Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского) - Толкин Джон Рональд Руэл
Но на этот раз охранцев было не так-то легко испугать. Были такие, что повиновались, но их быстро призвали к порядку. Человек двадцать или около того кинулись назад, на баррикаду. Шестерых подстрелили, остальные прорвались, убили двух хоббитов и разбежались в разные стороны – должно быть, к Лесному Углу.
– Далеко не убегут, – сказал Пин. – Смертники – у нас там полным-полно стрелков.
Двое упали на бегу. Мерри затрубил в рог, и ему ответили рога со всех сторон.
А тех, кто остался на дороге, зажатых с четырех сторон, было еще человек восемьдесят, они бросались на откосы, ломились через баррикады. Многих подстрелили, многих порубили топорами. Но самые сильные и злобные рвались на запад и бились насмерть, убили многих и едва не прорвались; но тут подоспели с восточной стороны Мерри с Пином, и Мерри зарубил главаря, огромного косоглазого ублюдка оркской породы. Потом он оттянул ополченцев, и остальные охранцы стали живой мишенью широкого круга лучников.
Наконец-то все кончилось. Семьдесят или около того лежали мертвые, с дюжину взяли пленными. Полегло девятнадцать хоббитов; ранено было около тридцати. Мертвых бандитов свалили на телеги, отвезли к песчаным карьерам и там закопали – на Битвенной Свалке, как она стала потом называться. Убитых хоббитов похоронили в обшей могиле на склоне холма; позднее там воздвигли надгробный камень и насадили рощу. Так завершилась битва у Приречья в 1419 году, последняя битва в Хоббитании; предыдущая была в 1147-м, в Северном Уделе, на Зеленополье. А новая битва, хоть и не очень кровопролитная, все же заняла целую главу в Алой Книге: имена всех ее участников образовали Великий Список, который заучивали наизусть летописцы Хоббитании. С тех самых пор дела у Кроттонов пошли в гору, да еще как! Но Кроттоны Кроттонами, а все Списки возглавляли имена главных полководцев: Мериадока и Перегрина.
Фродо был в гуще боя, но меча ни разу не обнажил; он лишь уговаривал хоббитов не поддаваться гневу и щадить врагов, бросивших оружие. Когда битва кончилась и всем разъяснили, что делать дальше, они с Мерри, Пином и Сэмом вернулись к Кроттонам. Пополдничали, и Фродо сказал, вздохнув:
– Ну что ж, поедем разбираться с Генералиссимусом.
– Вот-вот, чем скорее, тем лучше, – сказал Мерри. – Только ты там не очень-то нежничай. Ведь охранцы – его подручные, и он все-таки в ответе за их дела.
Фермер Кроттон отрядил с ними две дюжины крепких молодцов.
– Оно конечно, вроде бы и не осталось охранцев в Торбе, – сказал он, – да мало ли.
Сопровождение было пешее. Фродо, Сэм, Мерри и Пин ехали впереди.
И стало им грустно, как никогда в жизни. Все выше торчала перед ними огромная труба; а подъехав к старой приозерной деревне, они увидели сараи по обе стороны дороги и новую мельницу, унылую и мерзкую: большое кирпичное строение, которое оседлало реку и извергало в нее дымные и смрадные отходы. Все деревья вдоль Приречного Тракта были срублены.
Они переехали мост, взглянули на Кручу и ахнули. Что там Сэм ни увидел в Зеркале, это было хуже. Древний Амбар к западу от Тракта снесли; на его месте стояли кривобокие, измазанные дегтем сараи. Каштаны повырубили. Откосы изрыли, живые изгороди обломали. На голом, вытоптанном поле не было ни травинки, только сгрудились телеги и фургоны. Исторбинка зияла песчаным карьером; громоздились груды щебня. Торба и не видна была за черными двухэтажными бараками.
– Срубили, гады! – воскликнул Сэм. – Праздничное Дерево срубили! – Он показал туда, где восемнадцать лет назад Бильбо произнес Прощальную речь, а теперь лежал, раскинувшись, гниющий древесный труп. Это было уж слишком – и Сэм заплакал.
Но его всхлипы прервал громкий смех. На низкую мельничную ограду тяжко облокотился здоровенный хоббит, чумазый и засаленный.
– Чего, Сэмчик, не нравится? – хохотнул он. – Ну, так ты и всегда был сопливец. А я-то думал, ты отвалил куда-то там такое на корабле, плывешь и уплываешь, как ты, помнится, языком трепал. Зачем обратно-то приперся? Мы тут, в Хоббитании, работаем, понял, дело делаем.
– Оно и видно, – сказал Сэм. – умыться некогда, надо брюхом забор обтирать. Только вы учтите, сударь Пескунс, что я вернулся сводить счеты, а будете зубы скалить – посчитаемся и с вами: ох и дорогонько это вам обойдется!
– Иди ты знаешь куда! – сплюнул через забор Тод Пескунс. – Попробуй тронь меня: мы с Вождем друзья. Вот он тебя, это да, тронет, чтоб ты тут не нахальничал.
– Да оставь ты дурака в покое, Сэм! – сказал Фродо. – Надеюсь, таких порченых, как он, раз-два и обчелся, иначе плохо наше дело. Вот он, настоящий-то вред, хуже всего остального разорения.
– Эх, Пескунс, Пескунс, мурло ты неумытое, – сказал Мерри. – А вдобавок и правда дурак дураком: протри глаза-то! Мы как раз и едем к твоему приятелю-вождю – за ушко его да на солнышко. А с Большими Начальниками ты, я вижу, забыл попрощаться.
Тод застыл с разинутым ртом, увидев, как из-за моста по знаку Мерри выступил отряд ополченцев. Он побежал на мельницу, схватил рог и громко затрубил.
– Не надрывайся! – насмешливо крикнул Мерри. – Без тебя обойдется!
Он поднял свой серебряный рог, и звонкий, повелительный призыв разнесся по круче; из землянок, сараев, нор и развалин послышались ответные крики хоббитов, и немалая толпа, шумная и радостная, повалила вслед за отрядом к Торбе.
Наверху все остановились; вперед пошли Фродо с друзьями: наконец-то они вернулись в знакомый, любимый дом.
Сада не стало; на месте его выросли, теснясь у окон на запад, хибары и сараи, заслонявшие белый свет. Повсюду расползались мусорные кучи. Дверь была вся исцарапана, цепка звонка мертвенно свисала: напрасно ее дергали, понапрасну стучались. Наконец дверь толкнули, она отпахнулась. Их обдало холодной, тухлой, нежилой вонью: похоже, дом был пуст.
– Куда же подевался этот собачий Лотто? – сказал Мерри. Они обошли все комнаты: ни живой души, одни крысы с мышами. – Может, скажем, пусть обыщут все сараи?
– Да это хуже Мордора! – воскликнул Сэм. – Гораздо хуже, коли на то пошло. Говорят: каково на дому, таково и самому, и вот он, наш дом, загаженный и оскверненный, точно память обманула!
