Ку-дар (СИ) - Рави Ивар (книги онлайн без регистрации полностью .txt, .fb2) 📗

Высшую аристократию Сирдаха составляли «эдеры»: титул мог пожаловать только Сирдарий за верную службу. Очень часто, в прежние времена, предприимчивый «лан-ги» мог сколотить отряд и фактически вынудить Сирдария подарить ему титул и поместье. Но за несколько последних поколений власть Сирдариев окрепла: они окружили себя верными «эдерами» имевшими отряды «лан-ги». Кроме этого, все члены семьи Сирдария, его братья, сестры, их дети становились «сен-арами», что можно перевести как «чудотворец». «Сен-ары» обладали магией, как она им давалась Камисса не знала, ее познания в устройстве иерархической лестницы на этом исчерпывалась. Но есть одно, в чем моя жена точно уверена, и что подтверждалось словами Тенкора и Керал-Мака, к которым я обратился с вопросом: «сен-арами» можно только родиться. Не было случая, чтобы кто-то из «ихи-ри» или «лан-ги» смог стать «сен-аром».

В Сирдахе сейчас мирное время: последняя война со степняками закончилась много лет назад, банды разбойников уничтожены. Большинство «ихи-ри» нанималось на работу по охране важных горожан или присматривали за их владениями за символическую цену. Будучи мужем богатой женщины, я был избавлен от необходимости искать работу. Более того, мне удалось решить вопрос трудоустройства Урса и Барга. Теперь они составляли личную охрану Камиссы, вынужденной встречаться с различными людьми.

Основой торговой деятельности Камиссы было мясомолочное и скобяное производство. Кроме того, ей принадлежала гончарная мастерская, две кузницы и примитивная до невозможности мельница на конной тяге. Камисса скупала мясо и молочные продукты у мелких фермеров «дех-ни», доводила продукцию до готового вида: сыры, масло, окорока, солонина. Все это развозилось по другим городам Сирдаха, где у нее имелись торговые лавки. Кузницы занимались изготовлением подков, ножей, топоров, пил, разных крючков и остального ассортимента. Кроме того, налажен выпуск кувшинов для воды и ночных горшков. После нескольких дней осмотра нашего теперь общего дела я пришел к выводу, что мужская рука инженера здесь будет кстати.

Мельница на конной тяге производила удручающее впечатление. Помимо невероятного шума, когда вращаемый лошадями жернов скрежетал по железным боковинам вместилища для зерна, мельница могла «похвастать» низкой эффективностью. Сигов для мельницы использовали старых, непригодных для верховой езды. Животные плохо переносили полуденный сирд, и в обед работа останавливалась. Чтобы перемолоть средних размеров мешок с пшеницей, допотопная конструкция работала целый час, я даже засекал время по песочным часам.

Рядом с Гардо-Ач протекала неглубокая река Ара-Ча. В одном месте она даже подходила к городу почти вплотную, делала зигзаг, уходя к северу. Именно здесь, можно бы заложить водяную мельницу, но проблема в том, что земли за городом принадлежали местному «деру», чья крепость находилась почти в самом конце города у его западной стены. Когда-то здесь стояла только эта небольшая крепость, возле которой стали селиться «дех-ни». Место разрослось, и приняли решение сделать город. Вся территория оказавшаяся внутри городских стен кроме самой крепости принадлежала городу. Земли вне стен города остались за «дером»: уже пятое поколение «дера» продолжало удерживать эти земли не продавая их городу.

Мост на Ара-Ча также принадлежал «деру», все торговые караваны или «дех-ни», возящие свои товары, уплачивали пошлину в одну амальту. Эта пошлина за мост и была тем капиталом, что позволяла «деру» жить в свое удовольствие.

— Камисса, нам нужно купить участок земли там, где Ара-Ча подходит близко к городской стене, — мы обедали, когда мысль о необходимости купить участок пришла мне в голову.

— Дер Пантил не продает землю за городскими стенами, — Камисса даже не спросила зачем мне земля.

— Следует его убедить, дело в том, что наша мельница отстой. Я могу сделать другую, где жернова будут крутиться за счет воды Ара-ча.

— Желток, это колдовство, за это Сирдарий может прислать «сен-аров» и сжечь нас. Где это видано, чтобы неживое могло крутить мельницу, для этого есть сиги.

— Это не колдовство и, кстати, не называй меня больше Желтком.

