Аромат теней - Петтерсон Вики (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
«Мы всегда существовали, – говорил Майках. – Мы не пришли извне, как Супермен или Капитан Чудо, [31] и нас не всегда считают супергероями. Но всегда, пока существовали люди, существовали и индивиды, способные проникать в такие плоскости, куда большинству хода нет. Люди, которые быстрей, сильней других, которые моментально излечиваются».
– Ты когда-нибудь задумывалась о том, на что способен смертный, если бы он использовал больше одной десятой части своего мозга? – спросил он однажды, работая над зубом, который я сломала, а Оливия нет. – Конечно, на это способны немногие смертные, но даже одного процента достаточно, чтобы разница стала заметной. Например, есть индивиды, способные настолько контролировать боль, что они втыкают в себя булавку длиной в фут, и она выходит с другой стороны тела, причем не бывает ни кровотечения, ни ран. Другие могут себя загипнотизировать, так замедляя процессы в организме, что впадают в кататоническое состояние. Это особенно полезно, если человек получил смертельную рану, а медицинская помощь недоступна. Таким образом, частично человек способен достигать большей силы, большего контроля, больших способностей… конечно, при достаточной дисциплине и практике. Однако для нас, – продолжил Майках, заглядывая мне в рот, – это так же естественно, как кровь, текущая по жилам.
Но даже у нас есть ограничения. Мы можем расширить возможности своего ума и организма, но подчиняемся всеобщим законам природы. Так, большая часть наших способностей может быть объяснена с помощью квантовой механики; люди только начинают понимать ее… а я в ней совсем не разбираюсь. С помощью науки мы развиваем и усиливаем свой потенциал: с помощью химии маскируем свои феромоны, с помощью биохимии и генетики изучаем свои отличия от людей, потому что, подобно смертным, мы непрерывно эволюционируем.
Я рассмеялась, когда Майках заявил, что даже астрология является наукой. Не могла остановиться, хотя пожалела об этом, когда он отстранился от меня, оставив во рту всасывающий насос, и его яростное выражение лица сделалось еще страшнее из-за острого инструмента, который он держал в руке.
– Мифологии – греческая, римская, неоязыческая – умирают, Джоанна. Но нельзя убить звезды. Астрология – это наука. Может, еще непонятая, но ведь в прошлом врачей, таких, как я, называли шаманами. Ученых – мистиками, и всегда существовали посредники между видимым и невидимым мирами. Нет четкой границы между кабалистикой и медициной, если ты подумаешь. В обеих есть до сих пор неразрешимые тайны, а если ты не можешь в это поверить, помни: жизнь и смерть каждого существа записаны среди звезд.
Но у меня были гораздо более фундаментальные трудности. Я пыталась осознать, что я не человек, а что-то… за пределами человеческого. Что-то другое. Майках, поняв это, постарался упростить для меня задачу.
– Послушай, – сказал он, тут же забыв мое обидное отношение к астрологии. – Мы так же соотносимся со к смертными, как смертные – с приматами. Мы очень далекие родственники и находимся на разных концах эволюционного спектра. – И с широкой улыбкой добавил: – Что? Ты считаешь, что человечество единственное в мире?
Да, что-то в этом роде. Но невозможно отрицать то, что случилось со мной. Мои легкие словно стали вдвое больше. Я могу бежать, не сбивая дыхания… и делать это очень быстро. Могу вскарабкаться куда угодно, потому что способна рухнуть с большой высоты, не боясь умереть. Метаморфоза изменила каждую молекулу в моём теле, и мне не нужны слова Майкаха, чтобы заметить это. Я поняла это, как только излечилась от ран, от которых смертный умер бы.
Поэтому я приняла объяснение Майкаха и начала рассматривать некогда многоцветный мир – мир Вёгаса, комиксов, мир во всех оттенках и переходах цветов – как черно-белый. Синяки, нанесенные мне на лицо косметологом – новым, потому что Рейн отказалась со мной работать, – становились все светлей. Я привыкала каждый день видеть в зеркале лицо сестры. И знала, что скоро мне придется выйти из больницы и начать новую жизнь в качестве Оливии. И, как ни странно это звучит, в качестве супергероя.
