Тростниковая птичка - Смайлер Ольга "Улыбающаяся" (читаем книги онлайн txt) 📗
Я развернула пакеты – там действительно оказалось белье. Несколько консервативного покроя, без привычного мне кружева, но очень удобное. Юстимия, внимательно следившая за мной, удовлетворенно кивнула.
– В самый раз. Все-таки не растеряла еще навыки. А теперь иди и садись сюда. – Жрица легко повернула соседнюю панель, открывая небольшой косметический столик с зеркалом и маленькой банкеткой. – Я тебя причешу.
Все время, пока Юстимия сочиняла на моей голове сложную прическу из переплетенных прядей, драгоценных нитей, косичек и заколок, она беспрерывно напевала. Мелодии были разными, но такими пронзительными, что хотелось то ли расплакаться, то ли превратиться в птицу и улететь как можно дальше, они заставляли страдать и вызывали непонятное томление. Я попыталась вслушаться в слова, но так и не смогла их понять, казалось, что это не самое важное.
За спиной хлопнула дверь, Юстимия ответила на чье-то приветствие, прошуршали шаги, и легкий стук, видимо в дверь ванной комнаты, ознаменовал присутствие еще одного человека. Юстимия закончила песню, удовлетворенно оглядела меня в зеркало и сделала тот самый благословляющий знак.
– Поторопитесь, девочки, – послышался мягкий голос за спиной, и наконец говорящая оказалась в поле моего зрения.
Невысокая полноватая пожилая женщина с косой, припорошенной сединой, одетая в простенький шальвар-камиз, остановилась у соседней секции, внимательно разглядывая ее содержимое. Лицо у нее было доброе, в сеточке морщин, разбегающихся от уголков глаз и губ, а улыбка искренней и открытой.
За спиной послышались шаги Мии.
– Меня зовут Тара, – представилась женщина, – я вдова, помогаю в Общинном доме, чтобы не сойти с ума от скуки. Как тебя зовут? – перевела та взгляд на Мию и, услышав ответ, скомандовала: – Раздевайся!
Юстимия посмотрела на Мию, после чего присоединилась к Таре, и вскоре в руки Мии полетели знакомые темные пакеты.
– Там белье, – улыбнулась я отражению Мии в зеркале, – новое. Надевай, не бойся.
Меня турнули с банкетки, и я начала одеваться. Вернее, Юстимия принялась наряжать меня, как куклу, суетясь вокруг и отдавая приказы сесть, встать, вытянуть руки. Я не сопротивлялась – прическа у жрицы вышла волшебная, и я боялась за ее сохранность.
Когда меня упаковали в праздничный наряд, затянули поясок и выдали из заветного шкафа золотистые матерчатые туфельки, такие нежные и тонкие, что было страшно, что они не доживут до окончания праздника, из недр все того же шкафа было извлечено зеркало примерно вполовину моего роста. Юстимия легко держала его в руках, позволяя мне осмотреть себя в зеркале. Отражение было непривычным – платье прятало все изгибы тела, а затейливая прическа только помогала акцентировать внимание на лице.
Глядя, как я оглаживаю платье, натягивая его на груди, Юстимия тихо фыркнула:
– Соня, ты считаешь платье слишком простым? Поверь мне, в ближайшие пару дней тебе захочется, чтобы вместо него на тебя был надет балахон из мешковины. Ты новенькая, твоя внешность весьма необычна, и ты выбрала Сайгона – достаточно и одной причины, чтобы вызвать интерес, а уж три… Жизнь в воинском поселке – испытание для девушек – куда бы вы ни пошли, на вас будут смотреть мужчины. Да, они не посмеют причинить вам вред или навязать свое общество, но запретить им смотреть не может никто.
В этот момент пришла очередь упаковывать в платье Мию, и я, осторожно присев на краешек кровати, с удовольствием посмотрела на этот процесс со стороны.
Критически оглядев нас обеих, Юстимия с Тарой довольно переглянулись и поклонились друг другу, прижав ладони к сердцу.
– Пусть благословит вас Праматерь. – Тара привычно очертила круг перед нами и отступила в сторону. – Старшая Дочь Юстимия проводит вас.
И мы пошли за жрицей.
