Сильнейшие - Дильдина Светлана (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Тевари стоял, вытянувшись, распахнув глаза навстречу синему-синему небу, голову откинув слегка. Худенький — чуть не каждая косточка видна, не больно-то отъешься в лесу. Но звонкий, словно тот колокольчик, что когда-то Тахи подарил Соль.
Глава 2
Тейит, шесть весен назад
Пол, устланный циновками, был теплым. Расшитый кожаный полог, тяжелый, откинула Соль, заходя в дом; другой полог, из тростника, отграничивал спальную часть. У стены стояли горшки и кувшины, большие и маленькие, расписанные и раковинками изукрашенные.
Соль присела на низкое сиденье; помешивала темное ароматное питье в горшочке, стоящем на камнях в очаге. Зерна чуэй давали силу и были приятны на вкус. Запеченная в глине рыба да сладкий напиток — вот и весь ужин Соль с матерью. Лиа все раздаривала беднякам, и сама жила едва ли не беднее их. И даже Кесса-дани не могла с ней ничего поделать, в конце концов махнула рукой: пусть живет, как нравится, лишь бы что требуют исполняла.
Лиа лечила тяжело больных в Тейит, и многие дома благословляли ее имя. А дочь родная — просто ее любила.
Женщина поздно вернулась. В легкой долбленке ее отвезли далеко на поля, где люди работали с утра и до ночи.
— Мама, ты так потеряешь здоровье, — укоризненно говорила дочь, принимая у Лиа плетеный короб с лекарствами. — Есть и другие целители.
— Лучших Обсидиан и Хрусталь держат подле себя, — ломким от усталости голосом сказала женщина. — Да и сами они не больно-то рвутся в бедные кварталы. А работающие на полях кормят нас всех.
— Ты забыла про охотников и рыбаков.
— Если бы удалось отыскать хорошую тропу через горы, — Лиа распустила тугой узел волос и медленно, с наслаждением пила сладкий чуэй. — В море очень много рыбы, много ракушек.
Соль улыбнулась. Мечта матери — море. Отец ее отца ходил по тропкам, оставленным сернами, вместе с другими смельчаками, и вместе с прочими дарами моря приносил пестрые шипастые раковины и другие диковинки — водяных звезд и усеянные иглами шары. Но горы не любят людей. Они шевелят хребтами и выбрасывают клубы огня. Только здесь, возле Тейит, горы спокойные.
— Как здоровье Элати? — спросила Соль.
— Неплохо… Скоро она встанет.
— Поэтому ты сбежала на поля? — рассмеялась дочь. — Без разрешения? А не боишься, что Кесса-дани рассердится?
— Она не будет опечалена, если Элати и вовсе умрет, — пробормотала Лиа. Отставила тарелку и чашку, потянулась. — А ты совсем выросла, моя маленькая Соль. Совестно мне — сложила на тебя все хозяйство.
— Невелико хозяйство — ты да я! Если что, найдется, кому помочь.
Лиа пристально взглянула на дочь:
— А нет ли такого, с кем захочешь свой дом вести?
— Как же я оставлю тебя? — спросила девушка, и лицо ее вспыхнуло.
— Не оставишь. Можно одной семьей жить. А ты… — мать чуть нахмурилась, потом улыбнулась: — Ты задумчива сегодня, малыш.
— Нет, — Соль опустила лицо. — Устала я, лягу.
Лиа поднялась, тронула лоб дочери.
— Отдыхай, малыш. А я корни привезенные до ума доведу.
Открыла короб, достала сверток, высыпала на постель серые узловатые корешки, похожие на обнявшихся сколопендр.
— Вот, подарок мне сделали. Мигом снимают жар. Редкие они. Только внизу и можно их раздобыть, здесь уже такой травы не осталось.
— И ты бы отдохнула, — проговорила дочь — словно иное хотела сказать.
— Успею еще…
Пригляделось к дочери, что сидела, опустив голову, и теребила пояс в руках. Сама присела на низкий табурет подле двери, поставила перед собой ступку. Первые звезды проглядывали на небе, цикады трещали.
— Рассказывай, малыш…
— Он очень добрый, мама, — юная девушка задумчиво наматывала на палец прядку волос. — У него глаза — как цветы шалфея, а смеется — будто солнце на закате вспыхнет, все лицо освещается.
— Он южанин, дочка. Он из Асталы.
— Он особенный, — задумчиво повторила девушка. — Вот, подарил мне игрушку… — Указала на птицу из серебра с колокольчиком, приделанным к лапке, и повторила: — Игрушку, словно ребенку…
Девушка села на постели.
