Сказки-секунды. Высматривая мага (СИ) - Степанова Дарина (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
К новолунию Ивар вновь ушёл в город, а, возвратившись, обнаружил новую натуру Сирик: теперь она казалась ему серьёзней, чем раньше. Терпеливо и внимательно выслушивала его объяснения, завела деревянную шкатулку — точь-в-точь его ящик, в котором он хранил обрывки рассказов Мастера. Теперь ни ящик, ни записки не было нужны — в Школе он мог задать вопрос любому из Мастеров и подмастерий или обратиться к книгам, которых в школьных комнатах было великое множество.
Через несколько месяцев, встретив его на крыльце, Сирик бросилась к нему на шею, увела в дом, накормила, а затем, не дав отдышаться, кинулась расспрашивать о городских чудесах: а правда ли, что фонари зажигаются сами, как только темнеет? А быстро ли кружатся карусели? Какие сласти и украшения продают на ярмарках? Что такое эстакады и галереи? Бывал ли Ивар в городском саду — там, по слухам, круглый год бок о бок цветут сирень и рябина?..
Спустя полгода учёбы в Высшей школе, Ивар сообщил домашним, что теперь возвращается надолго: Мастера Гильдии отправляются в долгое путешествие по горам в поисках целебных трав и не берут с собой даже самых талантливых подмастерий.
— Правильно, — кивнул Мастер. — Целебная трава не любит неловких рук неуверенных недоучек.
Ивар ничего не сказал, но покраснел и опустил голову. В последнее время ученье занимало его совсем не так, как раньше. Всё больше он размышлял о городских красавицах, всё чаще улетал мыслями домой, к Сирик.
— А вот Сирик в такое путешествие я бы взял, — неожиданно произнёс Мастер. — Ласковые осторожные руки в травосборе всего пригодятся. Если бы ты была мальчишкой, Сирик, непременно бы взял.
— Разве вы тоже отправляетесь вместе с городскими Мастерами?
— А как же. Я ведь такой же Мастер Гильдии, как и все остальные. Я впервые оставлю вас одних. Но ты, Ивар, уже достаточно мудр, чтобы защитить и себя, и Сирик, а ты, Сирик, давно овладела искусством вести Дом. — Мастер взглянул на Сирик, и она прочла в его взгляде и голосе куда больше Ивара: вести Дом — это не хлопотать по хозяйству, хотя и это она умела. Вести Дом — это вести их Дом по лесам и городам, следить, как бы не выстудило комнаты, замечать, в какое время года в какие края Дом любит забредать, помнить, в какую погоду лучше спрятаться в лесу, а когда можно и в поле показаться — за туманами, волнами спелой пшеницы да кое-какими чарами Дом никому не разглядеть.
— Но ведь Мастера уходят сегодня вечером, — взволнованно спросил Ивар.
— Значит, и я ухожу сейчас же. — Мастер поднялся из кресла и исчез, не сказав больше ни слова.
Целую минуту Ивар и Сирик молча глядели друг на друга.
— Это наше первое настоящее испытание.
Дом
В первый вечер в одиночестве они почти не говорили, совно малейший звук был способен разрушить колдовство Дома, которое всегда поддреживал Мастер. Ивар не читал Книги, но и он чувствовал, что дом — живой. Ближе к полуночи, чтобы разогнать гнетущую тишину, Сирик, наконец, отважилась взять в руки одну из любимых книг и начала читать вслух.
— "…она и не представляет, какие опасности поджидают её за стенами замка."
Ивар, склонив голову, глядел на подругу. В его зрачках плясало пламя очага.
