М значит Магия - Гейман Нил (е книги .TXT) 📗
– За что?
– Я обвинил тебя в том, что ты пыталась меня подставить. Ты этого не делала. Стрела принадлежала парню, который считался лучшим лучником в нашей школе. Я должен был сразу узнать необычное оперение. Разве я не прав, Весельчак О’Греди? – проговорил я, поворачиваясь к двери.
Завязывая шнурки, я незаметно нащупал на полу пару печений, швырнул одно из них вверх и разбил единственную в комнате лампочку.
Выстрелы раздались всего мгновение спустя, но этого мне вполне хватило. Когда Королева Сердец и сержант Весельчак О’Греди выстрелили друг в друга, я уже смылся.
В моем бизнесе просто необходимо быть внимательным.
Жуя печенье с джемом, я отправился прочь из дворца. Приостановившись у мусорного бака, я попытался сжечь конверт со снимками, который вытащил из кармана О’Греди, пробегая мимо. Но дождь лил как из ведра, и пламя никак не разгоралось.
Вернувшись на работу, я позвонил в министерство туризма и пожаловался. Они сказали, что дождь полезен для фермеров, а я послал их куда подальше.
Они обозвали меня грубияном.
И я ответил им:
– А я и есть грубиян.
Троллев мост
Большую часть железнодорожных путей разобрали в начале шестидесятых, когда мне было три или четыре года. Железную дорогу обкорнали. Это означало, что, кроме Лондона, уже больше никуда не поедешь, и городок, в котором я жил, превратился в последний на ветке.
Мое первое достоверное воспоминание: мне полтора года, мама в больнице рожает сестру, бабушка отводит меня на мост и поднимает повыше, чтобы я посмотрел на поезд внизу, который пыхтит и дымит, точно черный железный дракон.
Еще через несколько лет загнали на запасный путь последний паровоз, а с паровозами исчезла и сеть рельсов, соединявших поселок с поселком, городок с городком. Я не знал, что паровозы скоро канут в Лету. К тому времени, когда мне исполнилось семь, они уже отошли в прошлое.
Мы жили в старом доме на окраине городка. Раскинувшиеся за ним поля стояли пустые под паром. Я обычно перелезал через забор и читал, лежа в тени чахлого куста, или, если меня тянуло к приключениям, исследовал местность вокруг пустой усадьбы по соседству. Там был зацветший и затянутый ряской декоративный пруд, а над ним – низкий деревянный мостик. В своих вылазках по садам и лесу я ни разу не встречал садовников или сторожей и в дом войти тоже не пытался. Это означало бы напрашиваться на неприятности, а кроме того, я свято верил, что во всех пустых старых домах водятся привидения.
Не в том дело, что я был доверчивым, просто верил во все темное и опасное. Такое вот мальчишеское убеждение, что ночь принадлежит призракам и ведьмам – голодным, взмахивающим широкими рукавами и одетым во все черное.
Обратное тоже было верным, утешительно верным: днем безопасно.
Ритуал: в последний день занятий я по дороге домой снимал ботинки и носки и, неся их в руках, шел, ступая по твердой каменистой тропинке розовыми и нежными пятками. Обувь во время летних каникул я надевал только по принуждению. Я упивался моей свободой, пока осенью снова не начиналась учеба.
Когда мне было семь, я обнаружил тропку в лесу. Стоял жаркий летний день, и я забрел далеко от дома.
Я обследовал окрестности. Шел мимо помещичьего дома со слепыми, забранными ставнями окнами, через усадьбу, а потом через незнакомый лес. Когда сполз с крутого откоса, я оказался на неизвестной мне тенистой тропке, к которой вплотную подступили деревья. Немногие лучи, пробивавшиеся сквозь их кроны, окрасились зеленью и золотом, и я стал думать, что попал в сказочную страну.
Вдоль тропинки журчал ручеек, кишевший крохотными прозрачными козявками. Выловив несколько, я смотрел, как они дергаются и извиваются у меня в пальцах. Потом положил их назад в воду.
Я неспешно пошел по тропинке. Она была совершенно прямой и заросла невысокой травой. Время от времени я находил просто потрясающие камешки: пузырчатые, расплавленные кругляши, коричневые, пурпурные и черные. Если подержать такой на свет, увидишь все цвета радуги. Я был убежден, что они необычайно ценные, и набил ими карманы.
