Тёмное солнце (СИ) - Евдокимова Лидия Григорьевна (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Думаю, владетельница просто устала и она тревожится за судьбы своих людей и своей Империи, — высказался Ветрис, оказавшись по другую сторону от ехавшей шагом Лаитан. Киоми с сомнением посмотрела на варвара, но в его позе и взгляде было столько уверенности и убежденностив своей правоте, что она не нашлась, что ответить.
— Ей незачем тревожиться за нас, — надменно произнесла Киоми. — Мы рождены, чтобы служить нашей госпоже, как и твои Безымянные.
— Мои люди ничуть не хуже меня могут позаботиться о себе, и мне не нужны слуги для этого. Мы все братья по оружию, и каждый из нас способен справиться с превосходящими силами противника и защитить тех, кто слабее, — выпятил грудь и раздул ноздри Ветрис, вскинув подбородок.
— И кого же ты хочешь защищать, царь Долины? Кто тут не способен постоять за себя? — скрывая за вызовом страх, спросила Лаитан. Она знала, что он мог слышать то, о чем она говорила с Морстеном вчера ночью. Варвар только многозначительно улыбнулся, и Лаитан поняла совершенно отчетливо: он не слышал разговора. Возможно, видел, как Гравейн держал ее в объятиях, но не более. Это приободрило Лаитан и она улыбнулась, чувствуя, как с сердца спал тяжелый груз и страх отпустил ее. Киоми отъехала вперед, и на ее месте оказался Морстен, дождавшийся, когда служанка окажется подальше от Лаитан и Ветриса.
— Всем народам свойственно хвастовство и бахвальство, — сказал он скучным голосом, — Но каждый народ стремится выжить. Потому они громко объявляют о своих победах, чтобы вызвать уважение и страх. Мне вызывать страх незачем. Скорее уж наоборот… Вон, ты тоже поначалу опасалась даже сесть рядом.
Ветрис тихонько фыркнул, отгоняя комара, врезавшегося ему в лицо с порывом вечернего ветра.
— Госпожа никогда не опасалась приближаться к Тьме! — взорвалась Киоми, снова подъехавшая поближе. — Мать матерей ничего не боится! И я могу доказать свои слова делом, а не пустым хвастовством, — сказала она, запальчиво приподнявшись над спиной уккуна в стременах. Лаитан предпочла не вмешиваться. Посвящать свою, не в меру прыткую и спорую на расправу служанку в свои мысли Медноликая не спешила. Больно уж странно они то и дело переглядывались с варваром, отводя взгляды, едва их замечал кто-либо.
Лаитан порядком устала. Целый день в седле, жёстком и явно приспособленном под железный зад властелина севера, утомили её и вымотали. А нескончаемые споры о том, кто главное зло в их компании уже порядочно приелись. Медноликая подумала, что тут и без Посмертника можно было обойтись. Достаточно просто оставить всех в одном месте, и они сами назначат виноватого.
— Успокойся и помолчи, — спокойно ответил Киоми Повелитель Севера, и в его словах послышалось дыхание льда, которым так обильны были его владения. — Я не вправе приказывать тебе, для того у тебя есть хозяйка. Потому прошу — не надо ничего доказывать. Просто умолкни.
Он сдержал порыв, и не стал говорить ничего, что могло бы уязвить молодую служанку Лаитан. Он ясно видел, что можно было упомянуть, и как именно, чтобы та замолчала, переживая обиду. Или бросилась бы в бой, что тоже было возможно. Но ссориться со своими спутниками, вольными или невольными, ему было не с руки — Морстен, пожалуй, был единственным, кто не имел никакого интереса в визите к Отцу. Если не считать борьбы с Посмертником или…
«Я слукавил, говоря, что не испытываю никакой заинтересованности, — признал он. — Мне интересна Лаитан. И её тайны. Которые имеют и прямое отношение к моей памяти, и одновременно являются совершенно новыми. Потому дразнить Киоми и Ветриса больше необходимого глупо. С остальным они справятся сами».
Поправив движением поводьев уккуна, отклонившегося в сторону с дороги, уже начавшей круто забирать вверх, он помолчал, ожидая ответа. Но Киоми тоже молчала. Может быть, потому, что для удачного удара она находилась слишком далеко, и любой выпад перекрывала её госпожа, ехавшая ближе к Морстену.
