Хозяин - Уайт Теренс Хэнбери (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗

— Никки.

— М-м?

— Откуда берутся твои книги?

— То есть?

— В будуаре всего одна полка.

— Наверное, где-то должна быть библиотека.

— Надо бы нам выяснить, что там такое, на его личной стороне.

— Зачем?

— Ну как же, там ведь должны быть какие-то помещения. Вопервых, где они спят? Китаец живет вместе с Хозяином, значит, хотя бы две спальни должны у них быть. Вероятно, и та штука, которую они делают, тоже там.

— Когда они за мной посылают, я не в состоянии что-либо выяснять. Меня запихивают в кресло рядом с фонографом и кто-нибудь все время болтается туда-сюда.

— А как по-твоему, не можем мы пробраться к ним ночью, пока они спят?

— Что-то тебя вдруг на приключения потянуло.

— Интересно, ванная комната у них тоже есть? — задумчиво произнесла Джуди. В ней опять проснулась домохозяйка. Ей хотелось узнать, что у них там — настоящие краны с горячей и холодной водой или газовая колонка.

Никки в эту минуту тоже волновал хозяйственный вопрос.

— Джуди, если нам возвратят наши штаны, ты сумеешь зашить их по шву?

— Еще бы!

— Ну тогда ладно.

— И мы, наконец-то, сможем перестать визжать и гнусить вдоль улиц Рима!

— ?

— Цитата из «Юлия Цезаря», а это вот наши тоги.

И приподняв подол впавшей ныне в немилость ночной рубашки, Джуди прошлась в пируэте по пустому ангару, мерзко кривляясь в подражание римским призракам, упомянутым бардом.

— Если забраться туда ночью, — сказал Никки, — можно будет прочитать дневники.

Настал ее черед изображать знак вопроса.

— Полка в будуаре вся заставлена дневниками.

— Почему ты так думаешь?

— У них на корешках золотом оттиснуты даты.

— Это могут быть календари или еще что-нибудь.

— Могут.

— А какие даты?

— Самая первая — тысяча восемьсот сорок девятый.

— Как же он мог вести дневник в восемьсот сорок девятом году?

Джуди посчитала на пальцах, — по одному на каждое десятилетие, — подбираясь к 1949 — му, после чего ей пришлось бы тайком прибегнуть к пальцам на ногах, чтобы пересчитать года. К несчастью, добравшись до десятого пальца, она вдруг вспомнила, что нулевой год был приписан к первому веку, и сбилась со счета.

— Я предполагал, что они могут быть какими-нибудь там таблицами приливов, — сказал Никки, — но и тогда непонятно, зачем ему таблицы за тысяча восемьсот сорок девятый год. Может быть, там чтонибудь астрономическое.

— Некоторые пользуются мылом, чтобы изготовить ключи.

— Постарайся думать о чем-нибудь другом, дорогая.

— Пользуются, пользуются. Свистнут ключ, вдавят его в кусок мыла, и получается оттиск, и они…

— Ой, да знаю я все это, дурища, но сам-то ключ из мыла не сделаешь. С оттиском и останешься.

— Можно попросить Пинки, он сделает.

Никки запнулся.

— Не знаю, это может оказаться опасным.

— Если они отрезали ему язык, чтобы он не мог разговаривать с нами, значит, и с ними разговаривать он тоже не может.

— Ты думаешь, это они?

— Правда, может, у него и вообще никогда языка не было.

Она прибавила:

— Никки, как это возможно? Я хочу сказать, если Китаец такой добрый, подарки такие замечательные делает, как же они могли отрезать ему язык?

— Как бы там ни было, они это сделали уже давно.

— Да какая разница — когда, все равно это ужасно.

— А вдруг он его откусил, — с надеждой сказала Джуди, — просто такой несчастный случай.

— Так или иначе, а я, прежде всего, понятия не имею, удастся ли мне стянуть ключ.

— А он вообще существует?

— Не знаю.

— В следующий раз, как пойдешь, осмотри дверь.

— Дверь открывается сама собой, ты разве не помнишь?

— Ой, а верно!

— У них там какие-нибудь чертовы невидимые лучи или еще что.

— Или под ковриком чего-нибудь спрятано, встанешь — раз и готово.

— Нет там никакого коврика.

— Ну тогда под войлочным ковром, как у мамы, чтобы звонить за обедом насчет следующего блюда.

— Может и так.

— Никки, мне что-то не хочется туда идти.

— Так ты же первая и заговорила об этом.

— Двери сами собой открываются и вообще.

Никки сказал:

— Если только я улучу возможность, то есть если я буду уверен, что они оба чем-то заняты, я, может, и загляну в дневники.

Так он и сделал, и книги, действительно, оказались дневниками.

Самая первая открывалась словами, написанными косым почерком, с тире вместо точек. Слова были такие: «24 — го марта 1849 — Секрет вечной жизни состоит в том, чтобы понять, зачем тебе нужна вечная жизнь…»

В этот миг вошел Китаец.

Сердце Никки подскочило до самой глотки, застряло в ней ненадолго, едва его не придушив, затем перевернулось и ухнуло вниз. Приземлилось оно чуть выше колен. Никки затиснул книгу между других.

Комментариев не последовало.