Так я и шел по тихому золотисто-зеленому коридору, и никто мне не встретился. Ни есть, ни пить не хотелось. Мне просто было интересно, куда ведет тропка. Она же шла точно по прямой и была совершенно ровной. Тропка ничуть не менялась, чего не скажешь про окружающее. Сначала я шел по дну оврага, и по обе стороны от меня почти отвесно поднимались травянистые откосы. Позже тропинка побежала по гребню, и, шагая по ней, я видел внизу кроны деревьев и изредка крыши далеких домов. Моя тропка оставалась прямой и ровной, и я шел по ней через холмы и долины, через долы и горы. Пока наконец в одной из долинок не вышел к мосту.
Он был построен из красного кирпича и высокой аркой залег над моей тропкой. По обе стороны от него в откосах были вырублены каменные ступени, а наверху этих лестниц имелись небольшие деревянные калитки.
Я удивился, увидев хоть какой-то признак людей на своей тропинке, которую уже с уверенностью стал считать естественным геологическим образованием (я недавно услышал про это в классе), как, например, вулкан. И скорее из чистого любопытства, чем по иной причине (ведь я же был уверен, что прошел многие сотни миль и очутиться мог где угодно), поднялся по ступеням и толкнул калитку.
И оказался на ничейной земле.
Верхняя часть моста была из засохшей глины. По обеим сторонам простирались луга. Нет, не совсем так: справа было пшеничное поле, слева просто росла трава. В засохшей глине виднелись отпечатки гусениц гигантского трактора. Чтобы удостовериться, я пересек мост: никаких топ-топ, мои босые ноги ступали беззвучно.
На много миль ничего: только поля, пшеница и деревья.
Подобрав колосок, я вытряс сладкие зерна и, раздавив между пальцев, стал задумчиво жевать.
Тут я понял, что мне захотелось есть, и спустился по лестнице на заброшенные рельсы. Пора возвращаться домой. Я не заблудился, нужно было только пойти по моей тропинке назад.
Под мостом меня ждал тролль.
– Я тролль, – сказал он. Потом помедлил и добавил, точно ему пришло это в голову с запозданием: – Боль-соль-старый-тролль.
Он был огромным, макушкой доставал до свода арки. И почти прозрачным: мне были видны кирпичи и деревья за ним, смутно, но все же видны. Просто воплощение всех моих кошмаров. У него были огромные крепкие зубы и жуткие когти, а еще сильные волосатые руки. Волосы длинные и косматые, как у маленьких пластмассовых кукол-голышей моей сестры, и глаза навыкате. Он был голый, и между ног из спутанных волос свисал длинный пенис.
– Я тебя слышал, Джек, – сказал он похожим на ветер голосом. – Я слышал, как ты топ-топал по моему мосту. А теперь я съем твою жизнь.
Мне было всего семь, но ведь стоял белый день, поэтому, насколько мне помнится, я не испугался. Детям легко иметь дело со сказочными существами: они прекрасно подготовлены, чтобы с ними договариваться.
– Не ешь меня, – сказал я троллю.
На мне была коричневая футболка в полоску и коричневые вельветовые штаны. Волосы у меня тоже были почти коричневые, а недавно выпал один зуб. Я учился свистеть в дырку, но еще едва-едва получалось.
– Я съем твою жизнь, Джек, – повторил тролль.
Я посмотрел троллю прямо в лицо.
– Скоро по этой тропинке придет моя старшая сестра, – солгал я, – а она гораздо вкуснее меня. Лучше съешь ее.
Тролль потянул носом воздух и улыбнулся.
– Ты здесь совсем один, – сказал он. – На тропинке никого больше нет. Совсем никого. – Тут он наклонился и провел по мне пальцами: точно бабочки запорхали у моего лица, так прикасается слепой. Потом он понюхал пальцы и качнул головой. – У тебя нет старшей сестры. Только младшая, и сегодня она у своей подруги.
– И ты все это узнал по запаху? – изумленно спросил я.
– Тролли чуют запах радуг, тролли чуют запах звезд, – печально прошептало сказочное существо. – Тролли чуют запах твоих снов еще до того, как ты родился. Подойди поближе, и я съем твою жизнь.
