Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) - "Вансайрес" (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ох, какой же ты красивый и сладкий, самый красивый из всех… — Латена беззастенчиво сыпала комплиментами, раз за разом погружая руки в водопад струящегося золота.
На самом деле она встречала мужчин с гораздо более привлекательной внешностью, но отчего бы не польстить самолюбию актёра?
В конце концов, самолюбие — это единственное, что остаётся этим несчастным служителям искусства, отдавших в угоду своему богу и гордость, и возможность продолжить род.
— Эти заколки — совершенно лишнее, — заявила Латена, решительно вытаскивая шпильки из узла, в который была скручена часть золотистых волос. — Да и всё остальное, по-моему, тоже…
Она игриво потянула за пояс шёлкового одеяния юноши.
И в этот момент за дверью раздались шаги.
Латена поспешно отпрянула от актёра, но тревога, к счастью, оказалась ложной: это была всего лишь Иннин. А она, конечно, угрожающе сверкнёт своими чёрными глазами и потом, может быть, сделает выволочку, но госпоже не выдаст.
— Ну иди, иди, — с сожалением сказала Латена юноше, и когда тот вышел, укоризненно взглянула на подругу. — Что ты так на меня смотришь?
— Ничего, — пожала плечами та.
— Нет, «чего», — настаивала Латена. — Разве я сделала что-то плохое?
Первые шесть лет обучения во дворце ученицы жриц ни днём, ни ночью не оставались без присмотра, и тогда это казалось настоящей пыткой. Однако после того, как девушкам исполнилось восемнадцать, они получили возможность уединяться, и с тех пор когда бы Иннин ни приходила за своей подругой, она неизменно заставала её в обществе того или иного мужчины.
В этот раз она не выдержала.
— Скоро будет восемь лет с тех пор, как мы оказались по эту сторону Великих Ворот, однако всё, что мы пока умеем — это избавлять женщин от неприятных ощущений во время беременности и родов, предсказывать пол ребёнка и лечить кое-какие болезни. Ты знаешь, что я постоянно ругаюсь с госпожой и отстаиваю наше право знать что-то большее, — холодно проговорила Иннин и сделала паузу. — Но иногда, глядя на тебя, я думаю, что она права, считая, что мы это «большее» не заслужили!
Латена обиженно фыркнула.
— Разве жрице запрещено любоваться красивыми волосами мужчины?
— О да, и одежду ты с него пыталась стянуть, чтобы поупражняться в рисовании обнажённого тела, — ядовито усмехнулась Иннин.
— Ну а даже если нет! — с вызовом сказала Латена. — Думаешь, сама госпожа не занимается тем же самым? Девственность девственностью, а существует куча других способов…
Она многозначительно замолчала.
Иннин, неожиданно для неё самой, оскорбило такое предположение.
Уж в чём-чём, а в этом Верховная Жрица была неповинна, и, каковы бы ни были их отношения, терпеть гадкую клевету она не собиралась.
— Закрой рот и постыдись! — прикрикнула она. — Если у тебя недостаточно силы воли, чтобы противостоять своей похоти, то это не означает, что остальные так же слабы, как ты!
— Это означает только то, что у остальных не хватает чувственности! — ответила Латена, покраснев от обиды. — Нет большой заслуги в том, чтобы противостоять искушениям, когда твоё тело холодно, как лёд, а душа тверда, как камень! И знаешь что? В этом вы с госпожой одинаковые! Ты постоянно с ней ссоришься, а сама не замечаешь, насколько вы похожи!
Иннин как будто плеснули в лицо холодной водой.
Эти слова показались ей незаслуженными и несправедливыми, однако она почему-то не нашла, что возразить, кроме глупого «неправда».
— Разве тебе самой не будет обидно потерять всё, что имеешь, ради того, чтобы удовлетворить минутное желание? — она усмехнулась, чтобы скрыть растерянность.
Напряжение, заискрившее было между подругами, пропало.
— О, не думай, что я не знаю границ, — пробормотала Латена, махнув рукой. — Я не для того пожертвовала своей юностью, чтобы сейчас лечь с мужчиной в постель и всё испортить.
— Пожертвовала своей юностью, — насмешливо повторила Иннин. — О да, ты старуха, каких поискать.
