Радужные Мосты (СИ) - Субботин Максим Владимирович (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Тебе не уйтиии, страааж! — услышал Вивьен над ухом знакомый голос и тут же перекатился в сторону, уходя от возможной атаки.
Уйти не удалось. Воин почувствовал, как жесткие тонкие руки ставят его на ноги и с силой впечатывают обратно в колонну. От удара у него перехватило дыхание. Израненная грудь отозвалась жгучей болью. Лающий кашель разорвал легкие, на губах выступила кровь.
— Ты наш, страааж, — прошептала Обращенная, — ты жеее видел, сколь жестоооки люди. Феиии принесут миир и благооо. Лес снова ожииивееет и воспрянет. Признааай, страааж, вы всего лишь болееезнь, а мы — перерожденное лекааарство. Оставь глупые попыыытки…
Она не сумела закончить фразу. Вивьен, глаза которого застилало багровое марево боли, а ноги начали превращаться в бессильный студень — на пределе усилий по дуге ударил мерзкое существо стилетом. Обращенная, чей взгляд впился в лицо алхимика, не успела среагировать. Острая сталь вонзилась ей в висок, вошла в мозг. Бестия лишь неловко дернулась и тут же хватка ее ослабла. Алхимик сполз на пол, растянувшись без сил.
Все тело превратилось в один большой пульсирующий комок боли. Казалось, что на нем не было живого места. Вивьен провел рукавом по губам, так и есть — кровь. От легкого прикосновения к ребрам он зашипел. Желудок сжался, попытался изрыгнуть свое содержимое. Превозмогая боль и проклиная всех богов, алхимик перевернулся на бок, его вырвало. От этого стало немного легче, в голове прояснилось.
«Как бы сейчас пригодились те волшебные шарики, что глотала Мили, — подумал он. — Проглотил бы парочку и все, снова как новый — полон сил». Мысли о том, что слизь дракона легко могла привести к смерти, Вивьен отметал. Он алхимик, а не изнеженный городской маг. Он дышал такой отравой, от которой у любого другого слизистая шла пузырями, растрескивалась и лопалась. А периодически случавшиеся взрывы в лаборатории? Сколько их было? Его кожа, попадая под воздействие самых разных, зачастую сильно нагретых реагентов — не слезала, а лишь закалялась. Несколько уродливых обширных шрамов не в счет, то было по молодости. Хотя… можно сколь угодно долго тешить самомнение и фантазировать, но от этого все равно ничего не изменится — тех шариков не было. Поэтому оставалось полагаться лишь на собственные скромные и порядком израсходованные силы.
Вивьен лежал и пытался выровнять дыхание. Руки дрожали. Он ощущал под собой шевеление корней, и это было отвратительно. Однако сил, чтобы подняться, у него все еще не было. Поэтому с некоторыми неудобствами приходилось мириться. Тем более, что никакой враждебности сами по себе ни колонны, ни их корни не выказывали.
«Мили, — медленно и неуклюже ворочались в голове мысли. — Надо вставать и искать Мили», — очень уж не нравились алхимику настойчивые упоминания Обращенной о Пастырях. Какие-то знания об этих созданиях вертелись в переполненной и взбудораженной памяти, но каждый раз, когда алхимику казалось, что он ухватывает самую их суть — они вновь ускользали. Одно лишь чувство опасности засело накрепко и никуда не уходило.
Вивьен окинул взглядом лежащую рядом девушку. Сейчас она выглядела настоящим человеком, разве что сильно изможденным. Поддавшись порыву, воин даже привстал, намереваясь убрать волосы, спутанными клоками упавшими ей на лицо. Привстал и тут же одернул себя:
«Ну, дубина, мало тебя уже приложили, хочется еще? Она же зверь».
Алхимик никогда прежде не замечал за собой поспешных необдуманных действий, скоропалительных выводов. Что же случилось — совсем голову потерял? Теперь он ясно видел, что идти на поводу пустого, пусть и светлого порыва в сложившейся ситуации было глупо. И лучшим к тому поводом служила не проходящая боль, оплетающая каждый клочок его тела.
Внезапно со стороны, казалось бы, мертвой девушки раздался стон. Вивьен не поверил собственным ушам. Но глаза не лгали. Бестия была жива. Она дернулась, попыталась подняться на ноги, но оступилась и упала. Вивьен немного отполз в сторону и теперь пристально наблюдал за попытками Обращенной. Казалось, та вконец обезумела. Глаза горели ненавистью, рот кривился в жестоком оскале, открывая острые иглы белых зубов. Не обращая внимания на торчащий из виска стилет, существо умудрилось встать на карачки и медленно двинуться к замершему алхимику, оставляя за собой дорожку темных в неверном свете капель.
