Право быть человеком - Ханами Тая Владимировна (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Танька кивнула головой. Я в задумчивости почесала маковку. Надо было давать ответ, а мне этого делать очень и очень не хотелось. Хуже нет встрять между супругами - они потом помирятся, а вот ты окажешься крайняя. Но у собеседницы были такие горестные глаза буриданова осла, утопающего в трясине, что я решилась.
– Ты ведь знаешь, я недолюбливаю Вадика, - осторожно начала я высказывать свою точку зрения.
– Знаю, - подтвердила подруга. - Но ты ошибаешься!
– В чем же, позволь полюбопытствовать?
– Он такой… - обратила она на меня горящий взор, - ласковый, нежный, заботливый, предупредительный…
– Хватит-хватит, - жестом остановила я ее. - А как насчет верности?
– Клянется, что я - его единственная и неповторимая любовь на веки вечные…
– А что так кисло?
– Я ему не верю, - понурив голову, ответила Танька. - Он меня обманывает…
– А чего же ты тогда согласие дала? - моргнула я. - Кстати… Кстати, ты всегда можешь проверить его чувства…
– Это как? Прописать его, и нарваться на развод? - подняла на меня недоверчивые глаза подруга.
– Не угадала, - усмехнулась я.- Составить брачный контракт, где будет пункт о том, что квартира - твоя и только твоя.
– Неудобно как-то, - поежилась, как от холода, подруга. - Да и боюсь я его потерять…
– Согласна, неудобно, - жестко ответила я. - Зато потом ты не будешь костерить себя в том, что, как дура последняя, поверила альфонсу!
Танька хлопая глазами, уставилась на меня.
– Раньше ты не была такой жестокой, - наконец, сказала она.
Все правильно. Не была. Внешне не была.
– Извини, я погорячилась, - безо всякого, впрочем, раскаяния, ответила я. - К тому же, ты не права. Я всегда была такой, просто все больше молчала.
– А теперь не могла? - с отчаянием в голосе спросила Танька.
– Извини, нет. Ты не забыла, зачем ты меня позвала? Потому что у тебя были сомнения.
– Ты к нему предвзято относишься, - встала подруга грудью на защиту своего жениха.
– Тань, - устало ответила я. - Давай не будем, а? Ты что думаешь, мне приятно цербером быть? Давай, так: ты все же заведи разговор о контракте, если у него будет положительная реакция, я извинюсь. Публично.
– А если нет? Если он опять будет изображать из себя оскорбленную невинность?
– А что, уже изображал? - усмехнулась я.
– Да, когда я его спросила про Люську, - всхлипнула Танька. - Как уставился на меня глазами униженного лемура, так я чуть не заплакала от жалости…
– Да… Если мужиков брак губит, то теток - эта самая жалость… Сочувствую…
– А ты бы что сделала?- вскинулась Танька.
Я встала, налила себе еще чаю. Воззвала ко всем известным мне богам. Зачем, зачем я в это влезаю?
Вернулась на место. Ответила:
– Заявила бы, что не верю, и на гнусную примитивную манипуляцию поддаваться не собираюсь. Правду говорить легко и приятно, как утверждал советский классик. А где, кстати, жених-то? Вы, кажется, вместе жили?
– К Люське пошел, за вещами. Скоро будет, наверное…
Танька снова поникла красивой головой. Боже, какая драма! Толпы средневековых трубадуров рыдали бы от концентрированного маразма этой, в общем-то, банальной и избитой ситуации.
– Короче, Склифосовский, - потеряла я всякое терпение. - Могу помочь двумя способами. Первый - тебя накрутить. Да так, что тебе будет море по колено, а примитивная манипуляция со стороны всяких там проходимцев - до лампочки. Второй - жениха твоего на откровенный разговор вытащить. И пусть это все будет на моей совести.
– Ага… - жалобно всхлипнула Танька. - Чтобы я потом, в случае, если Вадик все же хорошим человеком окажется, всю оставшуюся жизнь чувствовала себя полной скотиной? Не-е-е-т…
Ага. Значит, хороший человек - это тот, который наделит тебя, несчастную, непрекращающимся чувством вины до конца дней твоих?
– Ладно, - решила я. - Плохой девочкой буду я. Только, чур, не мешать мне. А то придется и тебя обездвижить.