— Знаешь, о чём я думаю всякий раз, когда читаю это место? — спросила Сирик. — Мне представляется высокий, просто громадный замок где-то на поляне среди скал. Замок утопает в тумане, по башняс вьётся виноград, и белые клубы подбираются прямо к лозам вдоль стен. Там есть немного чистого, ясного, свободного от колдовского тумана места, у самых-самых стен. Жители замка глядят сверху, из тёплых окон, на укутанную маревом землю, и не боятся, потому что замок их защитит. Но те, кто выходит наружу, — они либо восхитительно отважны, либо непроходимо глупы, потому что не подозревают, какие опасности ждут их за стенами…
Ивар, забывшись, не сводил глаз с Сирик, вслушиваясь в её интонации. В её лице, словно в калейдоскопе, мелькили, сменяя одна другую, давние Сирик: совсем крошка с каштановыми кудрями, девчонка, уронившая в котёл свой черпачок, подросшая девочка, та, какой она была, когда обозвала его первое блюдо "мюслями мыслей". А затем она, её образы, начали меняться с сокрушительной скоростью: наивная, резкая, смешливая, добрая, сострадательная и нетерпеливая, жадная до новых впечатлений, запертая в четырёх стенах, ненасытная до знаний, любопытная, ироничная и даже едкая, ласковая, взрослеющая, меланхоличная, взволнованная, радующая встрече, испуганная каким-то словами Мастера, встревоженная и спокойная, тихая, радостная, искрящаяся и печальная. Настроения, ожидания и прошлое Сирик сменялись в её лице неведомо для неё самой, ведь сама она давно прожила и то, и другое, и третье. А Ивар, почти вся жизнь которого проходила теперь вдали от неё, будто волшебным образом навёрстывал упущенное, узнавая, как она жила одна в этом огромном доме, и единственным её другом, наставником и собеседником был их Мастер. Ивар задумчиво молчал, заслушавшись её рассказом. И вдруг Сирик вскрикнула, выронила книгу и бросилась к окну.
— Ивар!
Он метнулся к ней, приникнув к раме и вглядываясь в ночную тьму. В первый же миг он понял, что стряслось. Тьма не была единой — в ней, словно в кипящем котле, бурлили чёрные вихри, подступавшие к окнам.
— Что это?.. — севшим голосом спросил он.
— Это исчезает магия Мастера, — ответила Сирик, проверяя, плотно ли прикрыто окно. — Ивар! Беги в погреб, проверь запоры! Сейчас же!
И он подчинился, потому что был растерян и испуган не меньше подруги, но, в отличие от неё, в первую секунду он совершенно не знал, что предпринять. Спустился в подвал, перепрыгивая через ступени, ворвался в погреб и бросился прямиком к запорами и засовам.
Перед экзаменом
Шёл сильный дождь. Крупные кленовые листья сворачивались у тротуаров, капли били по плитам и асфальту, стекали с зонта, попадали за шиворот и в широкие ботинки. Оли могла нырнуть в метро и проскочить одну станцию в мгновение ока, но предпочла полчаса прогулки по мокрой улице. Может быть, теперь у неё долго не будет возможности погулять просто так. Кто знает, как там принято.
Дождь усилился, Оли ускорила шаг и остаток пути почти бежала, задержавшись только у уличного прилавка с фруктами и овощами. Он так не вписывался в серую осень, что просто магически притягивал взгляд. Крупный шиповник, блестящий, словно резиновый, кизил, солнечная облепиха, розовые помидоры, голубика, малина, богатырская клубника в плетёных лукошках.
Второй раз она замедлила шаг уже у самого пункта назначения — оставалось только миновать автозаправку и пересечь двор. Но из двери, распахнувшейся по правую руку, на Оли дохнуло шоколадным, хлебным теплом. Маленькая забегаловка-кондитерская, свежий хлеб и чай/кофе с собой. Оли не устояла. Вошла и устроилась за столиком-насестом вдоль окна. Кофе с корицей (переслащенный) и свежайшая, хрустящая луковая булка.
Допив кофе и смяв бумажный стаканчик, Оли посмотрела на часы. Ещё не опаздывает, но уже пора. Выглянула на улицу, раскрыла зонт и помчалась дальше, пиная скукоженные жёлтые листья и загребая целые пригоршни из ручьёв, бежавших вдоль тротуаров.
Наконец она пересекла широкий двор Центра образования, нырнула под козырёк, толкнула дверь и наконец попала в знакомое уже сухое тепло, отдававшее стерильным запахом кондиционированного воздуха.
— Третий этаж…
"…направо по коридору серая дверь", — мысленно продолжила Оли напутствие служащей у стойки. Ещё в первый раз она запомнила дорогу наизусть. С тех пор она побывала здесь не однажды. А сегодня предстоял последний, решающий экзамен. Хотя она-то знала, что всё решено давно, ещё до того, как она пришла сюда впервые. Она так решила, а значит, оставалось только пришпорить обстоятельства. Сегодня — финальный жест. "Третий этаж, направо по коридору серая дверь", усмехнулась она, ставя подпись в журнале регистрации соискателей: "М.Оли".
