Дракон должен умереть. Книга III (СИ) - Лейпек Дин (книги .TXT) 📗
Генри снова усмехнулся — спокойно, холодно.
— Я не думаю, что Джоан хочет меня понимать, — он решительно поднялся из-за стола. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — кивнула леди Теннесси. — Я завтра уезжаю, — добавила она будничным тоном, как будто всего предыдущего монолога и не было.
— Куда?
— К своей кузине. Мне понравилось гостить у нее осенью. Ты не будешь без меня скучать?
— Постараюсь, — улыбнулся Генри.
***
Скучать он начал на третий день. Губерт отлично справлялся с управлением областью, как делал это все предыдущие десять лет, и Генри не видел смысла начинать вдруг играть роль мудрого правителя — хотя благодаря пребыванию в столице его опыт в этой области сильно вырос. Тем более, что вид документов навевал неприятные ассоциации.
Он пробовал ходить по горам — но они больше не выглядели спокойными и прекрасными. Горы были промозглыми и серыми, как и замок, и весь окружающий мир. Генри заперся в библиотеке — но и чтение тоже не увлекало его, как раньше, и дело закончилось распитием с Ленни на двоих большой бутылки настойки и игрой в шахматы, в которых Ленни ничего не смыслил.
Впрочем, он быстро учился.
На следующий день Генри твердо решил не пить — но Ленни отказался как играть в шахматы на трезвую голову, так и пить в одиночестве, поэтому вечер в библиотеке грозил растянуться на целую вечность.
Он не видел Джоан больше недели. И она, по-видимому, не собиралась видеть его. Движимый внезапным порывом, Генри подошел к окну, распахнул его. Постоял, вглядываясь в ледяную свежую темноту горной ночи. Ветер шумел в деревьях — но больше ничто не нарушало первозданной тишины.
«Дурак ты», — подумал Генри, грустно усмехнувшись. Решительно захлопнул окно и вернулся в кресло. Открыл книгу, с позавчера валявшуюся на столике. Попытался вспомнить, о чем читал.
— Генри, ты дурак? — раздалось у него за спиной.
Он резко обернулся. Джоан стояла в дверях. Вид у нее был довольно сердитый.
— Это такая шутка? Открыть окно, а потом захлопнуть его у меня прямо перед носом?
Генри молчал. Ужасно хотелось рассмеяться — но он подозревал, что момент неподходящий.
— Я еле успела увернуться, — добавила Джоан раздраженно.
Генри встал подошел к ней. От Джоан веяло осенним холодом, раздражением и еще чем-то, что она, кажется, тщательно пыталась скрыть.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Генри, уходя от темы закрытых окон.
Джоан закусила губу. Осмотрела комнату за его спиной, как будто ища там ответ на вопрос, затем снова глянула на Генри. Нахмурилась. Отвела взгляд. Слегка кашлянула. Генри удивленно поднял брови.
— Джоан?
Она тяжело вздохнула, прошла мимо него к окну, которое Генри только что захлопнул. Постояла, барабаня пальцами по подоконнику.
— Тьма! — зло пробормотала Джоан, поворачиваясь к Генри. Она выглядела очень растерянной, и это его искренне забавляло. — Я не умею.
— Не умеешь что?
— Признаваться в любви. И вообще не уверена, умею ли я любить.
Не рассмеяться становилось почти невозможно, но Генри усилием воли заставил себя очень серьезно кивнуть.
— Но я хотела сказать... Потому что это надо сказать...
Она заговаривалась. Невероятно.
— Если с тобой что-нибудь случится..., то я... — Джоан смотрела куда-то чуть правее Генри. Ему очень хотелось глянуть, что же там такое, но он не спускал глаз с Джоан. В конце концов, когда еще ему представится возможность увидеть ее настолько неуверенной в себе?
Джоан так и не договорила, и Генри решил, что пора ее спасать.
— Я примерно понял, что ты имеешь в виду, — мягко заметил он.
Джоан глубоко вздохнула и снова отвернулась к окну. Пальцы запрыгали по холодному камню.
— Я не знаю, что делать, — голос Джоан звучал глухо — но был уже куда больше похож на нее. — Не могу же я всю жизнь летать к тебе, как почтовый голубь.
— Не можешь, — совершенно серьезно согласился Генри.
