Книга без переплета - Гарина Инна (мир книг TXT) 📗
— Но время тогда еще не настало. У Хораса был уже при себе камень стау, необходимый для того, чтобы изгнать дух из любого человеческого тела и войти в него самому. Но когда мы были в Таквале, в горах которой только и можно найти этот камень, он увидел юного короля и возжелал вселиться именно в его тело. Он улыбался, говоря мне: «Принцесса Май непременно полюбит меня, если я предстану перед ней в таком образе… король молод, силен и красив… приятно будет сделать такое тело бессмертным…»
Теперь скрипнул зубами Михаил Анатольевич. Чатури на мгновение встрепенулся, и голос его слегка окреп.
— Он выманил молодого короля из Таквалы, но у того был талисман, Грамель-Отражатель, делавший его неуязвимым для любого нападения. И последнее, что нужно было Хорасу, чтобы сразиться с ним, — это Тамрот, который нейтрализует силу Грамеля. Случилось так, однако, что один из даморов, вместо того чтобы отдать Хорасу и Тамрот, и принцессу, решил присвоить талисман. Дамор был убит айрами, талисман на некоторое время затерялся, и это задержало Хораса. Но он разыскал тебя, Овечкин, и теперь все у него в руках — и Тамрот, и принцесса. Молодой король стремится к бою с ним, торопясь навстречу своей гибели. Ибо Хорас сейчас непобедим. Только одно — то, чего он не знает… но подойди поближе, ягненочек… силы мои слабеют…
Овечкин и Баламут припали вплотную к клетке с двух сторон.
— Простое заклинание… всего четыре слова, — прошептал чатури, не сводя с Михаила Анатольевича затухающего взора. — Он вынужден будет вернуться в свой мир и никогда уже не выйдет оттуда. Четыре слова и капля крови… но… но… всегда есть «но»… никто не решится сделать это…
— Почему? — испуганно шепнул Овечкин.
— У заклинания существует обратный эффект… тот, кто произнесет его, останется навеки зачарован… он никогда не сумеет покинуть то место, где прозвучит заклинание и упадет капля крови…
— Что значит — не покинет этого места? — требовательно спросил Баламут.
— Тот, кто сделает это, станет, как пес на цепи… в пределах того, что видит глаз…
И Доркин отшатнулся от клетки. Он бросил быстрый взгляд на Овечкина, но тот, словно оцепенев, смотрел на чатури.
— А какое это заклинание? — робко спросил Михаил Анатольевич.
Чатури медленно, раздельно произнес четыре роковых слова. После чего вещая птица осела на пол клетки, и круглые желтые глаза ее закатились, подернувшись пленкой.
— Умер? — испуганно всполошился Овечкин.
Баламут мельком глянул на недвижное тельце чатури и досадливо поморщился.
— Да нет, в обмороке. Я так и думал… все эти его знания, которыми он столь гордится, — никакие, к черту, не знания! Ты сам сейчас видел — на него попросту нисходит. Такое бывает с нашими провидцами… хвастун вещий! Не бойся, очнется и начнет хамить как ни в чем не бывало… у, райское дерьмо!
— За что вы так на него?..
— За что? За то, что он платит за свою паршивую свободу судьбами ни в чем не повинных людей!
Они посмотрели друг на друга.
— И, как я и говорил, — медленно сказал Баламут, — от знаний его мало радости. Кто из нас возьмется спровадить Хораса в мир иной на таких условиях — ты или я?
— Н… не знаю… — бледнея, ответил Овечкин и отступил на шаг.
Баламут окинул взглядом стены их тесного узилища.
— Только не я, — сказал он с плохо скрытым бешенством в голосе. — Я должен доставить принцессу домой… и я никому не доверю ее!
Михаил Анатольевич хотел было напомнить, что для этого надо сначала выйти отсюда, но передумал. Чувствуя вполне понятную слабость в коленях, он посмотрел с тоскою на все еще неподвижного чатури и поежился.
— Может быть, Никса… — неуверенно начал он.
— Что — Никса? — резко спросил Баламут.
Михаил Анатольевич сглотнул вставший в горле комок.
— Я подумал… может быть, Никса все-таки сможет победить Хораса…
— А может, и нет, — так же резко бросил Баламут. — Ты же слышал!
