Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

— Потому что иной точки зрения не одобрит ни моя жена, ни жители крепости.

Хэвард предупредил, что вернется через несколько дней, а сам двинулся в тронный зал. Только он отворил двери, как Амелия тотчас же отчитала его о том, что Хэвард не доложил ей о своем прибытии.

— Я очень устал с дороги, — отвечал он, — и решил испить травяной отвар в своих детских покоях. Потому я сначала отправился к придворному лекарю.

— Предыдущие походы не изматывали тебя, — приметила Амелия, подозревая своего мужа во лжи.

— Это верно, — согласился Хэвард. — Видно, старость подкралась ко мне незаметно.

— О какой старости ты говоришь? Ты и к четвертому десятку ещё не приблизился.

— Одни стареют раньше, другие позже. Походы и впрямь стали меня выматывать.

— Значит в следующий раз ты останешься во дворце, — сказала Амелия. — Киан и его отряд отправятся вместо тебя.

— Как же его сын Гармунд?

— Останется на твое попечительство.

— Нет уж, — отказался Хэвард. — Киан останется во дворце, а отряд для следующего похода я подберу сам.

— Киан пойдет в поход, — твердо вымолвила Амелия. — Точка.

— Как пожелаешь, моя госпожа, — сквозь зубы выдавил Хэвард и побрел к дверям.

— Стой, — приказала Амелия. — Так что насчет варваров? Ты отыскал их следы?

— Нет, но набрел на трех дикарей. Этот кочующий народ продвигается все дальше на восток. Вскоре они доберутся до крепости. Мы должны быть готовы к внезапному нападению.

— А варвары? — вновь спросила Амелия.

— Ты слышишь меня? Я говорю об угрозе дикарей.

— Они меня не волнуют. Меня волнуют лишь варвары. Тот раненый воин, которого мы взяли у стен, был варваром. Значит есть и другие.

— Твоя одержимость их уничтожением вышла за пределы разумного, — презрительно вымолвил Хэвард. — Мне отвратительно говорить с тобой.

Хэвард покинул дворец и исчез в городских переулках. Он добрался до каменной хижины и постучал в дверь. Никто не отворил. Он постучал ещё раз. Этот стук слился с другим стуком, происходящим откуда-то извне. Разум старика Хэварда вернулся в настоящее время. Он открыл глаза. Стража отворила дверь, позволив своей госпоже войти в темницу.

— Я не помешала? — хихикнув, спросила Сандра. — Глупый вопрос, но мне хотелось его задать.

Старик улыбнулся ей. Сандра скривила лицо в отвращении.

— Улыбка покинет твой мерзкий лик, когда я расскажу тебе о своих успехах, — продолжила Сандра. — Мои преданные воины уничтожили несколько селений твоих любимых варваров. Они убили всех, не проявив ни капли милосердия.

Хэвард не прекращал улыбаться, глядя в глаза властительницы.

— Гармунд собственноручно оборвал жизнь родственников одного из моих пленных варваров. Он был рад исполнить мою волю.

Хэвард потянулся рукой к чистым листам, что Сандра притащила с собой, но та не прекращала говорить.

— Тебе интересно имя этого пленного варвара? Его зовут Эгиль. Когда он вернулся во дворец, я увидела в его глазах всю ту злобу, которая некогда блестела и в твоих очах. Я увидела силу и ненависть, Хэвард. Она была сродни твоей, когда ты осмелился спорить с властительницей. Ты скрывал варваров от её бдительного взгляда, рискуя навлечь на себя немилость своей жены. Какой мерзкий поступок.

Хэвард продолжал настойчиво тянуться к листкам. Сандра будто бы не замечала его рвения.

— Эгиль нагрубил мне и ушел в покои. Вначале я хотела отправить его на казнь, но потом отказалась от этой мысли. Он напоминает мне тебя в молодости. Его крутой нрав точно списан с твоего, как и ненависть ко мне. Я хочу понаблюдать за ним. Как думаешь, приведет ли его злость к тому, к чему привела тебя?

Хэвард словно не слушал её слов. Сандра схватила его за челюсть и обратила его взор на себя.

— Не смей избегать моих слов! Слушай меня! Это твоя обязанность!

