Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

— Наши предки тщательно готовились к нашествию волколаков, — говорила старушка. — Они отстраивали северные селение, стягивали туда большую часть воинов.

— Белые доспехи не верили пророчествам? — спросил Гармунд, словно не знал правды.

— Они были одержимы идеей истребить наш народ, — продолжала старушка. — Собрав армию, они отправились в западный поход и разграбили великой город Стерж. Тогда и закончилась эпоха Солнцестояния. Эпоха Заката подведет черту нашему существованию.

— Вашему, — сказал Гармунд, — но народы крепостей выстоят под напором стаи.

— Все человечество сгинет, — жестко молвила старушка, огрев Гармунда тростью. — Все крепости падут. Даже Южные земли опустеют.

Гармунд посчитал её сумасшедшей. Он слыхал легенды о волколаках когда-то давно, ещё в глубоком детстве, но никогда не принимал их всерьез. Пророчество мудрецов казалось ему частью какой-то увлекательной легенды, которая канула в лету. Да и вера Нетоличей в исполнение пророчества была сравнима с верой в Богов, реальность которых Гармунд подвергал сомнению. Сам он, кстати говоря, никогда не бился против волколаков, однако весьма самоуверенно преуменьшал их силу, считая, что запросто одолеет и одного, и трех. Однако тот тон, с которым повествовала старушка, заставил Гармунда всерьез поразмыслить над нашествием. Её приверженность пророчеству вызывала у него самые противоречивые чувства.

— И как же человечеству избежать погибели? — спросил он.

— Нет такого пути, — печально молвила старушка. — Наши предки предлагали Белым доспехам заключить военный союз. Те согласились, но затем совершили свою подлость. Единство всех ныне существующих народов могло бы противостоять волколакам, но сейчас это невозможно. Власти крепостей, видно, совсем обезумели, раз решили истребить остатки нашего народа в такое сложное время.

Она могла бы рассказать ему много чего, но Гармунд прервал её, сказав, что его уже клонит в сон. Женщина взяла с него обещание, что он обязательно заглянет к ней завтра и отпустила с миром. Странное чувство властвовало над мужским сердцем. Оно будто бы потеряло былую тяжесть. Гармунд ощутил приятную легкость, которая, поначалу, испугала его. И все же он точно решил ещё раз посетить старушку. Вернувшись домой, Гармунд неожиданно застал там рыжую деву.

— Мои земляки обеспокоены решением Агафьи выпустить тебя, — сказала она. — Они боятся уснуть, зная, что убийца свободно разгуливает по селению.

— Тогда пусть расскажут обо всем случившемся, — ответил Гармунд.

— Они не могут рисковать жизнью ребенка. Если, конечно, он ещё жив.

— Пускай я и истребил множество варварских селений, но ещё никогда не предавал свое слово.

— Я верю тебе, — сказала дева. — Через четыре дня мы отправимся к Воротынску.

— Да, — грустно протянул Гармунд. — Знаю, — он улегся. — Спой мне песню.

Её голос неспешно поколачивал по каменному сердцу мужа, словно молоток по камню, покрывая его все большими трещинами. Как только Гармунд почувствовал приближение сна, он велел деве уйти. Та была очень удивлена его словам, но молча удалилась. “Путь в крепость постепенно закрывается”, - подумал он, совсем не заметив, как сон похлопал его по плечу.

Последние дни пребывания в Хатуни пролетели незаметно. Гармунд постоянно крутился вокруг местных жителей, помогая им в самых разных делах. И дров натаскает, и с уборкой избы поможет, и побеседует со стариками. Женщины прознали о его воинском опыте и просили обучить своих детей владению оружием. Пускай и были в селении воины, но умения их не шли ни в какое сравнение с умениями Гармунда. Один из мужей просил его помочь с похоронами матери, что скончалась от старости. Порой он и сам предлагал помощь, когда она совсем не требовалась. Вести о «добром Гармунде из Воротынска» разлетелись по всему селению. Девы были в восторге от него и самые смелые из них предлагали Гармунду свое сердце. Старушка Агафья чуть ли не каждый день приглашала его на ужин. За столом она открыто намекала своей юной дочери присмотреться к Гармунду, пока он свободен в своем положении. Дева лишь краснела и просила мать не смущать ни её, ни гостя. Одни лишь жители Воротынска презрительно оглядывались на него и строили коварные планы. Предвкушали они свершение какой-нибудь подлости, ведь не зря же он завоевывает доверие жителей Хатуни.

По вечерам Гармунд навещал рыжую деву и рассказывал о прошедшем дне. Она с интересом выслушивала его.

— А как прошел твой день? — спрашивал он.

— Все недомогаю от болезни, — ответила она. — Слабость убивает мое тело.

— А травы?

— Они приглушают боль, но ненадолго. Вскоре я вовсе перестану вставать с постели.

— Я буду навещать тебя, — заботливо промолвил Гармунд.

— Приходи завтра. Я практически сочинила новую песнь. Тебе будет интересно её послушать.

— Обязательно загляну, — сказал Гармунд. Она собралась было обнять его, но он резко отстранился и положил руку на меч.

— Что ты хотела сделать? — недоверчиво молвил он.

— Всего лишь обнять.

— Обнять? — спросил он. — Зачем же?

— Прости меня, — сказала она, склонив голову. — Не стоило этого делать.

И вдруг женское тело охватил страшный приступ. Гармунд бросился к шкафу. Отыскав нужные травы, он растолок их в чаше и сунул в рот получившуюся смесь. Девушка успокоилась. Разум вернулся к ней чуть позже.

— Что ты сделал? — поинтересовалась она.

— Местные лекари обучили меня, — ответил он. — Не волнуйся, боль тоже вскоре отступит.