Вивьен, у которого начали мелко дрожать руки, следил за каждым ее движением, выжидая удобного момента для нападения. Он не тешил себя иллюзиями по поводу собственных сил — их попросту не осталось. Но и существо выглядело не лучшим образом. Сейчас Обращенная напомнила ему соскочившего с бархатной подушечки жука, в котором все еще торчала булавка. Алхимик злорадно усмехнулся, самообладание вновь возвращалось.
— Ну, иди к стражу, милая, — уже без тени улыбки произнес он и откинулся назад, поудобнее опершись на руки. Сейчас Вивьен был самим собой — спокоен и расчетлив.
Она попыталась атаковать — вяло, неумело. Все ее превосходство заключалось в силе и скорости. Теперь же проворство исчезло, а одна сила, обращенная в неуклюжесть, стала бесполезна. Алхимик увернулся от растопыренных, нацеленных в глаза длинных ногтей. По инерции Обращенная качнулась вперед и снова упала, невнятно всхлипнув. И новая попытка встать. Вивьен даже подивился такому упорству. Однако — ни капли жалости или уважения он не испытал. Мерзкое чудовище заслужило смерть — ни к чему было оставлять в живых такого урода.
— Я буду твоим лекарством, — проговорил Вивьен, и его лицо исказилось от омерзения. — Избавлю от бессмысленного существования в этом склепе. Прах к праху.
Девушка все же сумела подняться, ее слепые глаза уставились на Вивьена. Сначала ему показалось, что они нисколько не изменились — не стали ни живее, ни мертвее. Но мгновением позже воин уловил разницу. Глаза бестии по-настоящему опустели, из них исчезла внушающая трепет сила. Алхимик внутренне ликовал, хотя и боялся себе в этом признаться — то была первая настоящая победа с момента их путешествия по тракту. Вдохновленный собственными мыслями, он извернулся и носком сапога ударил по стилету сбоку, вгоняя его еще глубже. Голова бестии откинулась в сторону, да так и замерла. Рот открывался и закрывался, из горла вылетали булькающие звуки. На пол уже не капала, а обильно текла кровь. Самая обычная алая кровь.
Вивьен закатил глаза, с досады ударил кулаком об пол.
— Ну, сколько можно?! — бросил он и со стоном, прижимая руки к груди, встал на колени. — Когда же ты сдохнешь?!
Обращенная протянула к нему дрожащие руки, попыталась добраться до лица. Алхимик лишь немного отклонился в сторону и его пальцы в ответном жесте сомкнулись на тонкой шее. Еще совсем недавно, вися в живых путах на колонне, он мог лишь мечтать об этом. Вивьен всегда старался не причинять лишней боли и страданий своим противникам. Быстрый удар верной цепи или доброе проверенное зелье позволяли отправлять на Судилище богов без лишнего шума. Но теперь, впервые на своей памяти, он изменил этим принципам. Ему хотелось, чтобы бесовка корчилась в предсмертной агонии, чтобы сполна прочувствовала все оттенки боли, растворилась в ней, сама стала сосредоточением боли.
Бестия захрипела, попыталась высвободиться. Длинные ногти, больше похожие на птичьи коготки, вцепились в ладони Вивьена, оставляя на них глубокие рваные полосы. Брызнула кровь.
— Отправляйся в преисподнюю! — во весь голос кричал алхимик. Голос его срывался. — Сдохни, сдохни…
И тут его сознание помутилось. Череп сдавило так, как бывает на большой глубине. В глазах появились черные мушки. А потом одним стремительным комом налетел поток разрозненных образов. Они мелькали и кружились подобно осенней листве, поднятой над землей сильным ветром. Вивьен чувствовал, что и без того переполненная голова набухает, словно чудовищно огромный нарыв, готовый в любое мгновение лопнуть. Мир разлетелся мириадами искр, каждая из которых несла в себе толику чьего-то сознания.
Воин не знал — продолжает ли он все еще душить Обращенную или же сам лежит при смерти. Собственного тела он не чувствовал. На этот раз не было той пронизывающей, вытягивающей силы боли. Его крик затерялся в безбрежном океане чуждой речи и певучих голосов.