Разозленная Сандра скомкала листы и сунула старику в рот, после чего вышла из темницы, громко хлопнув дверью. Старик вновь очутился во тьме. Но ненадолго. Дверь отворилась, и свет рассеял плотный мрак. Хэвард вновь обрел молодость. Вокруг него проявились ровные очертания крепости. Увидев Хэварда на пороге хижины, воин поклонился и уступил ему проход. Хэвард вошел в зал, где его ожидал Эберт. Шестнадцатилетний юноша упражнялся с кинжалом. Его янтарные очи сосредоточились на движении клинка. Допустив ошибку в движении, Эберт злобно топал ногой и напоминал самому себе о важности своего обучения. С самого детства он мечтал войти в ряды Белых доспехов и обладал всеми качествами хорошего воина: честью, доблестью, смелостью, силой, отвагой. Его вера в высшие чувства была весьма наивной, о чем Хэвард постоянно твердил ему, однако Эберт стоял на своем. Хэвард считал, что виной тому воспитание покойной матери, которая пророчила сыну будущее легендарного воина. Но Эберту было не суждено попасть в ряды этих воинов. Хэвард тщательно скрывал сына от посторонних глаз, опасаясь гнева своей жены-властительницы. Эберт считал это опасение надуманным и временами обвинял отца в “убийстве великой мечты”. Однако он не отказался от своей мечты и по сей день готовит свое тело и разум к вступительным испытаниям.

Завидев отца, Эберт отложил свои тренировки. Они обнялись.

— Долго же тебя не было, отец, — без упрека сказал Эберт. — Госпожа завалила тебя походами?

— Разве мое отсутствие было таким долгим? — удивился Хэвард. — Всего-то два месяца не заходил к тебе.

— Всего-то? За эти два месяца мы успели достичь определенных успехов в своем деле.

— Каких же? — глаза Хэварда загорелись. — Что вы нашли?

— Об этом не стоит говорить, — молвил Эберт. — Я покажу тебе.

Белые доспехи отодвинули шкаф, за которым зиял узкий проход в земельные недра. Эберт полез первым, Хэвард за ним.

— Я слышал, госпожа отправляла тебя на поиски варваров, — сказал Эберт. — Нашел кого-нибудь?

— Нет, кругом лишь снег, — ответил Хэвард. — И перестань называть её госпожой. Да, она не твоя мать, но все же ты не обязан называть её так.

— Мне не сложно. К тому же, раз я живу в крепости, то обязан называть её так.

— Ты живешь не в крепости, но в её тени. Если кто-нибудь ещё узнает о твоем существовании, то будет плохо. Ты и сам знаешь.

— Почему госпожа не сможет пойти тебе на встречу? Я ведь твой сын, пускай и от другой женщины.

— Потому и не пойдет, — подчеркнул Хэвард. — Ты будешь бельмом на её глазу, а я этого совершенно не хочу. Да и ты тоже.

— А у меня правда есть сестра?

Хэвард остановился. Эберт поглядел на него и повторил свой вопрос, думая, что отец не расслышал.

— Нет, — продолжил ползти Хэвард. — Пока нет.

— Значит ли это, что мне все же стоит её ждать?

— В любом случае вы навряд ли встретитесь, — говорил Хэвард.

— Ты обещал провести меня во дворец.

— Когда-нибудь, Эберт. Когда-нибудь.

Послышался шум водопада. Добравшись до обрыва, Хэвард и Эберт взялись за веревки и принялись спускаться в непроглядную мглу. На стенах встречались небольшие дыры, откуда пребывала вода и бурным потоком летела вниз. Когда мужи достигли дна, Эберт зажег факел и проследовал к огромной каменной плите, расписанной множеством неизвестных символом. Огромная кость, похожая на руку, торчала из плиты. Хэвард также разглядел кусочек черепа в правом верхнем углу плиты.

— Это человек? — спросил Хэвард. — Там, внутри плиты.

— Не знаю, — ответил Эберт. — Сколько мы не пытались расколоть её, а все напрасно. На ней ни царапины не осталось.

— О символах мне и спрашивать не стоит?

— Не стоит, отец, — сказал Эберт, рассматривая плиту. — Если хочешь узнать об этом больше, то тебе стоит заглянуть в вашу библиотеку.

— Это невозможно, — ответил Хэвард. — Еще тысячу лет назад предки замуровали её.

— Есть ещё кое-что, — молвил Эберт и повел отца к огромным белокаменным вратам. Хэвард заметил несколько шестеренок, окружающих эти самые врата.

— Эту дверь, видимо, тоже не открыть?

— Не хватает шестеренок, — ответил Эберт.