— Но вернется с ещё большей силой, — печально произнесла она. — Ты изменился, дорогой Гармунд. Думаю, не стоит тебе возвращаться в крепость.

— Я много думал об этом, моя прекрасная дева, — молвил Гармунд, — и все же не могу смириться с мыслью о том, что я стал предателем своей властительницы. Это гложет меня. Помогая вам, я словно ощущаю горесть моей госпожи. Твой голос соблазнил меня на предательство.

— Это не моя вина, — молвила дева. — Ты сам посчитал нужным пойти за мной. И ты был готов к любому исходу, поскольку без меня твоя жизнь потеряла бы смысл. Твои слова — не мои.

— Эти речи были поспешными, — признался Гармунд.

— И все же они были произнесены, — подчеркнула дева. — Любое твое решение означает предательство своих клятв.

Разъяренная толпа приблизилась к избе. За окнами мерцали огни факелов. Мощный стук содрогнул дверь. «Выходи, воин крепости! — послышалось с той стороны. — Мы знаем о тебе все». Гармунд не открыл. Мужи выбили дверь и набросились на него. Повалив Гармунда на пол, они принялись избивать его. Рыжая дева пыталась образумить их словом, но никто не слушал её. Юноши Воротынска перевели её в соседнюю избу, где собрались все её земляки. Они заявили, что Гармунд готовился устроить резню в селении, отчего им пришлось рассказать обо всем доверчивым жителям селения. Тем временем Гармунда выволокли наружу, связали и бросили в снег, сказав, что утром они отправятся к Воротынску на обмен пленниками. «А уж если ты не переживешь ночь, то мы дадим твоим воинам сражение, которое они надолго запомнят», — яростно выпалил муж и плюнул в побитого Гармунда. Рыжая дева хотела выйти к нему, но её не пустили. Тогда она распахнула окна и стала напевать ему свою новую песнь. Песнь эта была посвящена безымянному воину, избравшему трудный путь под влиянием странных, доселе им не испытываемых чувств. Нежный голос согрел окоченевшего от холода мужа. Сонные жители велели деве замолчать, но продолжала напевать сквозь проступившие слезы. Её земляки называли её предательницей и напоминали о всех убитых клинком Гармунда. Певчий голос начал подрагивать, но не смолкал. Юноши втащили деву обратно в избу и, зажав ей рот, уложили в кровать. Песня оборвалась, но её печаль породила новую песнь. И в ней не было слов, одни лишь всхлипы.

Гармунд чудом пережил морозную ночь. Разжалобилась тогда старушка Агафья и дала ему горячего травяного отвара, за что была разом осуждена прочими жителями Хатуни. Лица подоспевших мужей отражали сожаление за излишне проявленную жестокость, но уста не выразили его словами. Они накинули на Гармунда меха и потащили к селению Воротынск. Истощенный воин крепости едва шевелил ногами. Под вечер он окончательно лишился сил и свалился в сугроб. Мужи грубо уложили его бессознательное тело у костра, а сами уселись вокруг и погрузились в обсуждения о Гармунде и его поступках. Один из них предложил оставить Гармунда в заложниках, дабы обезопасить оставшиеся селения от рук Белых доспехов. Многие отвергли предложение, сказав, что воины крепости не побрезгуют принести своего соратника в жертву, ради своей цели. Разговоры продолжались до самой полуночи. Мужи сошлись во мнении: Гармунда стоило обменять на плененного ребенка из Воротынска и вернуться в Хатунь. Ранним утром они продолжили путь. Гармунд плелся позади всех, по протоптанной дорожке. Он то и дело спотыкался на ровном месте. Мороз сгубил его горло, обратив голос в хрип. Ведущий муж резко остановился и велел своим людям прислушаться. Беспечную тишь огласил роковой звук, похожий на хлесткий взмах плетью. Стрела пробила голову ведущего мужа. Ещё две сразили второго мужа. Оставшиеся четверо припали к снегу. Стенли и Джозеф показались из-за деревьев, держа перед собой связанного мальчишку. Они велели лучникам прекратить стрельбу. «Мы готовы начать обмен пленниками», — молвил Стенли. Наивные мужи Хатуни поднялись на ноги и тотчас же были сражены подлыми стрелами. Джозеф подошел к Гармунду, ударил его в лицо и обвинил в предательстве своей властительницы, своих воинов и народа крепости. Гармунд прохрипел что-то невнятное. Джозеф осторожно подхватил его под руку. Стенли закрыл мальчику рот и перерезал ему глотку. Довольные поимкой предателя воины отправились обратно в крепость. Когда ворота отворились, воины надели на голову Гармунда шлем и пихнули вперед, приказав ему следовать ко дворцу главной дорогой. Переминаясь с ноги на ногу, пленник поплелся по улице. Местные бранили его, плевались, швыряли в него камни, добавляя синяков уже изувеченному телу. Дети пинали его, старики били тростью. Гармунд терпел, тихонько напевая последнюю песню рыжей девы. Он жалел, что так и не узнал её имени. Когда процессия добралась до дворца, белые доспехи разогнали жителей крепости и, подхватив Гармунда под руки, потащили вверх по лестнице. Кровавые шлейф от избитых коленей тянулся за пленником. Ворота отворились. Джозеф перемотал открытые раны Гармунда, дабы его скверная кровь не запятнала чертоги дворца. Предателя ввели в тронный зал и бросили к ногам Сандры. Катрин стояла позади неё, пугливо глядя на едва живого Гармунда. Сандра велела своим воинам остаться снаружи. Те поклонились и исполнили волю властительницы. Сандра сняла с предателя шлем и положила рядом. Гармунд не поднимал головы.