Любовь прекраснее меча - Легостаев Андрей (книга бесплатный формат .TXT) 📗

— Здесь вам ничего не угрожает, — холодно сказал алголианин. — И мы совсем рядом — неподалеку.

Он внимательно посмотрел на Сарлузу, которая зябко обхватила плечи руками, словно ей было холодно, и взгляд его смягчился. Мужчина вынул из ножен кинжал и положил на стол рядом со свечей.

Без каких-либо пояснений алголианин вышел из комнаты. Сине-желтая материя опустилась за ним, оставив Сарлузу наедине со своими страхами. Непонятными, жуткими страхами.

А ведь она даже не знает имен своих спутников — кого звать, случись что?

Сарлуза не глядя улеглась на постель — невозможно было оторвать глаз от слабого огонька свечи — и натянула что-то на себя до самых глаз. Ей действительно стало холодно.

Со всех сторон на нее угрожающе наступала зловещая непонятная темнота.

Она готова была закричать от жуткого страха. Может, это происки разгневанного Белиала? Или муки нечистой совести, красной как кровь?

Сарлуза попыталась вспомнить что-нибудь смешное о Белиале. Сделать страшное смешным — значит уничтожить его.

Не получалось.

Тогда Сарлуза попыталась вызвать в памяти образ милого.

Но почему-то перед мысленным взором в огоньке свечи предстало лицо озерной девушки.

Сарлуза нервно затушила пальцами свечу. И тут же пожалела об этом — тьма обрушилась на нее. Сарлуза натянула грубое одеяло на голову. Стало холодно оголенным ступням и она поджала ноги под себя. Ее всю трясло.

Уррий! Где же ты Уррий?! Я люблю тебя!

С этими мыслями она заснула — провалилась в сон, словно в бездонный колодец…

…на дне колодца Сарлузу ждала мать.

Она принялась гладить шершавыми ладонями разбитое тело дочери, говоря нежным голосом непонятные слова — лаская истерзанную душу.

И Сарлузе стало хорошо во сне, она улыбнулась как в детстве — непонятно чему.

А мать все гладила ее старческими успокаивающими руками, слова становились все отчетливее. Наконец, она сказала громко и разборчиво:

— Пойдем, Сарлуза!

— Куда, мама? — все так же улыбаясь спросила молодая женщина.

— Туда, где тебе будет хорошо, — сказала мать.

И Сарлуза встала, все так же улыбаясь — она думала, что ее поведут к Уррию. К ее Уррию…

— Пойдем же! — нетерпеливо повторила старуха и Сарлуза вздрогнула.

У матери был голос Белиала!

Она в ужасе открыла глаза и проснулась.

И обнаружила, что стоит посреди комнаты. Свеча уже догорала, капая восковыми слезами на темную поверхность стола.

Как догорала, ведь Сарлуза помнила, что тушила ее?!

Сарлуза порывисто схватила кинжал алголианина и стала спешно царапать на податливой стене кельи слова заклятия против слуг Луцифера. Тело сотрясала мелкая противная дрожь, рука была будто чужая — нож скреб по стене, срываясь.

Почему, ну почему она не догадалась сделать этого раньше? Почему она сразу не сообразила, кто охотится за ней?

Сарлуза лихорадочно наносила твердым металлом магические слова заклинания, которому ее никто не учил — она сама случайно набрела на старинную формулу в одной из книг.

Как это заклинание пригодилось ей сейчас!

Едва последнее слово было начертано — злая тьма отступила он нее.

Нет, в комнате не стало светлее, но ужаса точно и не было. Восхитительное спокойствие влилось в нее, она легла, умиротворенно закрыв глаза.

И сразу же образ возлюбленного возник пред нею — а до этого она не могла вызвать его! Уррий, словно живой стоял пред ней и улыбался — чуть смущенно, как умел он один.

— Я люблю тебя, — прошептала Сарлуза вновь засыпая.

Когда она проснулась, рядом с ней сидел командир алголиан и Сарлуза сразу поняла, что сидит он так давно.

— Что случилось? — порывисто села она на кровати.

— Ваши страхи оказались не напрасны, — сухо сказал он. — Я прошу прощения.

Собирайтесь и поедем, сегодня мы выйдем в море. Завтра вам ничто не будет угрожать.

