День Диссонанса - Фостер Алан Дин (первая книга txt) 📗
Консьержкой там была толстая угрюмая коала. Из ее пасти свисала резная трубка. Коала ожесточенно скребла пол у порога.
– Хей, видала я его, – ответила она Джон-Тому. Когда-то ей обкорнали правое ухо. Вероятно, постоялец, с которым она вступила в пререкания, пустил в ход зубы. – Ты пойми, человече, мне не меньше твоего охота прознать, куда он запропастился. Удрал, шельма, задолжав мне за полнедели. Оно конечно, надували меня и покруче, но ты встань на мое место: ишачишь тут, лап не покладая, каждый серебряк бережешь…
– Всего за полнедели? – Чтобы не смотреть на коалу сверху вниз, Джон-Том опустился на корточки. – А ведь вам известно, где он. Просто вы вешаете мне на уши лапшу, которой он вам отсыпал на тот случай, если его будут искать. Сдается мне, задолжать он мог кому угодно, только не вам.
Коала наморщила черный нос, вытерла лапы о передник, затем осклабилась.
– А ты не дурак, человече, хотя речи и повадки у тебя маленько странные.
– Вообще-то я не отсюда, – признался юноша. – Мой дом довольно далеко от Линчбени. Так что я не кредитор, и не налоговый инспектор, и не судебный исполнитель. Мадж – мой друг.
– Вона как? Может, бывший друг? – Коала встала, утопив в ведре жесткую щетку. Она едва доставала Джон-Тому до пояса, и в этом не было ничего необычного. В мире, где существа пяти с половиной футов ростом считались верзилами, Джон-Том выглядел Голиафом.
– Хей, так ты и впрямь его друг? Ну, так ты, стало быть, уникум. Я и ведать не ведала, что окромя собутыльников и врагов у выдр бывают приятели.
– Это не важно. Я его друг, и мне с ним надо встретиться.
– Это еще зачем?
– Я отправляюсь в поход, чтобы оказать услугу великому волшебнику Клотагорбу.
– А, этому старому прохвосту…
– Он не прохвост. Разве вы ничего не слышали о битве у Врат Джо-Трума?
– Угу, слыхала, слыхала. – Она подняла ведро. Внутри бултыхнулась щетка. – А еще я слыхала, что нельзя верить всему, об чем пишут в газетах. Значится, в поход ради него отправляешься? В опасный небось? Можно и голову сложить, верно?
– Не исключено.
– Хей, ну, а ежели я тебе скажу, где выдр, ты его заберешь с собой?
– Конечно. Обязательно. За тем-то он мне и нужен.
– Так и быть. Скажу. Я тебе, человече, не соврала, он мне и вправду задолжал. Просто не хотела говорить, да и не только тебе, – боялась, другие раньше меня до него доберутся. Но лучше, ежели так. Куда лучше. Ради такого платы за несколько дней не жалко.
– Насчет платы можно договориться. – Джон-Том тряхнул кошельком с золотом, предназначенным для переправы через Глиттергейст.
Консьержка отмахнулась.
– Да ладно тебе, человече. Ты уж постарайся утащить его с собою в опасный поход. Мне куда приятней будет воображать, как в далекой чужой стране он жарится на вертеле каннибалов. За несколько монет такое удовольствие не купишь.
– Как пожелаете, мадам. – Джон-Том убрал кошелек.
– И еще дай слово, что когда-нибудь непременно заглянешь ко мне и поведаешь обо всем с самыми кровавыми подробностями. За это я сама тебе приплачу.
– Смею заверить, для меня это будет делом первостепенной важности, – сухо пообещал Джон-Том. – Итак, где же мне найти друга?
– Не тут. Севернее.
– Во Флиртограде?
– Не-не, дальше к западу. В Тимовом Хохоте.
– В Тимовом Хохоте, – повторил Джон-Том. – Благодарствую. А вы не в курсе, чем он там занимается?
Консьержка исторгла резкий, отрывистый лай – смех коалы.
– Тем же, чем всегда занимается этот выдр, куда бы он ни наведался: воровством, мошенничеством, развратом и пьянством. Бьюсь об заклад, ты его без труда сыщешь, коли не забудешь, о чем я сказала.
– Не забуду. Ни разу не бывал к северу от Линчбени. Расскажите, каково там живется, в этом Тимовом Хохоте.
Коала пожала плечами.
– Как тута, как во Флиртачии. Как в любом городишке Колоколесья. Скучно, тесно, первобытно, но не так уж и худо, ежели ты не лентяй и умеешь постоять за себя.
