Туннели - Гордон Родерик (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Почему? Зачем?
— БЫСТРО! — рявкнул полицейский.
— Уилл? — Честер обеспокоенно посмотрел на друга.
— Не волнуйся, Честер, все будет хорошо, — неуверенно сказал Уилл, поднимаясь с уступа. Ноги у него ныли от сырости. Разминаясь, он неуклюже поковылял из камеры в коридор, а потом, не дожидаясь распоряжения, направился к выходу из тюрьмы.
— Стоять! — крикнул Второй Офицер, запирая камеру. Он больно схватил Уилла за локоть и потащил его за собой, сначала из тюрьмы, потом по бесчисленным одинаковым коридорам с голыми каменными полами и облезлыми белеными стенами. Наконец они завернули на узкую лестницу, которая вела в короткий тупик. Там пахло сыростью и землей, будто в старом подвале.
В середине коридора была открыта дверь, из нее падал яркий свет. С каждым шагом, приближавшим их к двери, Уиллу становилось все страшнее. Предчувствие его не обмануло — полицейский втолкнул Уилла в комнату. Мальчик стал озираться, моргая от яркого света.
В комнате не было ничего, кроме странного кресла и металлического стола, над которым склонились два высоких худых человека, чуть ли не соприкасаясь головами, и тихо беседовали. Уилл прислушался к их быстрому заговорщическому шепоту, но не смог разобрать ни слова — с таким загадочным языком он никогда не сталкивался. Их речь почти полностью состояла из высоких скрипучих звуков.
Полицейский по-прежнему крепко сжимал руку Уилла. Глаза мальчика постепенно привыкли к свету, но живот у него сводило от напряженного ожидания. Два странных зловещих человека, явно занимавших высокое положение, то и дело поглядывали на него, но Уилл не решался обратиться к ним.
Одеты они были совершенно одинаково, в тяжелые кожаные плащи до пола, поскрипывавшие при движении. Белоснежные накрахмаленные воротники были настолько большими, что опускались на плечи. Лица у них были удлиненные; кожа напоминала цветом свежую замазку, подчеркивая черноту глаз. Волосы, коротко остриженные на висках, были гладко зачесаны назад и смазаны, так что казалось, будто у них на головах блестящие купальные шапочки.
Внезапно они прекратили разговаривать и повернулись к Уиллу.
— Эти господа — стигийцы, — сказал Второй Офицер. — Ты будешь отвечать на их вопросы.
— В кресло, — сказал стигиец, стоявший справа, не сводя взгляда с Уилла.
Он указал длинным пальцем на странный предмет мебели, располагавшийся между столом и Уиллом. Охваченный дурным предчувствием, мальчик безропотно позволил полицейскому усадить себя. Из спинки поднялась металлическая перекладина с двумя пластинами с мягкой прокладкой, явно предназначенная для того, чтобы удерживать на месте голову сидящего. Офицер установил перекладину на нужную высоту, плотно прижал пластины к вискам Уилла и затянул струбцину. Мальчик попытался обернуться к полицейскому, но устройство не позволило ему повернуть голову. Ему оставалось только смотреть на стигийцев, возвышавшихся над столом, будто кровожадные древние жрецы.
Офицер нагнулся. Боковым зрением Уилл заметил, что тот что-то достает из-под стула, а потом услышал скрип старых кожаных ремешков и щелканье больших пряжек — полицейский привязал его руки к ляжкам.
— Зачем это? — осмелился спросить Уилл.
— Чтобы ты не пострадал, — ответил полицейский.
Он сел на корточки и туго затянул такие же ремешки у него под коленями и на щиколотках, привязывая ноги Уилла к ножкам кресла. Ремешки больно врезались в тело, и мальчик зашевелился, тщетно пытаясь ослабить их или принять чуть более удобное положение. Стигийцы едва заметно улыбнулись, как будто его страдания их забавляли, и Уиллу стало жутко.
Наконец полицейский обхватил ремнем шириной сантиметров в десять грудь и предплечья Уилла и затянул его за спинкой кресла. После этого Офицер выпрямился в ожидании новых распоряжений. Один из стигийцев молча кивнул ему, полицейский вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Уилл остался наедине со странными людьми. Оторопев от ужаса, как животное на дороге, ослепленное фарами автомобиля, он глядел, как один из стигийцев достал необычную лампу и поставил в центр стола. У нее была короткая изогнутая ножка на массивной подставке, увенчанная темно-фиолетовой лампочкой в небольшом коническом колпаке. Светильник напомнил Уиллу старинный рефлектор из отцовского музея. Рядом стигиец положил черную коробочку с наборным диском и несколькими выключателями и воткнул в нее витой коричневый провод, тянувшийся от лампы. Бледный палец щелкнул переключателем, и коробочка тихо загудела.