Михаил Анатольевич ничего не успел сказать больше, ибо в этот момент снова загремели отпираемые замки, и железная дверь распахнулась.
— Овечкин, — сказал стражник, являясь в дверном проеме и загораживая его квадратными плечами. — Тебя требует хозяин.
ГЛАВА 17
Принцесса Маэлиналь и ее верная спутница Фируза были препровождены стражею в парадные покои, мрачность которых едва ли могли скрасить ковры, устилавшие каменные полы, и огромный, ярко пылавший камин, занимавший почти полстены.
Девушки встали подле камина, и принцесса выпрямила спину, вновь обретая королевскую осанку и величие. Фируза, глядя на нее, попыталась приободриться тоже. Маэлиналь улыбнулась ей.
— Что ж, друг мой, кажется, сейчас мы наконец все узнаем, — спокойно сказала она.
— Разве ты не боишься, Май?
— Боюсь, конечно, — отвечала принцесса и слегка повела плечами, словно ей сделалось зябко.
Фируза смотрела на нее с восхищением. Только легкая бледность и выдавала внутреннее напряжение Маэлиналь… а у нее самой дрожали руки и ноги от страха.
— Ты думаешь, он… это чудовище, — сказала Фируза, содрогнувшись, — и есть тот, кто затеял твое похищение из Данелойна?
— Возможно. Надеюсь, он не заставит нас долго ждать.
Принцесса гордо вскинула голову, и в этот момент появился похититель, действительно, не заставивший ожидать себя.
Он появился внезапно, незаметно, словно выступив из-за высокой спинки одного из стульев, выстроенных полукругом перед камином, и мановением руки отпустил стражников, маячивших посреди зала подобно каменным изваяниям. Выглядел он уже не как Никса Маколей — то был худощавый темноволосый мужчина с лицом неприятно-подвижным, хотя довольно привлекательным, но девушки, отчего-то ни на секунду не усомнившись в том, кто скрывается под этим обличьем, невольно вздрогнули.
Глаза Хораса быстро, оценивающе пробежались по стройной фигуре Маэлиналь, лицо его выразило одобрение, и по губам скользнула нервная дерганая усмешка. На Фирузу он, всецело сосредоточась на своей главной добыче, не обратил ровным счетом никакого внимания, как будто ее здесь и не было. Принцесса же под его взглядом застыла на месте, и лицо ее обратилось в ничего не выражающую бесстрастную маску.
— Итак, — начал Хорас мягким голосом, — маскарад мой, к сожалению, провалился, и настало время для откровенного разговора. Может быть, вы присядете, принцесса?.. сейчас принесут фрукты, вино. Вам наверняка захочется подкрепить свои силы — час поздний, вы устали… нет? Как желаете. Я думал позаботиться о вас — я-то не знаю усталости, а вам пришлось вынести немало волнений…
Он улыбнулся и небрежно оперся на спинку стула, возле которого стоял.
— Я взял бы на себя смелость посоветовать вам расслабиться, ваше высочество. Понимаю, королевское достоинство, и все такое прочее, но, право же, нам лучше сразу оставить эти церемонии. Отныне мы — близкие люди, а скоро станем еще ближе. И чем меньше условностей будет между нами, тем лучше.
Ответом ему было еще более окаменевшее лицо принцессы, что, казалось, позабавило его. Улыбка Хораса стала шире.
— Не понимаете. Что ж, я буду краток и перейду прямо к делу. Я собираюсь жениться на вас, принцесса, в ближайшие три дня. Возможно, уже завтра. И, конечно, мне хотелось бы получить ваше добровольное согласие не потому, что я не могу без него обойтись, а во имя тех долгих лет, которые я намерен прожить с вами в мире и взаимопонимании. Вы достойны любви и самого лучшего отношения, моя дорогая. Вы красивы, умны — я знаю это, ибо наблюдал за вами всю вашу жизнь, с самого рождения, — и потому должны понять, как важно для нас прийти к взаимопониманию с самого начала.
— Я вообще не собираюсь понимать, о чем вы говорите, сударь, — сказала Маэлиналь холодно, почти не разжимая губ. — О какой женитьбе может идти речь? Вы не можете жениться на мне, ибо я — нареченная невеста даморского принца Ковина и не могу выйти замуж ни за кого, кроме того, кому дала слово.
