Совсем другой дракон (ЛП) - Аарон Рэйчел (читать книги полные .txt, .fb2) 📗

Дух, на котором он стоял, был чем-то иным.

Он был непостижимо массивным. Он не мог еще сказать, насколько, но рекордная масса магии, которую он втиснул в круг Эмили, едва ощущалась рядом с ним. То, что было под ним, было намного больше города, который породил этот дух. Больше, чем Хозяйка Великих Озер. Больше любого духа, каких он встречал. Почти слишком большой для осознания, и, к его восторгу, он был уже почти полным.

Он стоял рядом с такой большой силой, но мог думать лишь о том, что хотя бы понял ответ, почему магия СЗД всегда была куда выше, чем в остальном мире. Дело было в этой магической вене, глубже и насыщеннее всех духов вокруг нее. Он еще не знал, сколько магии тут было от стараний Алгонквин в Земле Восстановления, и как много было естественным результатом людей, возлагающих надежды на город. Откуда бы ни была сила, дух мог вот-вот родиться. Он шевелился, пока Мирон смотрел, выбрасывая шум эмоций, диких, жестоких и отчаянных, как город, который создал духа. Еще капля, и дух проснется полностью.

К счастью, у него была капля. Рядом со штукой внизу магия в Конструкте Ворона — общая сила десятков духов, больше магии, чем человек собирал в одном круге — была ничем, даже не процентом, но этого хватало. Когда Мирон отпустил силу, она ударила по спящему духу, как катализатор, понеслась молнией сквозь бездонную магию. Это все еще происходило, когда тревога зазвенела из телефона в кармане Мирона.

Улыбка расплылась на его лице. Ему даже не нужно было вызывать дополненную реальность, чтобы знать, из-за чего тревога. Это были сенсоры в его лаборатории в Нью-Йорке, он настроил их следить за глубокой магией. Две недели назад тревога звенела из-за Марси Новалли. В этот раз Мирон знал, что причиной был он. Глубоко внизу огромная магия принимала облик. Она все еще была хаотичной, но в том хаосе появилась структура, а структура означала правила. Мирон стал усиливать правила, сжимая заклинание Эмили и толкая свою магию через нее, закрывая серебряный круг, как петлю, в тот момент, когда новорожденный дух вырвался в физический мир впервые.

Хоть он сам работал над теорией, видеть это в действии все еще было чудом. Посреди его круга магия стала принимать плотный облик. Она мерцала, рябила, пока не стала напоминать человека. Тощая девушка в черной толстовке с длинными рукавами, черных леггинсах и кроссовках.

Кроме худобы, она выглядела поразительно нормально. Даже ее одежда была неприметной, универсальной, обноски размера, подходящего всем, которые продавали в торговых автоматах. Она была человеком, какого можно было увидеть всюду в СЗД, одним из миллионов голодных, возможно бездомных, бедняков, полных надежд, которые наполняли Подземелье. Если бы он не знал, чем она была, Мирон прошел бы мимо нее на улице, не заметив, в чем и был, видимо, смысл. В таком большом городе любой мог пропасть в толпе. Неприметный облик был хорошей защитой в СЗД, и дух хотел защититься, судя по страху, исходящему от нее волнами, пока она озиралась в серебряной клетке, которую создал Мирон.

Что это? — ее голос был вскриком паники в его разуме. Она прижалась к сияющей стене, созданной заклинанием, ударил по барьеру, который не выпускал ее. — Выпусти меня!

— Нет, — сказал Мирон, сжимая голову Эмилии и власть, которую она давала, крепко в руках. — Позволь объяснить, что происходит. Ты — дух СЗД.

Она повернулась, посмотрела на него удивленными круглыми глазами, которые сияли оранжевым, как фонари города.

Это мое имя!

— Да, — нахально сказал он. — И я это знаю. Я — сэр Мирон Роллинс, и теперь твоим именем и этим кругом ты привязана ко мне.

Дух отпрянул.

Нет, — сказала она, мотая головой. — Я свободна. Я…

— Ты — опасный дух, рожденный из хаоса, амбиций и жадности людей, — перебил он ее. — Мой долг, как мага, сковать тебя ради нашей защиты. Я не буду жестоким мастером, но я не потерплю непослушания. Это ясно?