Латена была младше её на полгода, и этой весной ей должно было исполниться девятнадцать.
— Кто знает, — загадочно улыбнулась Латена. — Может, я как господин Маньюсарья?
О господине Маньюсарья, наставнике дворцовой труппы манрёсю, лицо которого было спрятано под таким плотным слоем грима, что никакая маска не могла бы защитить его лучше, ходили самые разнообразные слухи. Например, что в действительности ему тысяча лет, и что он то ли сумел протянуть так долго благодаря могущественным чарам своей тайной любовницы, Верховной Жрицы, жившей тысячу лет назад, то ли в действительности вообще давно умер, оставив вместо себя пустую оболочку, раскрашенную куклу, которая умеет говорить и танцевать, но у которой нет живого, бьющегося сердца.
Последним вариантом наставницы любили запугивать особо непослушных и непоседливых детишек.
Сам господин Маньюсарья ничуть не интересовался окружавшими его загадочную персону домыслами, продолжал уединённо жить в отведённом ему павильоне и не общался ни с кем, кроме собственных учеников, для которых он был как царь и бог, и которые свято хранили его тайны. Если, конечно, вообще были в них посвящены.
— Господина Маньюсарью, по слухам, наградила бессмертием великая Аста Кирин, которую он поразил своими любовными талантами, — усмехнулась Иннин. — А вот ты, в отличие от него, предпочитаешь мужчин, и не устаёшь это демонстрировать.
— Вот видишь, Аста Кирин не была девственницей, и, тем не менее, обладала великой силой, — вздохнула Латена.
— Только не говори, что ты всерьёз веришь в эту легенду. — Иннин покачала головой. — Ладно, я пришла не затем, чтобы обсуждать с тобой сплетни тысячелетней давности. Я нигде не могу найти госпожу, чтобы сообщить ей, что за мной послали из семьи Фурасаку. Будь добра, скажи ей это во время вечерней молитвы, если я к тому времени не вернусь.
«Хотя с другой стороны, зачем ей об этом говорить? Почему бы ей не узнать об этом от самой Богини?» — Губы Иннин сами собой сложились в неприятную усмешку, и она едва удержалась от того, чтобы высказать эту крамольную мысль вслух.
— Фурасаку? — Латена мигом позабыла и с любопытством посмотрела на подругу. — Там ведь живёт кто-то из твоей семьи, так? Они твои родственники?
— У меня нет семьи, — сказала Иннин. — Так же, как и у тебя.
Напомнив подруге о том, о чём ей не следовало забывать, Иннин развернулась и вышла из зала.
И всю дорогу до хорошо знакомого дома старалась ни о чём не думать.
У комнаты больного господина Фурасаку собралась, в ожидании новостей, вся его семья, но Иннин прошла мимо, едва удостоив их необходимыми приветствиями.
Широкая постель была занавешена пологом. Откинув лёгкую ткань светло-зелёного, коричневого и жёлтого оттенка — цветов Земли, на дворе стояла ранняя осень — Иннин увидела двоих: господина и его жену, прилёгшую рядом с ним, однако, судя по всему, не сомкнувшую за ночь глаз; она держала руку мужа в своих руках.
Увидев Иннин, она ничего не сказала, только встала, поклонилась и отошла в сторону, чтобы не мешать, однако взгляд её, наполненный беспокойством, был прикован к больному.
Иннин присела на постель.
Догадка Латены была верной: господин Никевия был братом Ниси, но не единокровным. Сын её матери от любовника, он унаследовал лишь часть крови Санья и мог гордиться знаменитым иссиня-чёрным оттенком волос, но не такой белоснежной кожей, какой обладали потомки «чистого» брака. Он был смугл, довольно низкоросл, даже ниже своей жены, и не сказать, чтобы очень красив — все были уверены, что госпожа Келена взяла его в мужья единственно из-за благородного происхождения, однако они прожили двадцать лет душа в душу, и других мужей у госпожи не было.
Возможно, всё дело было в характере господина Никевия — все, кто знали его, говорили, что более ласкового и любящего отца и мужа не найти.
Сбросив свою накидку, Иннин вытянула руку и повела пальцами вдоль руки больного, чуть-чуть не касаясь кожи, пытаясь найти источник недомогания.