– Она станет слишком мускулистой, – пожаловался однажды Уоррен, когда я тренировалась во дворе. Было очень приятно двигаться, я наслаждалась своей силой, разминала мышцы, прыгала, поднимала тяжести. Мне не хватало тренировок в школе крав маги, но я понимала, что если приду туда в облике Оливии, Асаф умрёт. От смеха.
– Не станет, – возразил Майках, сидевший в тени на крыльце. Это был один из немногих случаев, когда мы – после самого первого дня – оказались втроем, и неудивительно, что начали с того, на чем остановились: пререкались, как дети. – Я проложил слои мягкой ткани. Она хорошо защищена.
– Кто я? Рождественское украшение? – спросила я, колотя боксерскую грушу.
– Не знаю, зачем ты тренируешь качества смертных, – сказал мне Уоррен. – Ты сейчас и быстрее, и сильнее, чем раньше. Человек даже притронуться к тебе не сможет. А когда получишь свое личное оружие, твой кондуит, станешь почти неуязвима.
Я остановила грушу руками в перчатках и бросила на Уоррена взгляд искоса. Его «почти» меня тревожило.
– Неуязвима, – повторила я, нанося удар справа. – Как Батч? Или ты имеешь в виду Аякса? Если я правильно припоминаю, его оружие не такое уж неуязвимое.
– Не раздражайся.
Майках усмехнулся.
– Она права.
– Оливия не боксирует, – ~ заметил Уоррен, не обращая внимания на Майкаха. – И не дерется.
Я отступила от груши и вытерла лицо рукой. Потом улыбнулась, капризно, как только смогла с таким ангельским лицом.
– Теперь она это делает.
– Нет, – ответил Уоррен, делая шаг вперед. – Ты должна явиться в мир такой, какой была Оливия. В твоих словах и поступках не должно быть ничего от Джо. От этого зависит твоя жизнь, жизнь всех нас.
Когда он заговорил, я начала беспощадно избивать грушу, так что звук ударов перекрывал его слова, но теперь остановилась, тяжело дыша, и улыбнулась. Он не улыбнулся мне в ответ, и я не могла его винить в этом. Даже я ощущала запах своего вызова.
– Уоррен. Кто был свидетелем смерти своей сестры, выброшенной в окно, не может не измениться. Люди иногда становятся другими. Я много думала о том, что предприняла бы Оливия, и решила, что она начала бы изучать крав магу.
– Еще одно очко в ее пользу.
– Ты просто проецируешь на сестру то, что хочешь делать сама.
– Поверь, я знаю ее лучше тебя.
«Знала», – мысленно поправилась я и снова начала наносить удары, на этот раз апперкоты.
– Надеюсь, это так. Потому что время выходить.
Это заставило меня остановиться. Я подняла подбородок, принюхалась.
– Куда?
– Назад, в мир смертных. К своей прежней жизни. «К жизни Оливии», – подумала я и отвела взгляд.
– Я не готова.
– Милая, – сказал Майках, арбитр, – если Оливия в ближайшее время не вернется, агенты Тени что-то заподозрят.
– Разве они и сейчас ничего не подозревают? Уоррен покачал головой.
– Аякс видел тебя живой, но он не видел смерть Оливии. Он даже не представляет, что она там была тем вечером, потому что, когда мы там появились, ее запах уже был…
– Убит, – закончила я за него и возобновила удары. Снизу, сбоку. Снизу, сбоку. Хук.
– Мы всегда стараемся исчезнуть, – быстро проговорил Уоррен. – Меняем личность так, что даже самые близкие друзья и родственники нс могут нас узнать. Так ослабляется искушение вернуться к прежней жизни. Аякс это знает, поэтому у него не будет причин снова искать здесь.
– К тому же, – добавил Майках, – Оливия – дочь Ксавье Арчера, а все, на чем стоит знак Арчера, – вне подозрений. Они не посмеют к ней притронуться.
Я приподняла бровь. А разве меня не звали Джоанна Арчер? Разве я не была под защитой этого знака, когда Аякс напал на меня? Уоррен покачал головой, прочитав мои мысли.
– Как ты думаешь, кто написал эту записку Ксавье? Я сорвала перчатки и потянулась за водой.
