Мятеж (СИ) - Крэйн Эри (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗

Фьорд молчал, лишившись речи: слова Сапфировой Маски перевернули его и без того хлипкое понимание происходящего, ураганным ветром сметая все мысли и верования, царившие до этого в голове юноши.

— Люфир, отведи Фьорда в дальнюю камеру, где его не побеспокоят, и лично проследи, чтобы никто к нему не приблизился.

Лучник сжав губы выполнил приказ, с тяжелым сердцем и полчищем незаданных вопросов покинув кабинет Командор, оставляя того наедине с Оникой.

Мужчина вернулся за стол, и, выдвинув нижний ящик, извлек из него отороченный толстой красной нитью мех с вином.

— Пойдем, — приблизившись к стене, Сапфировая Маска взмахнул кистью, заставляя каменную плиту сдвинуться в сторону, обнажая пролет винтовой лестницы, настолько узкой, что будь Командор телосложением чуть крупнее, и вовсе не смог бы протиснуться. В ладони мужчины вспыхнуло пламя, освещая ему и Онике долгий путь вниз.

Лестница привела их в недра земли, глубоко под первый этаж Цитадели, упершись проходом в небольшую пещеру с зеленой травой и знакомыми Онике светлячками, ютившимися на неровном своде и камнях у берега широкого ручья. Деревянный настил тянулся до середины подземного источника, разрезая красными от водорослей столбами мерное течение.

Командор опустился на край помоста, снял сапоги и, закатав штанины, опустил ноги в воду. Оника с удовольствием последовала его примеру, погрузив измученные дневными переходами стопы в водную свежесть. Стихия заботливо обволокла кровоточащие мозоли, заживляя раны.

— Это место больше подходит для беседы, которую я ждал с нетерпением. Правда, никак не думал, что ей суждено случиться так скоро, — Сапфировая Маска откупорил мех и протянул его Онике. — Видимо и ты не стремилась к нашей встрече: двое из отряда, наткнувшегося на вас, вернулись с серьезными ранениями, и я знаю, что Фьорд не успел оказать сопротивление.

— У меня была парочка дел, которые я хотела уладить до того, как выпадет случай вновь поговорить, — Оника сделала небольшой глоток и, утерев губы, вернула мех отцу. Вино было сладким и густым, с терпким послевкусием. — Они грозились передать меня церковникам. Эта мысль не пришлась мне по душе.

— Так почему ты тогда сейчас здесь?

— На выручку отряду подоспел его капитан, — девушка улыбнулась, поболтав в студеной воде ногами. — Я предпочту не калечить Люфира даже в случае крайней необходимости.

— Нерассудительно с твоей стороны, но я доволен. Его ранения всегда так неприятно огорчают меня.

— Я думаю, нам стоит сразу внести некоторую ясность, чтобы избежать излишнего напряжения недоговоренностей в дальнейшем, — осторожно произнесла девушка. Она опустила взгляд, ощутив нарастающее волнение внутри, впервые посетившее ее в пещерах у Этварка.

— Ты о том, знаю ли я, что твоя мать — никто иная, как настоятельница церкви Этварка, а ее семья восемнадцать лет прятала тебя от всего мира и меня в частности? Как видишь, знаю, — Командор усмехнулся и посмотрел на Онику единственным глазом.

— Могу я узнать, что послужило откровением?

— Много что. Иногда я отправляюсь по вопросам Ордена в компании одного Люфира. Как-то раз я узнал, что парнишка таскает в нагрудном кармане два портрета. Мне польстило, что он видит это, — Командор постучал костяшками пальцами по своей маске, — в таких тонах, как он изобразил. А портрет юной девушки несколько озадачил, но я решил не расспрашивать о той, кому удалось коснуться его сердца. В душевных вопросах с ним всегда было сложно. Не хотел, чтобы мое любопытство посеяло напряженность в наших взаимоотношениях. Каково же было мое удивление, когда я увидел героиню его рисунка, забредшую в пещеру, где иногда придаюсь размышлениям, зная, что там меня не потревожат. Сам не ожидал, что это поразит меня настолько, что я потеряю бдительность и подпущу хасса достаточно близко для удачного нападения. Потом твои слова о матери, служащей Церкви, черты лица и умение укрощать две стихии. Разгадка напрашивалась сама собой, рвясь откуда-то отсюда, — Командор постучал себя кулаком по груди. — Теперь твой черед.

