Семейные обязательства (СИ) - Келин Алекс (читать книги регистрация txt) 📗
- Вы. Себя. Слышите? - раздельно произнесла Элиза. И ответила сама, - видимо, нет. Так я объясню.
- Ты как с отцом разговариваешь?!
- Словами, - отрезала Элиза. - Вы, батюшка, обо мне уже позаботились. Сделали изгоем и прокаженной. Думаете, Пьер хотел на мне жениться? Ему всего лишь хватило чести исполнить обещанное. А потом всему Гетенхельму хватило верноподданических чувств, чтобы чуть ли не плевать мне под ноги. Хорошо, я понимаю, вы совершенно не думали о том, как я буду жить с клеймом заговорщика в глазах всей Империи. Вы не знали, что Пьер вызовет на дуэль любого, кто скажет об этом вслух. Вы понятия не имели, что из-за вашего покушения на канцлера я стану одинокой, всеми презираемой вдовой! Что такое судьба какой-то девчонки, когда на кону ваша честь?
- Что ты...
- Подождите, отец. Я не закончила. - Элиза сама не заметила, что уже почти кричит, и чуть сбавила голос. - Я все понимаю. Империя важнее дочери, а данное слово важнее счастья. Но больше "заботиться" вы обо мне не будете. Вы мой отец, и я люблю вас, но со своей жизнью я разберусь без вашего участия. Вы уже испортили всё, что могли.
- Ты... - Павел Лунин зло вздохнул, покачивая головой. Он явно хотел сказать что-то более резкое, но сдержался. - Неблагодарная ты девица. Это все канцлер, - удрученно пробормотал он, - все он, мерзавец. Задурил бабам голову, что им теперь всё можно - и вот, результат. Родная дочь так с отцом разговаривает...
Он тяжело и горестно вздохнул.
Элиза почувствовала укол совести. Отцу и так плохо здесь. Может быть, смириться? Покаяться, сделать вид, что слушаюсь?
Но слова было уже не остановить.
- Канцлер? - крикнула она. - Которого после вас до сих пор еле ходит? Он, значит, виноват? Даже когда вам помилование у Императора добывал?! Да я лучше к нему работать пойду, хоть бумажки писать, хоть кофе носить, да хоть курьером, мне плевать! Все лучше, чем жить с вашей "забоооотой" и слушаться вашей дури! Вот только не возьмет он меня на службу, да и никто не возьмет - я же Лунина, вдруг начну с ножиком на начальство кидаться?!
Отец зло и удивленно смотрел на нее.
Элиза задержала дыхание на несколько секунд.
- Бельские, кстати, живы-здоровы, - сказала она уже спокойным голосом. - Виктор фон Берген, князь Бельский, сейчас в Гнездовске, служит в страже простым следователем. Захочу - замуж за него пойду. Буду огород полоть и супы варить. Или вдовой останусь. Одна кошка у меня уже есть, заведу еще десяток.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
Павел Лунин горько усмехнулся:
- Порченая кровь. Связалась Лизавета не пойми с кем, вот и получилось... то, что получилось. Я думал, что сумел тебя воспитать, но, видно, кровь сильнее.
- Что? - непонимающе охнула Элиза.
- Я не твой отец, - устало сказал он. - Ты дочь моей сестры от случайного любовника. Мы с Еленой это скрыли, для твоего же блага, но ты теперь взрооослая, - он с сарказмом добавил: - са-мо-сто-я-тельная. Так что ничего ты мне не должна, племянница. Можешь забыть про глупого старика.
Элиза несколько раз открыла и закрыла рот. Потрясла головой, пытаясь скинуть наваждение. Сделала несколько шагов по комнате, развернулась на каблуках и решительно подошла к нему вплотную. Посмотрела прямо в глаза. Выдержать взгляд отца (дяди?) было на удивление легко.
- Неважно, чья во мне кровь, - четко, как будто давая клятву, сказала она. - Меня воспитали вы с мамой. Я - Елизавета Павловна Лунина, и останусь ей до конца дней. Вы - мой отец, и я вас люблю. Можете злиться на меня, можете отказываться. Я - не откажусь.
Павел Лунин долго смотрел на нее. Потом кивнул, отвел глаза и обнял.
- Не наделай глупостей, дочка, - негромко сказал он, гладя Элизу по голове.
