Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Тот молча кивнул.
- Даже после того, как на твоих глазах люди Атли Ястреба разграбили тот хутор, а тебя продали в рабство?
Хаген пожал плечами:
- Трудно их винить. Срежь дуба верхушку - вырастет снова: всяк ищет себе.
- Ты тоже хочешь, - допытывался старик, - убивать, грабить, насиловать и брать людей в неволю? Хочешь быть таким, как Атли Ястреб?
- Я хочу ходить по морю, - невозмутимо пояснил Хаген, - а коли для этого надобно будет время от времени пустить кому-то брагу жизни иль красного петуха - что за беда. Все смертны. Но, думается мне, не все, кто ходит в викинги, суть одно. Хочу ли я быть таким, как Атли? Нет. Я хотел бы походить на тебя, Арнульф Седой, сын Ивара, коль доживу до твоих годов.
Старик сощурился и проворчал:
- Ты ещё больший недоумок, чем кажешься. Хочешь походить на человека, которого вовсе не знаешь. Впрочем, это твоё дело. Слушай совет, коль он тебе нужен: забудь свою дурацкую легенду о Дальних островах, от неё добра не будет. Тебе лучше называться, ну, скажем, Хагеном из Равенсфьорда. Ты спросишь: почему из Равенсфьорда? Я же отвечу: а почему бы и нет? Это длинный залив и тянется к самому Свартмарку. Там и не такие чудаки живут, и никто друг друга толком не знает. А ты, мол, жил в лесу. В дремучем лесу с волками да медведями. Тебя ж не просто так Леммингом прозвали? Вчера, мол, из чащи вышел, поглядел хоть, как люди живут!
Выдумка показалась Хагену дельной. Что же - Равенсфьорд так Равенсфьорд!
- А что, позволь спросить, ты делал в Эрвингарде? - с невинным видом спросил он.
Арнульф нахмурился:
- А вот об этом - помалкивай до поры. Лучше живётся тому, чьи знанья не слишком обширны! Теперь спи давай, потом сменишь.
Сквозь дрёму до Хагена донеслось бурчание Седого:
- И откуда в мире столько полудурков? Скоро, скоро Рагнарёк...
Вышли на рассвете, огибая рифы и плавучие льдины. Спешить было некуда. Хаген любовался отвесными скалами по обе стороны фьорда, вслушивался в шум фоссов - горных водопадов, изливавших в море серебристую пыль. Гранитные утёсы постепенно сменялись пологими склонами, под которыми на узкой полоске земли ютились хутора. Кое-где люди уже осмеливались выходить во фьорд на рыбный промысел. Жизнь на этих суровых берегах между горами и морем сбрасывала зимнее оцепенение, возрождалась из-под снега робкими эдельвейсами, но чаще - бессмертными мхами и лишайником.
Солнце стояло в зените, когда морестранники добрались до места, где Хединсфьорд резко изгибался к востоку. Здесь берега ещё были закованы во льды, тёплое дыхание Альвстрёма сюда не доставало. Пришлось править к восточному берегу и тащить лодку по льду в поселение.
- Не понравился мне этот фискебот, - проворчал Арнульф, - тяжеловат. Продадим.
И - да, продали. Заплатили им медью и снедью, но от похода в баню и в корчму старик отказался, к немалому неудовольствию Хагена. Викинг посоветовал юноше засунуть неудовольствие псу под хвост и живее шевелить ногами, не заглядываясь на местных девчонок. Хаген пожал плечами и ускорил шаг.
Арнульф, кажется, неплохо знал как Нижний Хедингард, так и Верхний. Миновав улицы и дворы на берегу, путники направились в гору. Там, на склоне, среди скал и пещер, высилось над фьордом каменное гнездо здешнего орла сражений, Эйлифа конунга, и других орлов, ястребов, медведей, волков и вепрей. Это простые люди жили внизу. Наверху же, за кольцом стен и башен, обитали герои в звериных шкурах, защитники Хедингарда и Хединсфьорда.
"Уж тут-то Атли вряд ли посмел бы грабить", - подумал Хаген, а вслух спросил:
- У тебя здесь друзья, Арнульф Иварсон?
- Хотелось бы надеяться, - процедил старик.
Не дойдя до крепости, свернули направо, где в тени утёса виднелась каменная хижина в два яруса: корчма "Под свиной головой". Хозяин, крепкий щетинистый мужик с ранней залысиной, как раз вышел на крыльцо покурить. Завидев Арнульфа, поперхнулся дымом, едва не выронив трубку, а мелкие поросячьи глазки вмиг округлились. Арнульф спросил:
- Хакон здесь?
