Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман (серия книг .TXT) 📗
Продолжая стоять на одном колене, Дивисьякус ответил:
— Вождь знал, что ты так скажешь, в точности так. — Он вздохнул, и его плечи ушли назад, затем вернулись на место. — Он бы не стал этого делать, скажу честно, если бы не столкнулся с более грозной силой к югу от Ниффет, чем представляют собой ты и твои люди.
— Ах, речь о гради, — сказал Джерин. — Кажется, дело начинает проясняться. Он хочет заручиться моей поддержкой против них и считает, что единственный надежный способ этого добиться — опять притвориться паинькой на то время, пока беда не отступит, а затем снова принять свое истинное обличье.
Дивисьякус изобразил на лице обиду. У него это хорошо получалось, но, с другой стороны, он много практиковался.
— Ты говоришь злые вещи, очень злые.
— И поделом, — ответил Лис. — Единственное, чем я обязан твоему вождю, так это тем, что я собрал в Лисьей крепости своих вассалов как раз для того, чтобы выступить против него, как вдруг на нас напали гради, и благодаря этому мы смогли отразить их удар без больших потерь.
— Хотел бы я сказать то же самое, — мрачно ответил Дивисьякус. — Они обрушились на нас, да еще как. Я так понимаю, что ты уже слышал о том, что они напали на нас, приплыв на кораблях, уже после своей вылазки против вас.
— Да, я слышал об этом, — сказал Джерин. — Если бы они не нанесли удар и нам, и вам, полагаю, мы с Адиатанусом вели бы сейчас войну, и тебе бы не пришлось стоять тут передо мной вместо него, спрятав в карман свою гордость.
Дивисьякус поморщился.
— Да, у тебя и вправду злой язык, Лис, ух какой злой. Говорят, в давние времена бард мог убить человека, сложив о нем грубую песню. Я бы ни за что этому не поверил, не доведись мне познакомиться с тобой. — Он поднял руку, на запястье сверкнул золотой браслет. — Не благодари меня пока. Ты еще не слышал, что я собираюсь тебе сказать.
— Говори, — сказал Джерин, от души веселясь. Он как раз собирался поблагодарить трокмэ за столь высокую оценку его сарказма. — Что ты такое хочешь мне сказать, чего я еще не слышал?
— Что десять дней назад на нас снова напали, на этот раз — злой колдун, пришедший по суше, и мы снова были побиты. — Дивисьякус оскалился, снедаемый отчаянием. — Поэтому, из боязни, как бы не случилось чего похуже, Адиатанус готов сражаться на твоей стороне, под твоим началом, как тебе будет угодно, главное, чтобы твои люди и колесницы были заодно с нами. Что бы ни случилось потом, даже если ты станешь нашим господином, это все же лучше, чем господство гради.
Он задрожал в приступе почти суеверного страха. Трокмуа, приехавшие вместе с ним на колесницах, принялись жестами отгонять зло. Гради, взятый Джерином в плен, считал поражение лесных разбойников чем-то само собой разумеющимся. Очевидно, трокмуа были того же мнения на этот счет. Это встревожило Джерина. Какие же союзники выйдут из дикарей, если они, только завидев врага, побегут с поля боя?
Он задал этот вопрос Дивисьякусу.
— Мы сражаемся достаточно храбро, — заявил трокмэ. — Просто дело в том, что что-то все время складывается не в нашу пользу. Будь я проклят, если знаю, почему так происходит. Наверное, у вас, южан, все иначе, если вы однажды уже сумели победить гради. Рядом с вами, я надеюсь, и у нас все получится лучше.
— Я тоже на это надеюсь, — ответил Джерин. После некоторых размышлений он добавил: — Поедем со мной в Лисью крепость. Дело слишком важное, чтобы решать его на ходу.
— Как тебе будет угодно, лорд принц, — отозвался Дивисьякус. — Главное, да помогут нам в этом боги, постарайся принять решение поскорей. Иначе оно уже не будет иметь никакого значения.
Когда они двинулись по элабонскому тракту на север, Джерин велел Дарену поравнять свою колесницу с той, в которой ехал Дивисьякус. Перекрикивая скрежет и дребезжание, он спросил:
— А что скажет Адиатанус, если я явлюсь на его земли с целой армией?
— Скорее всего, он возблагодарит за это богов, как элабонских, так и наших, — ответил Дивисьякус. — Нам нужны решительные меры, да, очень решительные.
