Странница (СИ) - Воронина Тамара (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗

Стоп. Или она не русская? Какие психоаналитики, когда есть друзья за рюмкой чаю…

– Пойдем к нам, – предложила Лена. – Я устала ходить. Да и есть хочу. Ты не проголодался?

Гарвин кивнул. Черт возьми, он даже внешне отличается от остальных. Какая-то печать. Такими эльфы были в первые дни после эвакуации, и то не все. Сосредоточенные холодные лица, злые светлые глаза…

Маркусу она велела раздобыть вина – где угодно и как угодно, и раздобыл он примерно за тридцать секунд: позаимствовал у посла, а поздний обед сплошь состоял из подношений эльфов: нечто вроде ряженки, простокваша, сметана, плавно переходящая уже в масло, хрустящие булочки и любимые Леной рулетики. Гарвина тоже поразило, что ей они нравятся: простая солдатская еда, примитивный вкус. Но вот смешно: именно эта мелочь как-то их сблизила, потому что он тоже рулетики любил. Маркус глянул вопросительно: мне исчезать? – а Гарвин махнул рукой, сиди, мол, стерплю человека рядом.

В общем, Милиту не повезло. Он заглянул через окно в пустую комнату с нетронутой постелью и культурно вошел через дверь. Ему тоже налили. Странный был разговор. Удивительно странный – говорили о войне, и Лена тоже говорила о войне, хотя видела ее только по телевизору, и это были чужие войны… Собственно, о войне как таковой она говорила только то, что слышала от других или читала, больше – о своем отношении к войне. Еще удивительнее было то, что мужчины ее слушали. Милит с Гарвином по какому-то поводу чуть не разругались, перешли на эльфийский и, наверное, вовсе не комплиментами обменивались, пока Лена на них не прикрикнула, потом Маркус увел Милита остывать на воздухе, а Лена и Гарвин, маг, год воевавший в одиночку против огромных армий, продолжали говорить, уже обо всем: о мире, о любви, о дружбе – и странным образом понимали друг друга. Вино этому немало способствовало. Надо будет потом извиниться перед послом за непредумышленную кражу.

Гарвин действительно боялся своей ненависти к людям. Боялся сорваться и помешать планам Лиасса. Боялся, что невозможность истинной клятвы помешает королю ему поверить. Боялся давать эту клятву только из страха нарушить ее под давлением каких-то обстоятельств и этим уничтожить доверие короля к эльфам Лиасса. Бесстрашный воин боялся самого себя.

Ушел он только рано утром, когда уже рассвело. Маркус в обнимку с Гару крепко спал, сидя на крыльце. Забавно было: человек и пес приоткрыли по одному глазу, проводили взглядами эльфа и приготовились спать дальше. Лена потрясла Маркуса за плечо.

– А в кроватку не хочешь?

– Все равно вставать скоро, – добродушно проворчал он. – Ну что? Помогло?

– Вряд ли, – вздохнула Лена. – Но хоть выговорился. Я не психоаналитик все-таки.

– Кто?

– Психоаналитик. Врач. Доктор. Лекарь. Целитель. Тот, который не тело лечит, а душу.

– Не лечишь душу? – переспросил Маркус. – Хотелось бы мне знать, каким образом ты тогда ухитрилась не только шуту мозги вправить, но и мои в порядок привести. Ладно, ладно, молчу, тебе виднее, ты не этот… аналитик, ты пустая, вздорная, никчемная бабенка… Э-э-э, драться-то зачем!

* * *

С послом Лена, кстати сказать, поговорила сразу после просьбы Лиасса, не вдаваясь в детали, чтоб не пугать посла словом «некромантия», объяснила, что по неким магическим причинам Гарвин опасается, что может нарушить истинную клятву, но готов дать любую другую, какую потребуют маги людей. Посол только потребовал, чтобы Гарвин не покидал лагеря и тем более не появлялся в Сайбе, что Гарвина очень устраивало. Лене посол просто поверил. Тот же стереотип: Светлая знает, что делает. А Светлая ничегошеньки не знала, хотя и что-то делала.

В честь второй годовщины пребывания в Сайбии Лиасс объявил массовый выходной день и большой праздник. Прибыли король с королевой и немаленькой свитой. Оба правителя не любили обязаловки, поэтому быстренько провели положенные ритуалы и приступили к неофициальной части. Лена знала, как готовился Лиасс к этому событию, знала, что он установил мощную магическую защиту, что доверенным эльфам было поручено без долгих разговоров отлавливать всех незнакомых и складировать их в тихом и крайне защищенном месте для дальнейших разборок, да и вообще эльфы веселились, но при этом и бдили тщательно.