На выходе из башни Элиза не заметила ступеньку, оступилась и чуть не растянулась на мокрых плитах двора. Фон Раух подхватил ее, но она успела больно удариться коленом о дверной косяк и испачкать пальто. Как кавалергард умудрился сохранить свою черно-серебряную элегантность, осталось загадкой.
- Извините, у вас щетки не найдется? - смущенно попросила Элиза.
- Пойдемте.
Они быстро прошли мимо старого колодца, прикрытого обитой металлом тяжелой крышкой, к еще одной двери. За ней оказался просторный холл, как в гостиницах - зеркало во всю стену, пара диванов, столик с газетами и стойка, за которой сидел опрятный старичок.
- Здравствуй, Отто, - кивнул старичку фон Раух, - помоги барышне почистить платье.
- И вам доброго вечера, ваше благородие, барышня, - обрадовался портье. Он пошарил под стойкой, что-то стукнуло - видимо, ящик, - и достал коробку с целым арсеналом щеточек, ершиков, разнообразных тряпочек и флаконов. Пристально посмотрел на испорченный черный наряд Элизы, на пятна грязи и кирпичной пыли. Удрученно вздохнул.
- Боюсь, щеткой тут не обойтись. Если барышня у нас переночует, к утру и пальто, и платье будут, как новенькие.
- Я лучше домой, - покачала головой Элиза.
- Тогда могу разве что предложить плащ, - развел руками Отто. - Подождите пару минут, сейчас принесу.
Элиза неловко улыбнулась фон Рауху:
- Простите, столько хлопот из-за меня... И... Вы ведь все слышали?
Фон Раух едва заметно кивнул.
- Боюсь, сударыня, слышала вся округа. У вас очень громкий голос. Не беспокойтесь, здесь не бывает сплетников. И еще... - он глядел в сторону, почему-то не желая встречаться взглядом с Элизой. - Я плохо умею утешать, но попробую. Поверьте, все будет хорошо.
Она вздохнула. Какое тут может быть "хорошо"?
- Это... Правда? - зачем-то спросила она кавалергарда. - Я - незаконный ребенок?
Фон Раух кивнул.
- Во всех родословных книгах вы записаны как дочь Павла и Елены Луниных, и по закону неважно, кто ваши... настоящие родители. По сути - да. Елизавета Лунина умерла, рожая вас. Никто и понятия об этом не имел, пока Павел Николаевич не совершил покушение. Он думал, что ваш отец - Воронцов, ходила такая лживая сплетня. Хотел отомстить за смерть сестры, пусть и через двадцать лет, а заодно избавиться от долгов.
- М-да... - вздохнула Элиза. - Это нужно как-то... осознать. Но, в любом случае, мой настоящий отец - Павел Лунин. Он меня воспитывал, он перед сном гонял из-под детской кроватки жутких монстров, он меня на руках носил, когда я болела... Остальное неважно.
- Вот, барышня, - спешил к ним старичок-портье, - плащик вам, на меху, теплый, как раз на мозглявость ноябрьскую. Надевайте, вам понравится!
***
Когда они проезжали внутреннее, самое старое кольцо стен Гетенхельма, Элиза увидела за крышами зарево пожара.
- Что там? - спросила она у своего спутника.
- Имперский архив, насколько я понимаю. Простите, вынужден вас покинуть.
Через секунду фон Рауха рядом уже не было. Только порыв холодного ветра от двери кареты бросил в лицо Элизе горсть капель дождя.
Дома, в своей постели, Элиза привычно положила руку на теплый кошачий бок и провалилась в сон без сновидений.
Глава 14. Самое дорогое
Элиза проснулась около полудня. В ноябре над Гетенхельмом небо редко свободно от туч, но в это утро город купался в солнечных лучах. В голове было пусто, мир вокруг казался прозрачным и звонким. Выпал снег, прикрыв привычную каменную серость сверкающей белизной. Он продержится недолго, совсем скоро хрупкая ледяная красота станет привычной грязной кашей, раздавленной колесами повозок и копытами коней.
Это пугающе напоминало Элизе ее собственную жизнь. Тонкий налет ее счастья слишком быстро исчезал, растоптанный чужими, куда более важными делами, стремлениями и равнодушием.
"Нужно создать свой снег..." - невпопад пробормотала Элиза.
Кошка встрепенулась от ее голоса. Открыла глаза, оценила обстановку - все в порядке. Сладко потянулась, мурлыкнула и начала вылизываться.