Сарлуза посмотрела на стену. Там были глубоко вырезаны странные слова:

Черный дождь

хрустальный мост

прозрачный мозг

изумрудный костер

одна

больна сгоришь

…веча «.

Предпоследнее слово разобрать было невозможно.

Сарлуза зажала рот ладонью, чтобы не закричать.

Это писала не она! Это были зловещие слова предупреждения! Только что они означают?

Сарлуза быстро вышла из комнаты и по узкому коридору прошла к выходу из тайного убежища алголиан — к свету, на свежий воздух. Снаружи стоял невыспавшийся воин, в одной руке у него был обнаженный клинок, в другой жезл-оберег, обвитый серебряной змеей Алвисида.

Третий алголианин держал в поводу готовых лошадей. Не позавтракав, едва замаскировав место ночлега, маленький отряд двинулся дальше — до побережья оставалось совсем недалеко.

Все время быстрой скачки Сарлуза думала о загадочных словах на стене, пытаясь проникнуть в скрытый смысл. Тайна не давалась ей, она не могла понять странные фразы. Но страха уже не было.

Откуда-то появилось радостное чувство, что в ближайшие дни она увидит Уррия. Она не знала, откуда взялось это ощущение, не знала, как произойдет долгожданная встреча — но была уверена: это случится скоро. Сердце счастливо стучало в груди, и солнце для нее светило ярче обычного.

Путники без приключений добрались до тихой гавани, где их ожидало неприметное, но добротное и надежное в непогоду суденышко, которое тут же подняло паруса и вышло в море.

Ветер дул в сторону Ирландии, что Сарлуза сочла добрым признаком.

Время успокоиться, все холодно взвесить и тщательно продумать у герцога было:

Пока отряд солдат, посланный бароном Тарфом, добирался до драконьего загона, пока разбивали цепи…

Но Иглангер не воспользовался подаренной судьбой минутой передышки и снова полетел в Роквуд, чтобы еще раз взглянуть на спящую пленительницу его сердца. Он понимал, что делать этого не следует, но, верно, неосознанно боялся передумать и отказаться от захватившей его авантюры.

Сегодня же замок Рэдвэлл падет!

Иглангер был уверен в этом. И вид спящей девочки, уже созревшей для любви, еще больше распалил герцога и укрепил в скороспелом дерзком решении.

Дракон как нельзя лучше подходил для цели герцога — могучий, крупный, молодой.

Голодный и застоявшийся от многодневного недвижья в каменном загоне.

Иглангер примостил тельце стрижа на высокой стене и сосредоточился — в чужом теле магия дается чуть тяжелее, чем обычно. Впрочем, сложных действий не требовалось — пара пустяков: рассыпать в прах заклятия придворных чародеев короля Эдвина, сковывающие движения чудовища. (Где-то сейчас эти самоуверенные недоучки, которым Иглангер нанес сокрушительный удар на турнире? Нескоро они оправятся, если вообще выживут.) Затем зарастить раны в могучих крыльях, сквозь которые были продеты цепи. Готово. Теперь обратиться мысленно к Берангеру, чтобы войска приготовились к штурму…

Все. Можно лететь.

Иглангер сделал несколько кругов над самой спиной дракона — надо посадить стрижа так, чтобы его не снесло от быстрого полета, но чтобы и взлететь он мог мгновенно. Длинные крылья стрижа — достоинство и огромный недостаток одновременно!

Наконец Иглангер выбрал место: за крепким роговым воротником, на выступающем бугре могучего хребта, покрытом крепкими чешуйками. Не самое удобное место для взлета, но лучшего не было. Стриж с помощью малейшего магического усилия проколол чешуйки дракона и коготки углубились в плоть гигантского зверя.

Иглангер уверенно завладел сознанием дико орущего от предчувствия свободы дракона и плотно прикрыл пасть, чтобы пламя не опаляло землю. Затем положил огромную морду на почерневший песок — знак солдатам, боязливо стоявшим у стен, открывать ворота.

Скорость дракона уступает стремительности стрижа, но Иглангер испытывал чисто физиологическое наслаждение, чувствуя мощь и силу, упругость мышц и послушность крыльев. Жалко жертвовать таким дивом, очень жалко, но герцогу нужна скорая победа — любой ценой. Ему нет времени ждать пока Рэдвэлл сдастся от голода и истощения, на это могут уйти месяцы…