Танька радостно закивала красивой головой. А вот мне стало не до веселья. И когда я только поумнею настолько, что в чужую семейную жизнь соваться перестану? Кажется, кто-то совсем недавно про жалость распинался? А сама? Не смогла выдержать слез в карих глазах подруги? Ага, вот и объект.
Послышался звук открываемой двери, Танька, просияв, сорвалась с места, как подорванная. И на фига я во все это лезу?
Из коридора послышался шепот, и я самым бесстыдным образом расширила границы восприятия. Понятно… Пока "дум" самозабвенно показывал, как надобно мочить фашистов, Димка, приложив стетоскоп к двери, не менее самозабвенно подслушивал. Я хотела было испортить ему удовольствие, но вовремя одумалась: а я, собственно, не тем же самым занимаюсь?
Я переключилась на тех, что в прихожей. Ага. Оправдывающиеся нотки в голосе Таньки - мол, прости, у меня в гостях моя лучшая подруга. И презрительное со стороны новоявленного жениха: "Ладно, пущай чай допивает, а потом мы ей тонко намекнем, что пора бы и честь знать". Вот… редиска! Пытаться копаться в его голове я точно не буду - не в ассенизационном обозе работаю, как-никак!
Я вернула слух в человеческие границы, налила себе еще чаю, и с самым невинным видом уселась ожидать "возлюбленных". Что-то потерлось о мои ноги. Мягкое, доверчивое, пушистое. Я наклонилась, подняла Бульдозера, положила его к себе на коленки.
– Здравствуй! - с самым что ни на есть радостным и благожелательным видом поздоровался Вадик. - Как здорово, что ты к нам заглянула!
У меня немедленно сложилось впечатление, что меня тут давно ждали, обо мне мечтали, и со мною будут носиться, как с писаной торбой до конца дней моих. Во актерский талантище пропадает! Не слышала бы его высказывания до этого момента, ни за что бы не поверила, что это лишь игра. Вадик же, выдав на гора порцию обожания, притулился возле стола. Скромненько так…
Танька не сводила с него влюбленных глаз, только раз на меня покосилась - мол, ну разве он не прелесть? Еще бы! Еще чуть-чуть, и я поверю в то, что у этого человека единственная радость в жизни - моя подруга, и что ради нее он готов на все - даже меня терпеть в своем доме… Та еще прелесть! Я глубоко вздохнула, и потянулась к Вадиковому сознанию: "Ты среди друзей, своих в доску, можешь делать, что хочешь… Можешь расслабиться, тебе хорошо оттого, что можно быть самим собой…"
Краем глаза я следила за Вадиком - никаких изменений. Он, как сидел в позе притулившегося птенчика, так в ней и остался. То ли я плохо училась у эмпатов, то ли мы альфонсу были самые что ни на есть лучшие друзья. Вот совсем как бриллианты для представительниц прекрасного пола.
Танька, заметив мое замешательство, уже было начала подпрыгивать от счастья, когда меня осенило - надо не внушать (кто его знает, что там за морально-этические принципы у человека, может для него тетка, из которой он деньги тянет, и есть самый лучший друг). Я кардинально изменила тактику - вошла в состояние человека, которого все достало, у него ничего не получается, кругом полный облом, терять уже абсолютно нечего, и, единственное, что он может сделать - высказать "этим сукам" все, что он о них думает. И подключилась к Вадику. Тот вздрогнул, оглядел кухню, и злорадным голосом произнес:
– А мебель-то не итальянская… И плита всего на три конфорки, хоть и керамическая. Но это и ничего - авось, быстрее разобьется… И домик старый, весь тараканами так и кишит… Уж не знаю, чем их тут морили, но рано или поздно они все равно появятся… И уж тогда-то мы с тобой и переехали бы, и новое жилище наконец-то было бы совместным. Но ненадолго. Как же ты меня достала! Знала бы Танька, какая ты дура! Ты мне немного нравишься, конечно, и это хорошо. А то, была бы ты толстой и не красивой, пришлось бы страдать. А так - и квартиру получу, и развлекусь попутно. Только потом от тебя все равно избавлюсь, хе-хе. А вот подруга у тебя с характером… Была бы моя воля - пристрелил бы стерву на хрен, да вот нельзя. Как же, дуреха моя обидится, из дому выгонит обоссатой паршивым котенком тряпкою… Ненавижу котов.