Сам Владыка Тьмы вспомнил случившийся прошлой ночью странный разговор, сумбурный и короткий, в котором он спросил у Лаитан прямо, не теряет ли она силы. Фраза: «Сколько тебе осталось?» до сих пор казалась ему слишком тяжёлой, но там, где Свет юлит, Тьма говорит прямо.
Лаитан перехватила взгляд служанки, посмотрела на властелина и кивнула Киоми, указывая на Ветриса.
— Кажется, он ждёт тебя для обсуждения дальнейшей стратегии разведки, не доверяя дороге и её проводнику.
В голосе Лаитан послышалось явное намерение послать Киоми в дозор, чтобы та больше не поддевала властелина. Он был слугой тьмы, а она не любит шуток, если не шутит их сама. Медноликая, чья жизнь почти полных три сотни лет прошла во дворце, была настолько искушена в интригах, что могла понять настроение собеседника по одному лишь взгляду. И то, что она успела уловить из поступков и слов властелина, явно говорило о его чудовищных усилиях, чтобы не сбросить отряд в очередную яму Посмертника. И если Киоми продолжит в том же духе, Лаитан сама ему поможет. Медноликая никак не могла понять причин, которые двигали её служанкой. Зачем она старалась задеть слугу тьмы больше обычного? Ревность, неудобство союзничества, нервозность? Но Киоми была опытным и проверенным воином, чтобы проявлять хоть что-то из перечисленного. Значит, её госпожа не знала всего. А незнание приводит к краху даже самых продуманных планов. Лаитан сощурилась, глядя в спину дёрнувшейся вперёд на своём животном Киоми. Светлая голова варвара склонилась к ней, они о чём-то заговорили, возможно, обсуждая дела разведки. Лаитан посмотрела на Морстена. Властелин выглядел спокойным, видимо, привык и не к таким раздражающим мелочам, как доставучие имперцы.
Лаитан поравнялась с ним и быстро произнесла:
— Ты спрашивал, сколько мне осталось? Пара схваток в полную силу, три-четыре если не так тратиться. Потом меня не станет. Надеюсь, моя тайна порадует твою чёрную душу, но хочу напомнить тебе, что, если ты расскажешь про это остальным, тебе не дожить до конца пути тоже.
Лаитан дала шпоры, и вскоре оказалась рядом с Киоми и варваром, не желая слушать ответные слова Морстена.
Гравейн посмотрел ей вслед, покачав головой. Что-то подобное он подозревал с того момента, как нашёл первую чешуйку, упавшую с тела Медной Змеи. Приученный к экономному расходованию силы, Владыка Севера поначалу был в недоумении по поводу расточительности Лаитан, но теперь понял причину. И необходимость такой спешки тоже. Лаитан не знала, что ей не удастся пополнять силы в походе, пользуясь светом солнца каждый раз, когда оно было над головой. И поняла она это слишком поздно, истратив приличный запас. Это и вызвало такую горячность решений и желание поскорее добраться до цели.
«Вряд ли я расскажу это кому-то, — подумал Морстен, окинув критическим взглядом едущих впереди. Варвар с Киоми смотрелись почти состоявшейся парой, что бы Ветрис там не заявлял по поводу брака с Медноликой. Тащившийся с авангардом их растянувшегося каравана Гуррун, судя по напряжённой спине, старался не упасть и не захлебнуться в собственной рвоте от укачивавшей тряски уккунов. Варвары и жрицы Гравейна беспокоили мало, он их почти не замечал. — Здесь нет никого, кто бы правильно распорядился таким знанием. Что же до радости… Вряд ли меня так возвеселит небытие единственного достойного противника. Пусть даже женщины и Матери Матерей, но противостояние с которой доставило бы больше приятных моментов, чем неприятных. Лаитан…»
Дорога впереди переваливала через гребень скалистого холма, и уккуны едущих впереди уже должны были скоро достичь водораздела. Карта драконьего взгляда не грешила подробностями, но Морстен помнил, что спокойный путь уже остался позади. Теперь начались предгорья, и скоро тропа сузится, превратившись в тонкую, вьющуюся по подолу скал нитку. А там недалеко и до пронзающего сердце гор туннеля, построенного ещё до создания Империи.
«Два полноценных боя, или четыре схватки, — подумал он. — Мало. Тьма, как же мало!»