Один из стигийцев отошел от стола, а второй наклонился над рефлектором, что-то подкручивая под колпаком. Раздался громкий щелчок, лампа мигнула оранжевым и погасла.
— Будете меня фотографировать? — неловко пошутил Уилл, пытаясь унять дрожь в голосе.
Не обращая на него внимания, стигиец повернул диск на черной коробочке, словно настраивал радио.
Внезапно Уиллу что-то начало давить на глаза изнутри. Он украдкой зевнул, чтобы снять странное напряжение в висках, как вдруг в комнате потемнело, словно загадочное устройство высасывало из помещения свет. Подумав, что он теряет зрение, Уилл поморгал и раскрыл глаза так широко, как только мог. С большим трудом он различил силуэты стигийцев в тусклом свете, отражавшемся от стены у них за спиной.
Он скорее почувствовал, чем услышал непрекращающийся гул, становившийся то громче, то тише, но никак не мог понять, откуда он исходит. Гул усилился, и у Уилла появилось странное ощущение, будто все кости и связки в его теле завибрировали, как бывает, когда над головой слишком низко пролетает самолет. Перед глазами Уилла повис шипастый шар — сгусток энергии. Вибрации стягивались к центру головы, и за ним последовал шар. Теперь Уилл по-настоящему испугался, но ничего не мог сделать — ведь он был не в силах даже пошевелиться.
Тем временем стигиец повернул на коробочке что-то еще, и шар плавно опустился из головы Уилла в грудь и подплыл к сердцу. У мальчика перехватило дыхание, и он невольно закашлялся.
Шар снова пришел в движение, то выходя из его тела, то проникая внутрь. Он вел себя как живое существо, что-то напряженно искавшее. Наконец шарик завис, наполовину погрузившись в его затылок.
— Что происходит? — спросил Уилл с напускной храбростью. Темные фигуры не ответили. — Учтите, вы меня этим не запугаете.
Они молчали.
Уилл на секунду зажмурился, но когда он открыл глаза, то его окружала такая темнота, что он не мог различить даже очертания стигийцев. Мальчик задергался в путах.
— Тебя тревожит отсутствие света? — раздался слева голос стигийца.
— Нет, с чего бы?
— Как тебя зовут?
Вопрос резанул Уилла, как нож.
— Я же говорил. Уилл. Уилл Берроуз.
— Назови свое настоящее имя!
Уилл поморщился от боли — каждое слово как будто ударяло током его виски.
— Я не знаю, о чем вы, — проговорил он, стиснув зубы.
Шар энергии поплыл к центру его черепа. Гул стал интенсивнее. Пульсация окутывала все его тело толстым тяжелым одеялом и начинала душить.
— Ты сообщник человека по имени Берроуз?
У Уилла закружилась голова, вдоль спины побежали волны боли, руки и ноги невыносимо закололо. Это жуткое ощущение расходилось по всему телу.
— Он мой папа! — закричал он.
— С какой целью ты сюда прибыл? — прозвучал рядом с ним резкий голос.
— Что вы с ним сделали? — сдавленно проговорил Уилл, сглатывая слюну. Ему казалось, что его скоро стошнит.
— Где твоя мать? — спокойный, но настойчивый голос теперь исходил как будто из шара у него в голове, словно стигийцы пробрались в его мозг и лихорадочно обыскивали его, как грабители, забирающиеся во все шкафы и ящики в поисках ценностей.
— С какой целью ты сюда прибыл? — снова требовали они ответа.
Уилл опять попытался вырваться, но понял, что больше не чувствует своего тела. Ему казалось, что от него осталась только голова, парящая в темном тумане, и он даже не мог разобрать, вверху или внизу пол.
— ИМЯ? ЦЕЛЬ? — продолжали сыпаться вопросы, и последние силы покинули Уилла. Неумолимые голоса стали тише, как будто он удалялся от них. Ему что-то кричали вслед, и каждое слово, достигая его, взрывалось крошечным неугасающим фейерверком перед глазами, пока вся темнота не превратилась в бушующее море ослепительно белых точек. Уилл слышал непрекращающийся скрипучий шепот вокруг, и ему казалось, что комната вертится, падая вместе с ним в бездонную пропасть. Снова подступила тошнота, его голову заполнила жгучая боль, которая грозила разорвать ее на части. Белизна, ослепительная, горячая белизна пронизывала его насквозь.