Родаг, оказавшись на минуту наедине с Леной, помялся, потом вскинул глаза и убежденно сказал:

– Он вернется, Светлая. Он обязательно вернется.

Ну вот, еще один. Как бы Лене хотелось разделять их уверенность…

Гарвин появился как-то незаметно, Лена бы и внимания не обратила, да напрягся Милит, а его настроение она научилась чувствовать. Лиасс оставался внешне совершенно спокоен, но Лена вовсе не была уверена в том, что он не отгородил короля каким-нибудь магиенепробиваемым щитом и не заготовил парочку зевесовых молний. Гарвин остановился в нескольких шагах, и оживление начало гаснуть по кругу. Он дождался тишины, встал на одно колено, подчеркнуто медленно вытащил из ножен кинжал и так же медленно провел острием по запястью, вытянул руку:

– Пусть будет проклята кровь моя навек, если я, Гарвин, сын Лиасса, нарушу клятву верности Родагу, королю людей и эльфов. Налагаю на себя, Гарвина, заклятие черной крови, если нарушу клятву верности. Прошу закрепить мою присягу, Владыка и маги людей.

Кровь мерно капала с руки и, темнея, таяла в воздухе, не долетая до травы.

– Закрепляю твою присягу, Гарвин, – отчетливо произнес Лиасс. Если бы эльфы были людьми, они бы ахнули, но Владыка все делает правильно, поэтому они только глаза вытаращили.

– Закрепляю твою присягу, Гарвин, – вдруг обогнал Верховного мага Карис. Надо обязательно спросить, что это за заклятие черной крови и что означает закрепление присяги со стороны.

– Принимаю твою присягу, Гарвин, – тепло отозвался Родаг. – Встань и присоединяйся к нам.

И все. Гарвин даже растерялся. Ага, неужели он думал, что от избыточной честности все информированы о его дурных наклонностях? Смешно. Лиасс все-таки не полный идиот.

Король прибыл с королевскими подарками: несколько здоровенных бочек с вином да всякие положенные мелочи Владыке, Ариане и Милиту, взамен получил просто фантастической красоты подсвечники из серебра для себя и еще большей красоты украшения для жены, ну и свите по мелочи досталось. Вместо налогов на серебряный рудник.

Надо сказать, празднества были веселые. Если в первый день все было сравнительно чинно: пиры с возлияниями и выступления с обеих сторон менестрелей, жонглеров и акробатов, то на второй день были очередные олимпийские игры. Король болел так азартно, что даже и не вспоминал о положенном по рангу достоинстве и орал «Давай, давай!» ничуть не тише придворных.

Верховный охранитель уважительно шепнул Лене на ухо:

– Однако охрана у него поставлена… и рад бы придраться, да не к чему. Скажи мне, Светлая, были какие-то проблемы?

– Нет, Охранитель, после убийства советника Лиасс стал осторожнее.

– Старается избегать провокаций. Это правильно. А кто у него занимается безопасностью, не скажешь?

– Я не знаю. Может, кто-то из черных эльфов? То есть из его личной охраны.

– Вот тоже замечательно: ты живешь среди них и даже не знаешь, кто занимается такими вопросами.

– Ну, я не особенно наблюдательна. А с теми заговоренными разобрались?

– Разобрались. Представляешь, Светлая, все шестеро были у меня в розыске. Убийцы да разбойники. Кто их послал, они и не знают. Для них все эльфы на одно лицо…

– Все-таки эльф.

– Все-таки эльф. Скажу тебе, Светлая, я порасспрашивал некоторых доверенных лиц… ты поверишь, если я скажу, что они есть и среди местных эльфов? Веришь? Это хорошо. Так вот, они сами головы ломают, что ж это может быть за ненормальный, который идет против Владыки…

– Скажи, Охранитель, а почему ты не против Владыки?

– Потому что он разумный. Потому что он отчетливо понимает, что война для эльфов самоубийственна. Мы их просто массой задавим. Пусть очень большой кровью, но задавим. А для чего ему надо было уходить от той войны, если не для спасения своего народа? Это простая логика, Светлая. Владыка к тому же сторонник порядка, а не хаоса… А поддержание порядка и есть моя главная задача. Так что я на стороне Владыки и поверю скорее ему, чем многим людям. Да и то, что ты рядом с ним, говорит о многом.