— Моя история куда прозаичнее и основана на неоспоримых фактах: старые сплетни жителей города и исцеленная рана на руке. Я могу излечить ранения только человека родственной крови.

— Фардн, — коротко произнес Командор, будто сказать это стоило ему немалых усилий.

— А? — Оника непонимающе посмотрела на Сапфировую Маску.

— Дочери следует знать имя своего отца, не считаешь? Буду признателен, если ты сохранишь его в тайне. О связи этого имени с Сапфировой Маской известно всего нескольким людям. В Ордене его знает только Люфир. Но он так ни разу и не изменил своему извечному «Командор».

— Дедушка нарек меня Оникой, и, по рассказам, это был тот единственный раз, когда Орлея не перечила ему.

— У меня так много вопросов, — с необъяснимой грустью в голосе произнес Фардн после минуты молчания. — И у тебя, наверное, не меньше. Пусть первенство будет за тобой.

— Ты сказал, что позволил Фьорду сбежать. Почему? Знаю, странно начинать именно с этого, но много раз с нашей первой встречи я думала, почему Орден? В Этварке тебя называли мятежником, а что вижу я?

— Этот мальчишка напомнил мне себя самого. Правда, в его возрасте, умений укротителя стихий и рассудительности у меня было побольше. Но я рос в условиях отличных от его. Этот юношеский запал, упрямство и вера в свои идеалы — я решил дать ему шанс, которого не было у меня. С его опрометчивостью он мог угодить в руки церковников или накликать на себя неприятности похуже. Или сделать что-то значимое для судеб магов. Но я никак не ожидал, что он станет тем, кто приведет ко мне моего ребенка. Ради этого я позволил бы сбежать целой сотне отступников.

Оника не сдержала счастливой улыбки. Не смотря на всю свою сдержанность и прагматичность, девушка не была лишена обычных человеческих чувств. Возможность воссоединения с отцом согревала ее изнутри, даруя веру в себя и будущее кого-то больше, чем воспитанницы благородной семьи.

— К чему тогда все это? Сапфировая Маска, Орден, служащий Всевидящей Матери, преследующий отступников и мятежников?

— Хотел бы я, чтобы дело было в моей вере в то, что рожденные в дыхании стихии обязаны прожить жизнь, искупая свое проклятое нутро. Но это не так, — Фардн замолчал, с силой сжав край помоста. Оника с тревогой посмотрела на отца, ощутив исходящий от него жар. — Арнора держит в заложниках моего сына.

— Погоди, Всевидящая Мать делает что? — ледяная волна окатила Онику, оставив после себе вспотевшие ладони и неприятное покалывание во всем теле.

— Сайл и Орлея любят скрывать все от всех, да? — с горькой усмешкой произнес Командор. Коротко посмотрев на дочь, он перевел взгляд на прозрачную гладь ручья. — У Всевидящей Матери мой сын и твой родной брат. Залог моего послушания. Восемнадцать лет назад, когда молнии разрывали небо на клочья, а от грома дрожал целый город, женщина, которую я любил, родила мальчика, отнятого от нее прежде, чем он испил материнского молока. Его увезли в Берилон. Арнора решила, что жизнь сына станет достаточной мотивацией, чтобы я остановил восстание и в дальнейшем стал вершителем ее воли. И она оказалась права. По ее приказу и был создан Орден Смиренных.

— И ничего нельзя сделать? — Оника пыталась осознать и принять сказанное отцом, но старания ее были тщетны.

— У меня связаны руки. Арнора знает, что если мне удастся вернуть сына, ее власти придет конец. Без сомнения, его неустанно охраняют лучшие из лучших. Одно мое неосторожное движение или ее сомнение в моей лояльности — и она убьет его. Ей хорошо известно, что я не пойду на это.

— Жизнь одного человека удерживает Огнедол от кровавой бойни?! — Онике, которую учили достигать цели любыми средствами, было сложно понять решение Фардна.

— Что поделаешь, это моя кровь. Знаешь, когда я узнал, что в ту ночь родился еще один младенец, маленькая милая девочка, я мог вернуться в Орден и обратить его против Всевидящей Матери и ее ига: маги Ордена верны мне и служат Арноре лишь потому, что я следую ее воле. Но я не смог. Не смог отказаться от ребенка, ради сохранения жизни которого, я почти два десятилетия делал то, чем не могу гордиться.