- Наверху, - закивал хозяин, - я могу быть чем-то тебе услужить, Иварсон?
- А то! - буркнул старик. - Истопи баню да приготовь обед. И горло промочить. Ещё пошли слугу в город - купить нам пристойной одежды, а то ходим в лохмотьях, тьфу, стыдоба...
- Только одежды? - уточнил корчмарь. - Оружие или коней не требуется?
- Только одежды, - заверил Арнульф, заходя в полумрак корчмы. В дверях остановился и добавил, - и не болтай. Пусть слуга потом снимет мерку с этого малого, а мои вкусы ты знаешь.
Уверенно пройдя зал, Арнульф кивнул жене хозяина и ступил на лестницу. Половицы натужно скрипели под башмаками. Хаген, озираясь, шёл следом. Ступени сворачивались бараньим рогом. Наверху, в узком переходе, было ещё темнее, чем в зале. Седой прошествовал в самый конец и постучал в обшарпанную дверь. Особым, ритмичным стуком.
- Открыто! - басовито прогудело в ответ.
В прокуренной, хотя и добротно убранной комнате, за широким столом, сидели трое. Когда Арнульф и Хаген вошли, притворив дверь, они медленно встали, причём один, самый молодой, положил руку на меч у пояса. Седой даже не глянул в его сторону. Стоял и смотрел в глаза грузному пожилому мужчине. Тот огладил роскошные пшеничные усы, не отводя взора. Так они и застыли, скрестив холодные клинки взглядов, а молчание обволакивало их тяжкой пеленой дыма. Тишину нарушил молодой викинг, что схватился было за меч.
- Э! - усмехнулся, тряхнул бритой головой, рыжая прядь на темени мелькнула огненным языком. - Что это за оборванные бродяги тут объявились! Думается, морской король побывал в рабах и привёл к нам корабельную обезьянку? А может, этот юноша грел тебе постель?
Арнульф небрежно махнул рукой, по прежнему глядя в глаза старшему из троицы. Болтливый викинг охнул и завалился на пол, хватаясь за грудь. Никто не шелохнулся.
- Говорили, ты мёртв, Арнульф Седой, - пробасил наконец усач, - видно, врали.
Мужи двинулись навстречу. Третий из троицы, хранивший молчание, встал на левое колено и с уважением склонил голову. Арнульф положил ладонь ему на темя, скупо улыбаясь, принимая дань почтения. А затем суровые бородатые викинги крепко пожали руки и обнялись.
Обед им принесли в покои, на пятерых, не забыли и бочонок можжевеловой акавиты. Хаген набросился на рыбную похлёбку, не чинясь, Арнульф не отставал. Потом настал черёд бобов со свиными рёбрышками, яичницы с сыром, луком, жареным картофелем и ветчиной, а крепкую брагу запивали скиром, закусывали мочёными яблоками, грибами и клюквой, копчёной треской и сушёными кальмарами. Акавиту хлебали по кругу из липовой братины: за встречу и за знакомство. Рыжий весельчак пришёл в себя и лишь икал от удивления: Седой пощадил его. За ним, говорили, водилось великодушие к тем, кого боги обделили разумом.
- Я гляжу, разнесло тебя за зиму, Хакон Большой Драккар, - заметил ехидно Арнульф.
- А ты заметно похудел, - невесело усмехнулся тот, оглаживая бороду, заплетённую в две косы, похожие на толстые пшеничные колосья. - Как так получилось, что ты попал в плен? Я слышал, тебя убили, а твой "Бергельмир" пошёл ко дну...
- Кьятви Мясо, - выплюнул имя Седой, а в глазах его клубилась ледяная тьма. - Он предал меня. Сбежал, когда мы рубились при Хьёрсее. Мы возвращались из набега на Ронадаль, с хорошей добычей... Харальд Белый Волк подстерёг нас в Хьёрвике. Мы попались, как глухари. Но надежда была. Пока Кьятви не поднял белый щит вместо красного и его "Трудгельмир" не покинул строй. Он перешёл на сторону Харальда, и вот тогда-то надежды не стало... Что уж ему там посулил Белый Волк, я не знаю. Но знаю одно: только раб мстит сразу, а трус - никогда. Поверь, Хакон, я хотел бы умереть, и если бы всё решил честный бой, то Арнульф сэконунг не попал бы в плен! Однако меня предал старинный побратим, и вот за это я не могу не расплатиться. Нельзя умирать, оставляя такие долги. Как бы ни хотелось. Мне было выгодно, чтобы меня приняли за старого раба на Эрсее. Там я провёл несколько месяцев. И узнал много любопытного. На этом острове есть чем поживиться - надо лишь выбрать подходящее время.