Глава 13
Общинный дом, как удалось выяснить по пути у Юстимии, состоял из двух крыльев. Они соединялись между собой галереей, образуя букву П, обнимающую ухоженный дворик с фонтаном. В одном крыле жили молодые воины, еще не накопившие на собственный дом, другое использовали для праздников, свадеб, официальных мероприятий, а второй этаж – в качестве гостиницы, где и жили невесты после приезда. Поскольку принуждать невесту к браку никто не мог, то она могла жить в Общинном доме столько, сколько пожелает, ни в чем не нуждаясь – за все ее капризы расплачивался казначей рода. На практике же устоять и сохранить свое сердце свободным в ситуации, когда сам воздух вокруг, кажется, пропитан тестостероном, а пройти по улице незамеченной просто невозможно, долго не удавалось никому. Своеобразный рекорд в четыре месяца поставила невеста, которая никак не могла выбрать между двух близнецов. В этом месте своего рассказа Юстимия закашлялась, и я предположила, что с близнецами до сих пор не все так просто. Так, за разговорами, я не заметила, как мы пришли, – Юстимия открыла перед нами высокие резные двустворчатые двери и решительно завела нас внутрь помещения. И опять я восхищенно оглядывалась по сторонам, пока Мия привычно не пихнула меня в бок, отрывая от разглядывания интерьера.
– Смотри, тут только женщины. И они на нас пялятся! – быстро зашептала она.
Действительно, стоило нам войти в комнату, как по залу прошел шепоток, гася шум голосов, и на нас устремились десятки взглядов. Исключительно женских, оценивающих взглядов: кто-то смотрел с недоумением, кто-то – с искренним любопытством, кто-то – с радостной улыбкой. Но были и взгляды-кинжалы – обиженные, злые, ревнивые. Я поежилась, хотелось куда-нибудь спрятаться. Юстимия мягко положила мне руку на плечо, отводя в сторону.
– Прости, я и забыла тебя предупредить, что женщинам Таншера тоже будет любопытно, кто та девушка, от которой Сайгон все-таки принял бусы.
К нашему счастью, в комнату скоро вошли остальные невесты. Не сговариваясь, мы решили держаться вместе – как-никак мы были немного знакомы друг с другом, остальных же женщин видели в первый раз. Так, стайкой, мы и расселись вокруг низенького столика, уставленного сладостями, фруктами и небольшими бутербродами. Я с тоской оглядела столы – желудок настойчиво требовал еды! Вернее ЕДЫ, и побольше, побольше, фрукты и канапе вряд ли спасут положение.
За столом началась веселая болтовня ни о чем, в какой-то момент я поняла, что уже давно не слушаю ее, поэтому откинулась на спинку дивана и снова принялась озираться по сторонам. Высокие витражные окна; стены, затянутые охряной тканью с цветочным рисунком; удобные мягкие диванчики вдоль стен, с россыпями расшитых и полосатых подушек и подушечек разного размера; расставленные тут и там низенькие столики необычной формы; деревья в кадках; резные перегородки, призванные создать призрачное ощущение уединенности; удобные банкетки все в тех же подушечках – все словно кричало о роскоши и неге, будто эта комната была придумана для капризных, но все равно любимых детей.
Я скользила глазами по комнате, когда неожиданно наткнулась на тяжелый злобный взгляд, от которого невольно вздрогнула и попыталась отшатнуться. Хлоя, пристроившаяся по другую сторону от Мии, обернулась на мгновение, потом нагнулась к моему уху:
– Не бойся, это Найна, мачеха Сайгона. Она его ненавидит, но ничего не посмеет сделать – побоится Эдварда, Сайгон его единственный ребенок. Сама-то она не смогла…
Я поежилась, даже мысль о том, что у меня появится потенциальная свекровь, вызывала у меня упадок сил и плохое настроение, а уж вновь обретенное знание о ее чувствах к Саю только усиливало мои чувства. Впрочем, было кое-что, что могло вселить оптимизм.
– А мать Сайгона? – осторожно спросила я Хлою.
– Уна? Ее тут нет – она с мужем не в Таншере живет, за городом, в мастеровом поселке – Расмус же мастер-оружейник. Уна – хорошая, и отчим у Сайгона мировой, не бойся, они к моим родителям приезжали по делам, я их видела. Они обязательно приедут, когда узнают новости.
– Ужасно неуютно, – жаловался в это время кто-то из девушек, – все на тебя смотрят, как будто ты диковинная зверушка. Да и праздник этот – женщины отдельно, мужчины отдельно… У нас так только на свадьбу делят!