— А зовут его Тахи.
Лиа толкла корни в ступке, и невесело улыбнулась дочерним словам. Попробовала на язык темную пыль — будущее лекарство. Не ответила.
«А правда, что южане — чудовища?» — часто спрашивала Соль в детстве.
«Они всего лишь другие. Как лед из глубоких пещер и кипящая вода — по сути мы с ними одно и тоже, но вместе не быть».
«Почему? Я только и слышу, какие юва страшные. Что они творят у себя…У них нет ни жалости, ни любви — одна жестокость и жадность».
— Они люди, Соль. Все мы люди.
— Тогда почему ты осуждала меня, когда я говорила о Тахи?
— Потому что он живет не тем, чем живешь ты.
Тени. Тени скользят по стенам. Тени сказок, услышанных в детстве, живущие своей жизнью. Они никогда не пугали Соль.
Никогда не пугали ее и горные водопады, бешеные ручьи — таких много в окрестностях Тейит. Сам город высечен в скалах, огромный город, серый, серебряный, переливающийся подобно опалу и строгий. Черные ступени Домов Светил и Стихий, рукотворные пещеры и пещеры, созданные природой — с колоннадами, арками, сводами. На бесчисленных барельефах — прошлое. Тевееррика, и более древние города Лимы. Победно воздевшие оружие воины — и замершие навсегда по воле художника, мудрецы, держащие в руках тяжелые свитки, ремесленники, вкладывающие сердце в незамысловатый труд свой. Робко смотрела девочка в неподвижные лица.
Трава покрывает скалы, трава и жесткий кустарник с узкими жесткими листьями. А трава, напротив, мягкая, словно шелк — если не считать самонадеянных колючих цветов — великанов, похожих на темно-лиловые шарики. И дикие серны скачут с камня на камень, орлы вьют гнезда на горных уступах, презрительно глядя на человеческую суету.
А на равнине были леса — бескрайние, в которых бродили огненного цвета олени и летали совы на мягких крыльях.
Послы приехали вечером позапрошлого дня. Южане предпочитали нейтральную территорию для переговоров, но на сей раз приняли гостеприимство Тейит. Когда Соль увидела их впервые — темноволосые, меднокожие, смуглее северян — лица их показались девушке неприятными — надменными слишком, и полными непонятной, с трудом сдерживаемой страсти. Но Тахи, с виду такой же, понравился Соль. Внимательно, весело, без стеснения рассматривал дома и людей. И на случайный вопрос испуганной северянке, столкнувшейся с ним в Доме Звезд, ответил со смехом. Речь детей юга была понятной, хоть голоса звучали слишком отрывисто, резче. Да и сами слова южане подбирали иные: словесные кружева — развлечение северян.
Он был старше на добрый десяток весен — наверное, Соль казалась ему девчонкой. Вот, даже игрушку подарил…
Девушка вздохнула, улыбнулась матери — нарочито сонно, чтобы не отвечать больше. Легла, натянула на голову тонкое шерстяное одеяло. Душно, зато лица ее мать не увидит.
Ночью Соль приснился мальчик. Угловатый, тонкий, чтобы не сказать — тощий. Лица его она никак не могла разглядеть. Кажется, волосы мальчика были светлыми. Огромное черное тело зверя кинулось на него, и брызнула кровь, и Соль закричала. Потом тот же мальчик — или она ошиблась? — стоял среди высоких трав, доходящих ему едва ли не до пояса, и короткие волосы его трепал ветер, а только что срезанные пряди пушились внизу, словно рыжий ковыль. А потом было женское лицо, взрослое, нежное, полногубое. Женщина раскинула руки и зашипела: «Прочь из моего сна!» Девушка проснулась, прижимая к груди подушку, словно защититься пыталась.
Утро нежилось на верхушках гор, не желая подниматься к солнцу и таять.
Босая, девушка шла по теплым камням. Ветер подхватывал прядки, задевал ими кончик носа Соль, и она жмурилась, и отмахивалась от ветра, как от шаловливого зверька. Стучали молоточки, оббивая края камней, и бесшумно двигались резцы — в этом квартале жили мастера, резчики по камню. Два дорогих украшения лежали в шкатулке Соль, два медальона с изображением зверя и птицы, и сделаны медальоны были здесь. Но не затем, чтобы посмотреть на работу мастеров, пришла девушка. Много-много домиков в Тейит, словно горный муравейник — льнут друг к другу. Уступами, ступенями и жилище, и улочки. Остановилась у сложенного из плоских камней небольшого дома под кровом из тростника.
