пугал Рису. — Кто-то проник в комнату, — они дали ей миг взять себя в руки. — Он прижал меня к кровати и пытался запихать тряпку мне в рот. И я ударила его между ног.

Мило скривился, но сказал только:

— Хорошо!

— Я не попала толком, но он отшатнулся. И я ударила его коленом в живот. Когда он согнулся, я разбила ему ладонью нос. Думаю, сломала.

— Ты его увидела?

— Нет! Было темно. Я знаю лишь, что он ужасно пах, — Камилла коснулась щеки и скривилась. — Я пыталась понять, где именно в комнате я была, когда он выпрыгнул из балкона. Я слышала плеск в канале. Когда я добралась до перил, он уплыл, — лед сменился пылом. — Я бы сделала с ним хуже, если бы смогла.

— Почему не последовала за ним? Нужно было позвать на помощь!

— Мило! Как? И дать знать, что ты ушел с казаррой? Нас всех наказали бы. Она не должна выходить в темноте! Я пыталась решить, что делать, когда ты открыл дверь. Я думала, что это снова был он или один из его друзей.

Слушая, как Камилла перечисляла, какие раны нанесла врагу, Риса оглядывала комнату. Кроме пути, который Камилла и Мило пробили по полу, комната была не тронута. Одеяло было смято, показывая, где Камилла лежала. Стеклянная чаша стояла уже в шкафу, темная и неподвижная, пока брат с сестрой говорили.

— Он пришел за мной, — перебила Риса. Стражи перестали спорить и переглянулись с опаской, не желая признавать правоту Рисы. — Вы оба не говорите это, но он хотел отыскать меня в этой кровати.

— Вряд ли… — начала Камилла.

Мило зашипел на нее и кивнул.

— Наверное, ты права.

От тихих слов Мило челюсть Рисы задрожала. Это было слишком.

— Кто так хочет навредить мне?

— Любой, кому нужно, чтобы твоя каза пала, — сказала Камилла.

— Семья из Тридцати, враг Диветри, принц — ты знаешь подозреваемых, — Мило сел рядом с ней.

— Я не просила такое! Две атаки за день! И из-за меня Камилла… — Риса указала на синяк на скуле стражницы, ощущая вину. — Прошу, прости меня.

Камилла улыбнулась, но Мило опередил ее со словами:

— Казарра не должна просить прощения у стража, выполнявшего работу, — Риса возразила, но Мило перебил ее. — Это делает страж.

— Я могу извиняться!

— Хватит думать как ребенок, Риса! Казарра видит картину целой. Она думает наперед. Она строит планы для дома и своего места. Если у Диветри не будет казарры, что случится завтра? Что это будет значить для Кассафорте? — он был напряжен после боя во тьме.

— Хватит меня отчитывать! Я думаю о таком!

— Тогда что будешь делать, чтобы защитить себя?

Она подумала, а потом сказала:

— Мне поздно учиться сражаться как вы. Я хочу, чтобы вы были со мной весь день, и чтобы стражи стояли у моей комнаты и у всех входов в дом завтра ночью. Это не позволит никому, кто не живет тут, пройти.