— Почему? Мне нравится это имя.

— Это кличка, а не имя. Можешь называть меня, — я задумался: Сергей — непривычно для местного языка, Серг нельзя, это трехголовый кварк. — Можешь называть меня Серж!

— Серж? А что это значит? — Камисса несколько раз повторила имя, пробуя его на слух.

— Это значит воин, непобедимый воин, — ляпнул первое, что пришло в голову.

— Мне нравится имя Серж, оно тебе подходит, — перегнувшись через стол, она чмокнула меня в губы. — А как ты хочешь заставить Ара-Ча молоть пшеницу?

— Это совсем нетрудно, главное, убедить «дера» продать землю, — я задумался, — у него есть слабые места?

— Его крепость совсем хилая, ворота упадут если ты ударишь, — воодушевилась Камисса, представляя, как я штурмую крепость местного графа.

Пришлось объяснить, что фраза метафорическая и подразумевает совершенно другое.

— Он очень любит бои, — вспомнила Камисса, — даже заключает сделки на победу своих «ихи-ри».

— А вот это другой разговор, если дер так любит бои, может, не откажется поставить на победу своего воина участок земли у реки. Только что мы можем поставить с нашей стороны? Дер не согласится на бой без добычи в случае выигрыша.

— Ты мой муж, можешь ставить, что захочешь, — Камисса пригубила вино, — для меня главное, чтобы ты был моим.

— Не станем торопиться с этим, следует все обдумать. Как давно ты была в Кара-Ач в последний раз? Может, нам съездить туда и провести ревизию торговых точек?

— Ревизию? Это что? — моя жена, похоже, совсем не разбиралась в торговых делах. Сирдах своеобразный мир, и обман здесь встречается редко, но доверять настолько, чтобы ни разу не проверить отчетность? На такое я не мог закрыть глаза. Напрасно Камисса меня убеждала, что ее люди в Кара-Ач не посмеют обмануть, я все же настоял на поездке со следующей партией продукции. Непосредственно сама ревизия служила лишь предлогом: мне хотелось посетить город, где располагалась резиденция Сирдария.

Во мне боролись два человека: один — счастливый муж, второй — человек, поклявшийся разрушить кастовость Сирдаха. С того момента, как я стал «ихи-ри», не проходило и дня, чтобы мои планы насчет Сирдаха не менялись. Каждый раз, видя в городе ку-дара с опущенной головой и нервной походкой, вспоминал про клятву. Наслаждаясь объятиями молодой жены, ругал себя за глупость, понимая, что мое положение надо ценить. Мне выпал второй шанс на жизнь, и пусть я попал в тело ку-дара, но чуть больше чем за полгода все изменилось. У меня есть почетный статус «ихи-ри», красавица жена и довольно нехилое состояние. Живи себе в свое удовольствие, преумножай богатство и плоди детей. Но что-то, скорее всего совесть, не давала забыться, вспоминая горящую Напусу.

Торговый караван Камиссы должен был отправиться в Кара-Ач через три дня: скупленные у мелких фермеров мясо и молоко проходили первичную обработку, доходя до состояния полуфабрикатов. Свежее молоко и мясо сохранялись лишь один день: страшная жара портила продукты, если не принять меры по их сохранности. Сыры и копченные мясные изделия помещались в бочки, ценимые практически на вес золота, и транспортировались в растворе соли. Большинство населения пользовалось глиняными сосудами, вследствие неимоверно большой цены на деревянные бочки и кадки.

Обеденный сирд прошел, и температура на улице стала приемлемой: Барг и Урс сидели в тени под пологом, играя мечами. Оба брата были благодарны, что им не пришлось искать работу, всячески подчеркивая свою преданность. Вот и сейчас при виде меня вскочили, устремляясь навстречу, словно я подвергался опасности.

— Скоро мы поедем в Кара-Ач, в дороге всякое может случиться, будем тренироваться деревянными мечами. — Деревянные мечи вручались всем выпускникам школы Керал-Мака как напоминание о том, с чего они начинали. Ценность таких мечей выше железных, железной руды в Сирдахе очень много, чего не скажешь о деревьях. В городе росли деревья, но все они успевали «сгореть» прежде, чем на них успевали созреть плоды. Ровно на один месяц после проливных дождей Селаада деревья покрывались листочками, и затем сбрасывали их, спасаясь от безжалостного сирда.