Нет! — снова закричала она, кривя в ненависти губы. — У меня нет хозяина. Я — СЗД. Я — свобода! Я…

Мирон потянул за магию, бегущую по заклинанию с его именем, и ошейник появился на горле духа. Он был из той же серебряной металлической ленты, что и весь круг, но, в отличие от заклинания на земле, эти ленты следовали движениям ладони Мирона. Он сжал дух оковами, прочными, как стал.

— Это ясно? — повторил он, когда она упала на колени.

СЗД яростно билась с ним. Она шипела, скаля зубы, безумно царапала тощими пальцами петлю на шее. Она была сильной, но она была новой. Ребенок, не уверенный в своих силах, боящийся боли, которую вызывал Мирон. Это было ужасно нечетно, но беспощадность была единственным, что позволяло ему давить на силу куда больше него. Если он хотел, чтобы это сработало, ему нужно было управлять, так что он игнорировал ее боль и вонзал глубже, сковывая дух так, что она задыхалась у его ног. Он чуть не разрезал ее магию пополам, прежде чем она сдалась, ее голова опустилась в слабом кивке, она признала его контроль.

— Отлично, — Мирон чуть ослабил давление. — Теперь отведи меня туда, куда мне нужно.

СЗД в смятении подняла взгляд.

Куда тебе нужно?

— Врата Мерлина.

Когда это не вызвало реакции, он поставил СЗД на колени.

— Ты знаешь, где это. В отличие от ужаса Марси Новалли, рожденного раньше времени, ты родилась из полностью собранной магии. Ты должна инстинктивно знать, как найти Сердце Мира. Отведи меня туда сейчас, или ты снова пострадаешь.

Ультиматум был риском. Мирон знал, что нельзя было проявлять сомнения, но, на самом деле, он лишь встречал упоминания Сердца Мира в историях. Насколько он понял, это был некий штаб Мерлинов, безопасное убежище, построенное в глубокой магии мира. Он знал, что оно существовало, благодаря Алгонквин, но механика попадания туда и входа во врата была загадкой. Кот Марси Новалли ничего не знал, но он и не был показателем. Все его существование было ошибкой, Смертный Дух, рожденный раньше времени из смерти и того, что пролилось из попыток Алгонквин поднять этот дух. СЗД была другой. Она родилась правильно, и раз Сердце Мира было на стороне духов, и каждый Мерлин был со Смертным духом, было логично, что она была ключом.

По крайней мере, Мирон надеялся на это. И не зря, ведь СЗД пару секунд смотрела растерянно, потом возмущенно, а затем повернулась и стала рыть.

Это было самым странным, что он видел. Она села на корточки, как гремлин, напала на дорогу в иле костлявыми пальцами, бросая грязь поверх головы и на спину. Но, хоть она двигала поразительное количество материала, дыра под ней не становилась глубже. Вместо этого сама СЗД стала меняться, ее облик искажался под склизкой грязью Ямы, и она уже не напоминала человека. Она выглядела как крыса. Но не обычная, а одна из больших канализационных крыс, пробужденных магией, заразивших трубы старого Детройта. Такие ели больших собак и маленьких детей.

Через пару минут она уже не просто напоминала. Она была крысой. Большой, черной, не из обычных, с глазами-бусинками, которые сверкали оранжевым, как вода под фонарем. Это ужасало, и, судя по ее злым взглядам в его сторону, в том был смысл. Но, как бы СЗД ни меняла облик, ошейник на ее горле оставался. Пока было так, у Мирона была власть, и ему хотелось напомнить об этом, когда дух вдруг нашла то, из-за чего копала.

Она замерла, подняла лапки и показала Мирону широкий грязный диск. С грязью и тьмой он не сразу узнал крышку канализационного люка. Но, хоть было логично, что тут осталась канализация — Гросс-Поинт был богатым пригородом до разрушения — туннель, который она открыла, не выглядел как канализация, которую Мирон видел. Там даже не было лестницы, просто круглая дыра, ведущая в черноту.

— Уверена, что это оно?

Ты сказал показать тебе путь, — напомнила ему крыса. — Это мой. Если трусишь прыгнуть, это твои проблемы.

Мирон нахмурился. В другой раз он остановил бы все и разобрался с ее грубость. Если все пройдет так, как он надеялся, их отношения не будут долгими, так что он не стал отвлекаться. Он протянул руку и сказал: