Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

Вернувшись в очередной раз, Гармунд заявил, что практически все селения были уничтожены. Последние четверо располагались севернее крепости. К ближайшему из них, Воротынску, отряд отправился сразу же, как только Гармунд доложил властительнице о своих успехах. На третий день белые доспехи увязли в сугробах. До селения оставалось два дня ходьбы, и Гармунд боялся, что некоторые воины не переживут предстоящей ночи. Так и случилось. Но погибли они не из-за мороза. Варвары окружили лагерь Белых доспехов и совершили нападение глубокой ночью. Внезапность и численность были преимуществом налетчиков. Воины Гармунда кое-как успели укрыться в снегах. Рой стрел махом сразил двух мужей. Гармунд незаметно выбрался из лагеря под покровом сугробов и погубил десять душ меткими выстрелами. Вытащив меч, он проявил всю свою жестокость в расправе над недругом. Варвары слишком поздно обнаружили противника в своих рядах. Ослабив свой натиск, они позволили мужам Гармунда вступить в бой. Варвары были перебиты. Гармунд потерял всего четырех человек, а посему сладость победы заглушила грусть.

На следующий день Белые доспехи разбили два небольших отряда, хотя и понесли достаточно большие потери. Вскоре они вплотную подошли к Воротынску, окруженному невысоким палисадом. Гармунд не стал ломиться в ворота или искать брешь в частоколе, как ему советовали воины. Гармунд достал из своей сумки три небольших темных шара, слепленных из достаточно липкого и вязкого вещества. В кругах, приближенных к Сандре, поговаривали о том, что это орудие было привезено из Солнечных земель, прежде чем тамошние народы не загубили друг друга жестокими войнами. Но это не более чем слухи и домыслы.

Нацепив его на крупную стрелу, Гармунд поджег фитиль и отпустил тетиву. Два лучника последовали за ним. Точтас же раздалось три последовательных и довольно мощных взрыва, разметавших остатки изб в разные стороны. Палисад пошатнулся. Пламя взвилось над селением. Пораженные зрелищем лучники обратили свои выпученные глаза к Гармунду. “Тайное орудие мудрецов, — ответил он. — Властительница Сандра любезно предоставила мне три таких шара”. Воины понятливо кивнули. Сколько бы местные жители не старались погасить пламя, но оно быстро возобладало над их усилиями и обуяло большую часть селения. Огонь перекинулся на палисад. Гармунд выбил обуглившиеся бревна и началась жестокая резня. Беззащитные жители даже не думали сражаться. Они бросились к бревенчатой келье, построенной в середине Воротынска. Немногие успели укрыться там. Доспехи пытались ворваться внутрь и довершить начатое, но двери не поддавались. Воины осадили постройку. «Огонь не касается кельи, — проговорил Гармунд, разглядывая строение. — Очень странно». Воины уверились в божественной защите постройки, но Гармунд не верил в Богов, ибо еще ни разу в своей жизни не наблюдал никого из них. Он принюхался к бревнам кельи. Резкий запах помутил его рассудок. «Она пропитана страной жидкостью», — заключил Гармунд. Воины переглянулись меж собой и, удрученные своим поспешным, неистинным выводом, отблагодарили Гармунда за мудрое заключение. Жители проклинали захватчиков, обещали им скорую погибель от руки божественной, но Гармунд только и делал, что ухмылялся, да бил окна оставшимися стрелами. «Мороз добьет их», — говорил он. Так и прошла ночь.

Прелестный голос, исполняющий нежную песнь, пробудил Гармунда. Воображение нарисовало обстановку его покоев. «Я пропустил песнь властительницы!», — с ужасом подумал он и, не открывая глаз, устремился, как ему казалось, к балкону. Разум его по-прежнему блуждал во сне, однако ноги уже несли тело к источнику звука. Не разбирая дороги, он уперся в стену кельи. Окончательно проснувшись, Гармунд прислушался. Тонкий и невероятно выразительный голос лился из окон. Возвышенные нотки пробирали Гармунда до дрожи в коленях. Песнь отдавала легкой горечью, перерастающей в громогласное отчаяние. Гармунд невольно представил себя, как жителя западного селения. Он играл с детьми, а жена его мирно спала в кресле. Казалось, будто мысли его наконец обрели долгожданный покой. Сердце уволокла невольная тоска. Гармунд все сильнее ломился в дверь, чем разбудил всех остальных воинов. Мужи не остались в стороне и помогали Гармунду. Песнь незамедлительно увлекла их души. Женский голос постепенно стихал, а ярость Белых доспехов возрастала. Гармунд просунул меч в щель меж дверей и перерубил бревно. Воины влетели внутрь и зарубили атаковавших их юношей. Поющая женщина притихла. Отпустив последние слова, она пала на колени перед выточенным из дерева идолом и взмолилась о спасении. «Довольно смертей! — вскричала старушка, грозя тростью. — Берите, что вам нужно и уходите». Гармунд обещал, что никого в этом помещении более не постигнет смерть. Подойдя к девушке, он сбросил с ней капюшон. Зеленоглазая рыжая дева повернулась к Гармунду и протянула ему кулек с травами.

— Что это? — спросил он и осмотрел дар.

— Это дань от нашего народа, — сказала она. — Пожалуйста, ступайте своей дорогой. Мы уйдем отсюда, только не губите жизни.

— Откуда у вас такой голос, бедная женщина? — спросил он.

— Дарован Богами.

— Скорее, природой, — возразил Гармунд.

— Уходите отсюда, — перебила старушка. — Уходите и Боги не тронут вас.

— Уйти отсюда мы не можем, — добавил Джозеф. — Приказ великой властительницы Сандры ещё не исполнен.

— Значит ли это, что нас в любом случае постигнет смерть? — спросил старик. Он вдруг на коленях подполз к Гармунду и, склонив голову, сказал:

— Рубите. Не хочу ожидать своей кончины.

Следом за ним многие сложили свои головы.

— Ни я, ни мои воины не погубят вас, — твердо молвил Гармунд. Воины вопросительно взглянули на своего предводителя. Один из них, Эдвин, подошел к Гармунду и сказал:

— Не собираетесь ли вы ослушаться воли нашей госпожи?

— Мы все ослушались её, когда отказались рубить их головы.

Эдвин отошел назад, но ему на смену подошел Стенли и продолжил мысль Эдвина:

— Уж не увлекла ли вас эта варварская песнь?

— Увлекла, — признался Гармунд. — И так сильна борьба в душе моей, что я ещё не решил, как поступить.

— Я не сомневаюсь в вашей преданности госпоже, — сказал Стенли. — Однако примите верное решение, иначе нам придется бросить вам вызов.

Остальные воины, услышав слова своего собрата, поежились. Да и едва ли они хотели смерти рыжой девы, ведь она покорила их своим голосом. Но Гармунд оставался верен Сандре. Он чувствовал вину за отступление от приказа и готов был искупить её. Даже если искупление означает неизбежную смерть. Его последним желанием было бы пение местной девы на собственных похоронах. Рыжая дева просила Гармунда назвать свое имя. Он сделал это, но просил не раскрывать её собственного.

На следующий день Гармунд собрался возглавить атаку на селение Хатунь. Сколько жители не уговаривали его «оставить оружие и прибегнуть к словам» но воин крепости оставался тверд в своем намерении. Рыжая дева слезно просила Гармунда вернуться в крепость и никогда боле не посещать здешние края. И его ледяное сердце треснуло. Сколько бы Гармунд не пытался замять эту трещину мыслями о своей безоговорочной преданности Сандре, а все было бестолку. Его воины были встревожены странным состоянием Гармунда. Самый сообразительный из них, Стэнли, был уверен, что варварская песнь подчиняет душу Гармунда своей воле. Он предложил отряду вернуться в крепость, дабы “залечить свою душу голосом белой девы”. И многие приняли сторону Стенли. За исключением одного лишь Гармунда. Он грезил лишь о голосе рыжей женщины. Ранним утром он разбудил её и велел исполнить какую-нибудь песню. Она повиновалась. Её шелковистый голос мгновенно свалил уставшего Гармунда в глубокий сон. Подоспевший Стенли обнажил меч и приказал деве “перестать травить душу служащего белой властительницы”. Она замолчала. Эдвин растормошил Гармунда. Увидев блестящий клинок у бледного женского горла, он выхватил свой меч. Стенли обомлел.

— Неужто ты вознамерился поднять оружие на своего соратника? — удивился Эдвин. Осознавший себя Гармунд убрал меч.