— А что он скажет и что скажут ваши воины, когда я велю им сражаться бок о бок с нами и подчиняться приказам моих баронов? — не унимался Лис.
— Можешь распоряжаться ими как угодно, — сказал Дивисьякус. — Если хотя бы один из них ответит что-нибудь, кроме: «Конечно, лорд Джерин!» — можешь снести голову этому глупцу и повесить ее на своих воротах.
— Мы так не поступаем, — ответил Джерин с отсутствующим видом.
Но дело было не в том. Дивисьякус и так прекрасно знал, что элабонцы не берут голов в качестве трофеев. Он просто имел в виду, что Адиатанус и его люди пребывают в таком ошалении, что готовы повиноваться Лису во всем, что бы тот им ни приказал. Учитывая, как Адиатанус кичился собственным могуществом до нападения гради, положение его и впрямь было отчаянным. Если только…
— Какую клятву ты готов принести в знак того, что твои слова не ловушка? Не попытка заманить меня туда, где Адиатанус с коварной внезапностью намеревается со мной поквитаться?
— Ту же, которую я произнес при твоей жене, когда она задала мне тот же вопрос, — сказал Дивисьякус. — Клянусь Таранисом, Тевтатесом и Есусом, лорд Джерин, что я говорю одну лишь правду и ничего, кроме правды.
Если клятва, в которой упоминаются три главных бога трокмуа, не послужит порукой правдивости произнесшего ее трокмэ, то ничто другое уж точно таковым не послужит. Джерин слегка улыбнулся, услышав, что Силэтр потребовала таких же гарантий от Дивисьякуса, как и он сам. Хотя Байтон больше и не вещал через нее, она и сама была достаточно прозорливой.
— Этого достаточно, — заключил он.
— Клянусь еще раз, что так оно и есть, и молюсь, чтобы ты нашел выход из положения, — сказал Дивисьякус. — Последнее время наши жрецы стали какими-то раздражительными, о да, это так. Как будто, когда боги гради находятся близко, наши собственные боги пугаются, если ты понимаешь, о чем я.
— Думаю, что примерно представляю, — сказал Джерин после минутной паузы.
Пленные гради тоже хвалились тем, насколько их боги сильнее богов лесных разбойников, и снова выходило так, будто они правы и в этом.
Дивисьякус бросил на Джерина проницательный взгляд.
— Мне кажется, ты больше знаешь обо всем этом, чем показываешь. — Когда Джерин ничего не ответил, трокмэ продолжил; — Что ж, ты всегда был таким. Адиатанус готов поклясться, что ты всегда словно бы стоишь у него за спиной и слушаешь, даже когда он просто распекает своих людей.
— Зная, как орет Адиатанус, мне не нужно находиться так близко от него, чтобы все слышать, — ответил Джерин.
Дивисьякус хихикнул и кивнул, признавая справедливость его слов. Джерин был верен себе и отделался шуткой, не отрицавшей его чудесных и таинственных качеств. Чем больше люди думают, что он многое о них знает, тем осторожнее они будут себя вести с ним.
Единственное, чего он желал, трясясь в колеснице, катящейся на север, это действительно обладать хотя бы половиной тех свойств, какие приписывали ему и друзья, и враги.
— Все готовы? — Джерин оглянулся назад, на множество колесниц, выстроившихся у него за спиной на лугу возле Лисьей крепости.
Вопрос был абсолютно риторическим — все были готовы как никогда. Он махнул рукой, указывая вперед, и похлопал при этом Дарена по плечу:
— Трогай!
Через совсем малый отрезок времени колесница Дивисьякуса поравнялась с колесницей Джерина.
— Это замечательно, то, что ты делаешь, Лис, просто замечательно, — сказал трокмэ. Но тут же его лицо омрачилось. — И все же я бы радовался еще больше, что верно, то верно, если бы ты взял с собой всех своих воинов, а не оставлял часть из них в Лисьем замке.
— Если я что-то и делаю, то вовсе не ради того, чтобы тебя обрадовать, — ответил Джерин. — И не для того, чтобы обрадовать Адиатануса. Я в первую очередь всегда защищаю себя. Если я оставлю Лисью крепость без охраны, а гради снова поднимутся по Ниффет, — он махнул рукой в сторону речки, — крепость падет. А я не хочу, чтобы это произошло.