Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Капитан! Дайте бинокль!
Я приникаю к окулярам. Нет, не показалось.
На гребне предыдущей "волны", примерно в трех тигах от нас, над цветочной синевой виднеются человеческие фигурки. Так, пятнадцать, шестнадцать… Сбиваюсь, но, думаю, никак не меньше двадцати. Чужаки все-таки отрядили за нами погоню. Возможно, они все-таки нашли способ связаться с "заказчиком". И получили приказ. Понятно, какой. Или тот, кто возглавлял операцию на месте, решил довести ее до конца. Уважаю. Интересно, а лошадей у них не было, или они просто брать их не рискнули?
— Надо уходить, — говорю я, протягивая бинокль барону, — и поскорее. За нами погоня.
— Как думаете, Таннер, — задумчиво спрашивает он, возвращая оптику хозяину, — они в курсе, чем может закончиться их поход?
— Думаете, у них есть выбор?
— Вряд ли, — кивает Фогерен. — Ладно, уходим. Здесь мы их ждать не будем.
Наша задача проста. Идти вперед, не останавливаясь (и тем самым не давая преследователям как можно дольше приблизиться хотя бы на расстояние прицельного выстрела), идти, пока есть силы или пока не стемнеет, выдерживая направление на запад с небольшим отклонением к югу. Засаду в чистом поле не устроить. Хотя избавиться от такого хвоста хочется. Очень. Я иду впереди, периодически подставляя плечо то барону, то Бирелу, которым путь дается особенно тяжело.
Расстояние между нами все-таки понемногу сокращается. Конечно, у них ведь нет раненых и больных, у них более подходящие для такого похода одежда и снаряжение. А если еще они все-таки знают, что за цветочки у них под ногами, и приняли меры предосторожности, то наши шансы оторваться невелики. Очень невелики. Еще несколько минут, и они тоже выйдут из опасной зоны. И, судя по тому, что они все еще движутся более-менее сбитой группой, они оттуда выйдут.
А впереди… То, что прежде казалось равниной, упирающейся в холмы на горизонте, обернулось подобием застывших морских волн — мы то спускаемся, то поднимаемся. Хорошо хоть, карабкаться не приходится. Честно говоря, я не был уверен в том, что мы еще не миновали те холмы, к которым шли от побережья. впрочем, какая разница? Это всего лишь промежуточный рубеж, реальный или воображаемый.
Когда я последний раз вижу преследователей, спускающихся в очередную впадину между холмами, между нами все еще добрых две тиги. Если и меньше, то не намного. Интересно, они просто уверены, что мы никуда не денемся, или измотаны долгим переходом — ведь вряд ли они отдыхали так же основательно как мы, — или все-таки надышались синей отравой?
Все же — что делать? Мы на ногах почти целый день. Если сейчас кто упадет — не встанет ведь. И мы разделяемся — капитан с женской частью отряда продолжают топать вперед, барон на прощанье сказал, что лучше им не останавливаться, а мы делимся на пары — я с Бирелом, барон с боцманом — и начинаем расходиться в разные стороны, чтобы описав приличных размеров окружность, выйти чужакам в тыл. Рискованно, конечно, но выбора нет. Уходить от них до бесконечности мы не сможем.
И вот мы уже обошли холм, прикрывающий нас от ложбины, в которую только что втянулся вражеский отряд. Где-то с другой стороны точно так же заканчивают круг барон и Кортен. Одолев большую часть склона, дальше ползем на брюхе. И вот мы уже на вершине.
А чужаки, оказывается, остановились. Вот почему они не потеряли след — у них нашелся еще один чудак в плаще с наброшенным на голову капюшоном, который сейчас стоял у того места, откуда мы начинали расходиться. Рядом с ним, видимо, застыл командир отряда. Надо думать, решают, что им делать с расходящимися следами. Остальная банда стоит чуть поодаль. То есть, поближе к нам. Но для гранатного броска все же далековато, даже с учетом перепада высот. Тем более что гранаты нам достались исключительно наступательные, то есть радиус разлета осколков небольшой. Я пересчитываю чужаков. Двадцать четыре. Надо же. Похоже, все здесь. Неужели никто цветочков не нанюхался? Вот только чего они все такие… вялые, что ли? Неужели только от усталости? Оставив Бирела держать их на прицеле, осторожно переползаю поближе. Останавливаюсь у камня, от которого до чужаков не больше полусотни шагов. Шанс, что хоть кого-то достанет осколками. Хоть и не большой шанс, если честно.