— Тогда получается, что тебе нужно жениться на мне.
— Я уже женат на тебе, — заметил Генри.
— Но об этом пока никто не знает, — фыркнула Джоан. — А когда узнают, обратного пути уже не будет. И тебе придется стать королем.
— И ты этого не хочешь.
— Да, — она обернулась, теперь явно расстроенная. — И, Генри, ты должен понимать, почему. Я никому этого не пожелаю. Тебе — в первую очередь. Кроме того, та моя проблема...
Она запнулась. Генри ждал.
— Я по-прежнему не могу иметь детей, — сказала она очень тихо. — Совсем, точно, наверняка. Собственно говоря, именно этим я отговорила Брайана от брака со мной.
Генри кивнул. Немного подумав, спросил:
— А если не считать твое благородное желание оградить меня от ужасов правления и заботу о моем потомстве? Ты бы хотела?
— Хотела бы я, чтобы ты стал королем? — переспросила Джоан.
Генри снова кивнул.
Она грустно улыбнулась.
— Хотела бы, чтобы рядом всегда был человек, которому я могу полностью доверять? Хотела бы больше не принимать в одиночку решения, которые принять не могу? Не гадать, какого еще олуха сосватает мне Уорсингтон для устранения внешнеполитических проблем? Не пытаться удержать двенадцать горланящих идиотов от того, чтобы они поубивали друг друга? Не думать о том, что никто не заменит меня, если я скажу, что устала и больше не могу? Ты спрашиваешь меня, хотела бы я этого?
Генри долго молчал. А затем, не говоря ни слова, повернулся к камину и стал по очереди заглядывать во все шкатулки, стоявшие на полке.
— Что ты ищешь? — спросила Джоан.
Вместо ответа Генри лишь пробормотал:
— Как обычно. Положил так, чтобы «точно не потерялось». Да что ж такое!
Он все хлопал крышками и скрипел замочками, чувствуя недоуменный взгляд Джоан. Но наконец ему повезло.
— Нашел! — объявил Генри и подошел к Джоан. Раскрыл ладонь.
Старинное кольцо и браслет тускло блеснули в свете свечей. Джоан громко вздохнула.
— Держи, — сказал Генри тихо, протягивая браслет. — И давай свою руку.
Джоан не спускала с него глаз — и, если бы Генри сейчас посмотрел на нее, он наконец узнал бы девушку, которая три года назад стояла с ним у края обрыва.
— Так, — деловито пробормотал Генри, рассматривая палец Джоан с надетым на него кольцом. — Johaneth, твое кольцо снова благополучно возвращается тебе, и так далее, и тому подобное...
— Генри! — вспыхнула она.
— Что? — он невозмутимо поднял взгляд. — Я в прошлый раз уже все сказал. Смысл повторять дважды?
Она сердито фыркнула.
— Дело за тобой, — улыбнулся Генри.
Джоан вздохнула. Взяла его за правую кисть и застегнула тяжелый браслет.
— Ничего не собираешься сказать? — ехидно поинтересовался он.
— А я тоже в прошлый раз уже все сказала, — совершенно спокойно заметила она.
Они посмотрели на свои руки.
— Уорсингтон будет в восторге, — пробормотала Джоан.
И вот тогда Генри наконец расхохотался.
Снег и смерть
Кольцо блестело на пальце королевы, когда на него падал солнечный свет, и этот блеск очень мешал сосредоточиться. А сосредоточиться Бертраму нужно было позарез.
— Но ведь это просто невозможно, — пробормотал он. — Брак монарха, если он не был одобрен родителями, должен быть согласован с Советом лордов, и только потом может проводиться церемония...
— Он же был одобрен, — глухо заметил Уорсингтон. — Я сам составлял текст того письма.
Бертрам мрачно глянул сначала на первого лорда, затем на королеву. Она была спокойной и невозмутимой, как обычно — пожалуй, еще более спокойной, чем обычно. Сейчас это была уже не маска, скрывавшая испуганную девочку. Девочка в маске устроила бы истерику, прошипела бы, что они сами должны придумать, как теперь все уладить, а она решила и точка. Королева, сидевшая перед ними сейчас, слушала их с вежливой внимательностью.
Но кольцо на пальце, тем не менее, блестело.
