Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Так продолжалось долго, намного дольше, чем Маркус мог предположить. Снаружи в дыму кружили хищной стаей всадники, отъезжали прочь, строились и вновь бросались в атаку — но все эти действия оставались невидимы глазу. То и дело в шеренгах падали солдаты, и их оттаскивали в центр каре — кому–то сабля отсекла пальцы на руке, какому–то парнишке винтовочная пуля раздробила локоть. Внутреннее пространство постепенно заполнялось этими бедолагами. Впрочем, искупителям пришлось тяжелее, гораздо тяжелее. Маркус, знал наверняка, что это так, но единственным подтверждением были крики людей и предсмертное ржание коней. Ему уже начинало казаться, что орде, беснующейся снаружи, нет числа, что его солдат так и продолжат по одному выдергивать из строя, пока в непроглядном дыму не останутся только двое — он, Маркус, и Янус…
Полковник открыл глаза, и его улыбка стала шире.
— Что ж, — сказал он, — этого следовало ожидать.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Маркус осознал, что имеет в виду Янус. Стук копыт по твердой земле затихал, удаляясь, и треск мушкетных выстрелов опадал, слабел, точно гаснущий в очаге огонь. Крики и стоны раненых, людей и животных, казались заметно громче, поскольку остались единственными звуками на поле боя. Пелена пыли и порохового дыма начала медленно рассеиваться, подгоняемая ветром, который дул с моря.
Янус резко щелкнул поводьями, и его конь рысью направился к одной из сторон каре. Один из лейтенантов поспешно растолкал солдат, чтобы дать дорогу полковнику. Маркус последовал за ним. Кони осторожно ступали между телами убитых и умирающих, устилавших землю вокруг каре, пока пыльный сумрак не сменился ярким солнечным светом. Маркус был потрясен, увидев, что солнце за это время почти не сместилось в небе. Он мог бы поклясться, что бой шел по меньшей мере несколько часов.
Повсюду, куда ни глянь, спасались бегством враги, карабкались, подгоняя коней, вверх по склону либо скакали галопом прочь по приморскому тракту — кто на запад, кто на восток. Никто из них даже на секунду не замешкался, чтобы глянуть на двух всадников в синих мундирах.
— Ну что ж, — промолвил Янус, — наши люди оказались готовы справиться с этой задачей.
Он произнес эти слова бесстрастно, словно констатировал очередной этап некоего занятного эксперимента. Помолчал с минуту, пристально вглядываясь в даль, а затем повернулся к Маркусу.
— Прикажите полку снова перестроиться в колонну. Мы покинем поле боя, отдохнем четверть часа и двинемся дальше.
— Сэр?
Люди наверняка выбились из сил. Маркуса и самого сейчас трясло от пережитого напряжения. Четверть часа на отдых — это невероятно мало.
— Мы еще не закончили, капитан. Вы же слышали донесения разведчиков. Нас ожидает вражеская пехота.
— Может, тогда разумнее будет отступить? — спросил Маркус. — Мы могли бы занять выгодную позицию к западу от…
— Нет, — отрезал Янус. — Мы должны воспользоваться преимуществом.
Маркус слегка сомневался, что у них есть преимущество. Все указывало на то, что войско искупителей составляет по меньшей мере двадцать тысяч человек, тем самым превосходя ворданаев в соотношении пять к одному. Конечно, это по большей части селяне и фанатики, внявшие исступленным воззваниям священников Искупления, однако двадцать тысяч — это все–таки двадцать тысяч.
— А как быть с ранеными и убитыми? — спросил он.
Янус поджал губы:
Отрядите одну роту заняться ранеными. Убитые могут подождать до вечера.
— Есть, сэр.
Тоже, как ни крути, скверно. Людям придется не по душе, что нельзя задержаться и достойно похоронить погибших товарищей… хотя Маркус сомневался, что им вообще удалось бы хоть кого–то похоронить в этой спекшейся от жары, твердокаменной земле.
Тем не менее приказ есть приказ. Маркус отправился на поиски Фица.
Местоположение войска искупителей можно было определить по громадному облаку пыли, вздымавшемуся над приморским трактом, подобно зародившемуся на суше грозовому шквалу. Такой же шлейф пыли тянулся над ворданайской колонной, оседая в глотках солдат замыкающего батальона и обозных возчиков. Маркус украдкой поглядывал на Януса, который ехал с таким беспечным видом, словно собрался на премьеру в театр.