Я вижу барона, который проделывает примерно то же самое по другую сторону от чужаков. Надо же, их колдун настолько занят расчитыванием следов, что не чувствует нашего присутствия?
А, нечего ждать. Я отползаю немного назад, поднимаюсь, молча разбегаюсь, видя, как тоже самое делает Фогерен, замах… И вот уже наши гранаты летят в сторону слегка столпившихся чужаков, а я плюхаюсь за камнем, подхватывая винтовку.
Нас все-таки замечают, но отбросить гранату, упавшую не под ноги, а в нескольких шагах от получателя, не всегда сможет даже тот, кто видел, откуда и когда она прилетела. А прятаться некуда. Взрыв! Еще взрыв! Все же самые резвые успевают сделать по выстрелу. Вот только целиться, когда рядом разлетаются осколки, практически невозможно. Тем более, когда в тебя еще и стреляют… Двое чужаков падают замертво, следом оседает еще один, но этот вроде пока шевелится. Те, кого не задело, пытаются отвечать огнем. Кто-то даже бросает гранаты, но кидать вверх по склону — совсем не то же самое, что вниз. Гранаты взрываются, не причиняя нам никакого вреда — если не считать звона в ушах. И это они у нас, как на ладони, а не наоборот. Зато их больше…
Вот еще один пытается бросить гранату. Выдергивает чеку, отводит руку для замаха… И тут, видимо, его находит пущенная кем-то из наших пуля. Гранатометчик опрокидывается на спину, а начиненное смертью яйцо вываливается из его руки под ноги отстреливающихся чужаков. Вспышка, грохот — и еще пятеро выбывают из списка живых.
Пока барон и остальные прореживают рядовых загонщиков, оставшихся без командира — его Фогерен подстрелил первым, я ловлю на мушку чудака в плаще — а то он уже начал бормотать что-то, помогая себе руками. Вовремя — моя пуля, угодив колдуну в плечо, сбивает ему прицел, и бледно-розовый огненный шар — ни фига себе фиговина — врезается в толпу чужаков, вместо того чтобы ударить в барона. Вспышка, сопровождаемая довольно мерзким визгом — и шесть или семь человек падают на землю. Вернее, то, что от них осталось — обугленные головы, куски рук, ног, чего-то еще, что не попало в зону поражения. Нет, этого чудака придется вычеркнуть. Он слишком силен, чтобы снизойти до участия в допросе в качестве допрашиваемого.
Второй шарик прилетает барону — колдун все же попытался уничтожить первоначальную цель. Но боль в простреленной руке мешает ему, и он опять промахивается — шар взрывается на склоне холма, в нескольких шагах от Фогерена, но тот остается невредим.
Демон его пережуй, у него что — многозарядное заклинание? Этот колдун швыряется шарами быстрее, чем я перезаряжаю винтовку! И третий шар вполне ожидаемо летит ко мне — колдун просек, кто его подстрелил. Я едва успеваю откатиться от камня, служившего мне укрытием, как тот испаряется во вспышке, расплевываясь во все стороны раскаленным крошевом. Ого! Я даже не могу понять, успел прицелиться или нет, а винтовка вздрагивает и пуля уходит в сторону колдуна. Тот снова взмахивает руками, огненный шар уже готов сорваться с пальцев… И вдруг из-под капюшона летят кровавые брызги, а через мгновение так и не посланный никому шар скатывается по все еще поднятой руке под странно осевший капюшон и взрывается. Горящие клочья плаща разлетаются во все стороны, а там, где только что стоял колдун, возвышаются лишь дымящиеся сапоги с косо срезанным верхом, из которых торчат обугленные кости с остатками мяса. Да уж, называется — обменялись любезностями…
Казалось бы, потеряв командира, колдуна и большую часть отряда, не имея никакого укрытия, кроме тел убитых товарищей, оставшиеся чужаки сдадутся, но они упорно пытаются отстреливаться.
Правда, без колдуна и командира выходит не очень. Вот их уже шестеро… нет, пятеро… четверо, трое, двое… И тут двое оставшихся внезапно поднимаются во весь рост, я еще успеваю заметить гранату, которую один из них поднимает к своему лицу, пока второй поворачивается к нему… Вспышка, грохот и разлетающиеся кровавые клочья… и два обезглавленных тела, мешками оседающих на землю.