– Премного благодарен, мадам. Вы уверены, что я вам ничего не должен за столь любезно предоставленные сведения?
– Ступай и не сори деньгами, – напутствовала его коала. – Жду не дождусь, когда ты воротишься и порадуешь меня вестью о долгой и мучительной смерти выдра.
– Не стоит так уж сильно на это надеяться, – предупредил Джон-Том. – Мадж из тех, кто всегда выходит сухим из воды.
– Знаю, знаю. Когда он навострил отсюда лыжи, я и ухом не повела. Ладно, по возвращении заплатишь его должок, если Мадж не окочурится в походе.
– Этим я не ограничусь, мадам. Самого заставлю заплатить.
– Годится. Ну, счастливого пути, человече.
– И вам всего хорошего, мадам.
Преодолевать пешком все расстояние до Тимова Хохота в намерения Джон-Тома не входило, тем паче что Клотагорб подкинул ему деньжат на транспорт. Через Линчбени регулярно проезжал местный эквивалент почтовой кареты, и Джон-Том приобрел билет на этот экипаж, весьма напоминающий гроб на колесах. В движение его приводили четыре красивых коня, а с пассажирами общались двое трехфутовых бурундуков в грязных ливреях. Суетливо громоздя чемоданы, тюки и ящики на задок дилижанса, они бранились, как портовые грузчики.
Приняв их за старших в артели, Джон-Том ошибся. Когда он проходил мимо четверки, одна из лошадей скосила на него глаз.
– Эй, парень, давай-ка пошевеливайся. Нешто нам весь день тут куковать?
– Виноват, но продавец билетов сказал, что вы простоите еще пятнадцать минут.
– Маразматик, чтоб его! – фыркнула кобыла. – Вот уж не знаю, до чего докатится этот мир, ежели и впредь мы будем полагаться на обслугу.
– Кому ты это говоришь? – вздохнул стоящий в паре с нею жеребец. – Эх, угораздило же нас родиться с копытами вместо рук! Вот и приходится нанимать в посредники неповоротливых недоумков.
– Твоя правда, Эльвар, – сказал конь, томившийся позади него.
Сетования затянулись до самого отъезда дилижанса.
– Все расселись? – осведомилась кобыла из второй пары. – Ну, коли так, держитесь за скамейки.
Бурундуки вскочили на задок экипажа, вознамерясь отдышаться и почиститься. Кучера при карете не было – кони сами отлично знали дорогу. Грызуны ведали только погрузкой и разгрузкой и были на побегушках у четверки – ведь она, как ни крути, выполняла основную работу.
Все бы ничего, решили вскоре Джон-Том и прочие пассажиры, не будь у коней ужасной привычки распевать на скаку. Обладая сильными и ясными голосами, они пели совершенно не в лад, и седокам всю дорогу до Тимова Хохота пришлось испытывать невыразимые муки, внимая бесконечному пронзительному ржанию. Когда один из страдальцев в конце концов нашел в себе отвагу пожаловаться, ему бестактно предложили сойти и топать дальше на своих двоих.
Две задержки в пути графиком не предусматривались. Нагуляв аппетит, артель остановилась пощипать сочной травки на роскошном лугу, а в другой раз кобылы затеяли ожесточенный спор насчет того, кто из них кичится франтовскими щетками волос за копытами.
К Тимову Хохоту подъехали уже в сумерках.
– Эй, вы там, сзади! – проржал передний жеребец. – А ну, шевелись! Нас стойла заждались. Знаю, у вас всего по две ноги, но ведь это не оправдание для бездельников.
– Да как вы смеете?! – возмутилась пассажирка, лисица-модница. Изящество ее хвоста подчеркивали вплетенные в него золотые цепочки, а поля дорогой элегантной шляпки, обломанные в тряске, жалко свисали. – Еще ни разу в жизни я не подвергалась столь хамскому обращению! Не сомневайтесь, при первой же возможности я поговорю с вашим начальником.
– А я и есть начальник, сестренка. – Жеребец хохотнул. – Желаешь наябедничать – валяй выкладывай мне прямо в глаза. – Он окинул ее взглядом. – Что до меня, так я думаю, ты слишком многого хочешь. Скажи спасибо, что мы не требуем от тебя дополнительной пошлины с веса.
– Ах так! – Рыжий хвост хлестнул коня по храпу, и лисица поспешила прочь – за багажом.
Только вмешательство подруги удержало коня от попытки выдрать клок меха у рыжей обидчицы.