— Сэр… — проговорил наконец Маркус, просто на тот случай, если полковник до сих пор не заметил клубившуюся впереди пыль.
— Капитан, — отозвался Янус, — я прекрасно понимаю, что наши отношения пока еще не достигли той стадии, на которой вы были бы готовы довериться мне целиком и полностью, однако, надеюсь, вы все же в состоянии поверить, что я не слепой. — Он указал вперед, недалеко от того места, где они сейчас проезжали. — Там отрог холма, и дорога чуть отклоняется на север. Самую малость, но для нас вполне достаточно.
Еще через несколько минут полковник осадил коня, и Маркус остановился рядом с ним. Фиц, исполнявший роль адъютанта, все так же следовал за ними на почтительном расстоянии. На взгляд Маркуса, этот пустой и безжизненный отрезок тракта ничем не отличался от дороги, по которой они ехали весь день, но Янус, судя по всему, был удовлетворен.
— Подойдет, — объявил он. — Прикажите всем четырем батальонам построиться в три шеренги. Скажите капитану Стоуксу, чтобы занял место на фланге, но не отъезжал от колонны без моего приказа. Да, и, будьте любезны, отыщите мне капитана Вакерсона.
Маркус кивнул, все еще борясь с неприятной пустотой в желудке, и принялся передавать приказы Фицу. Скоро повсюду поднялась густая пыль, из которой доносились выкрики и лязг железа — звуки построения. Преобразование колонн в три длинные шеренги не обошлось без обычных заминок и некоторого беспорядка, и Маркус морщился всякий раз, когда какой–нибудь сержант в гневе давал волю языку. Впрочем, если Янусу и бросились в глаза огрехи построения, он ничем не выказал своего недовольства.
Явился капитан Вакерсон — или Пастор, как звали его все ветераны Колониального полка, — пеший и покрытый пылью с головы до пят. Он сухо отдал честь.
— Благослови вас Бог, сэр, — проговорил он, сняв остроконечное артиллерийское кепи. Вакерсон был тощий как жердь, длинные жилистые руки покрыты следами старых пороховых ожогов. Волосы у него на макушке изрядно поредели, образовав некое подобие монашеской тонзуры, зато буйная борода и усы пребывали в целости и сохранности. Он носил на шее бронзовый двойной круг — символ церкви, нестерпимо сверкавший всякий раз, когда на него падало солнце.
— И вас, капитан, — торжественно отозвался Янус. — Размещайте орудия. Половину батареи на фланге и внешних промежутках. Центр оставьте мне.
— Есть, сэр! — отчеканил Пастор. — Как только осядет пыль, у нас будет превосходный сектор обстрела.
— Что касается обстрела, — сказал Янус, — вам нельзя открывать огонь до тех пор, пока не вступит в действие пехота. Зарядите двойной картечью и ждите моего приказа, вам ясно?
— Сэр? — Капитан нахмурился, но тут же перехватил выразительный взгляд полковника. — Так точно, сэр. Я за этим прослежу.
Янус кивнул и, когда артиллерист торопливо зашагал прочь, искоса поглядел на Маркуса. Тот изо всех старался сохранить безучастное выражение лица, но полковник, судя по всему, видел его насквозь.
— Не одобряете, капитан?
— Просто подумалось, сэр, что несколько выстрелов с пятисот ярдов могли бы снизить наступательный темп противника.
— Безусловно, могли бы… но этого ли мы хотим добиться? — Янус одарил его сдержанной усмешкой. — Доверьтесь мне, Маркус. Имейте терпение.
— Есть, сэр. — Капитан краем глаза заметил знакомую фигуру, пробиравшуюся к голове колонны. — С вашего разрешения, я отлучусь на минуту.
Мисс Алхундт оказалась на удивление неуклюжей наездницей, как и Маркус. Он направил Мидоу к ее низкорослой хандарайской лошадке и поехал рядом. Посланница Орланко была, как обычно, в коричневом жакете и брюках, туго заплетенная коса свернута и подколота на затылке. Стекла ее очков густо запорошила пыль, и женщина протирала их тыльной стороной ладони — без особого, впрочем, успеха.
