Ведьма - Волкова Елена (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗

— Это правда ваша премьера?

— Да, — ответил он, моргнув от неожиданности английской речи и самого вопроса. — Правда…

— Поздравляю.

— Спасибо…

Пришлось уходить. Она вернулась на свое место, теперь уже можно было аплодировать, руки были свободны. Она смотрела на него и улыбалась, настроение стало легким и праздничным, как предчувствие ни к чему не обязывающего легкого флирта, когда отношения не идут дальше взглядов. Актеры получили много цветов, и ее роза затерялась среди букетов. Она видела, что он искал ее глазами, но ему приходилось смотреть также и на других людей, а потом занавес закрылся…

«Вот и все. Прекрасный вечер, праздник, театр, цветы, я наблюдала восхождение новой звезды… Кто он, что здесь делает? Поет, мда… Если он — актер Стокгольмской Оперы, то почему в Ла-Скала сидел в дублерах, и даже имени его не отпечатано в программке? А от руки вписали с такой поспешностью, что забыли про фамилию… Конечно, он был хорош. Но все-таки он не Альфред. Не герой-любовник. Его надо одевать в доспехи, а не в сюртук… Ярл?.. Бред…»

Утром она в очередной раз порадовалась, что научилась путешествовать без большого количества вещей и вместе с тем имея все необходимое. В киоске у отеля продавали утренние газеты. Она попросила………. - там всегда много материала по культуре. Так и есть: фотографии и короткие заметки о вчерашнем спектакле. Лиц на фотографии не разглядеть, но, зная, кто есть кто и где стоит, имеет смысл оставить на память. С газетой в руке она пошла к стоянке такси и тут вспомнила, что не сообщила Татьяне, когда точно и каким рейсом вылетает. Нагребла полную пригоршню мелочи, чтобы поговорить нормально, не спеша, кабина телефона-автомата оказалась рядом, и набрала номер. Подруга ответила бодрым голосом, обрадовалась, обещала приехать в аэропорт встречать…

На середине фразы ладонь вспотела и мелочь слиплась вся, как расстаявшая карамель.

— Таня, извини, что-то аппарат заклинило, не принимает больше монеты, сейчас отключится, наверное… Ну, пока, часа через три встретимся…

По тратуару прямо на нее шел вчерашний дублер. Ошибки быть не могло: минимальное количество грима на его лице накануне вечером не смогло исказить черт, да и потом, вручая цветок, она видела его так близко, что невозможно было ошибиться…

Если бы все миланские колокола ударили одновременно, в голове у Маргариты возникло бы меньше звона. Она подхватила сумку, не зная, что и как делать, и стоит ли вообще делать что-нибудь…

Но шел он все-таки не к ней, и взгляд у него был отрешенный. На счастье (или на горе?), он остановился у того же киоска.

Ноги у нее сделались сами по себе и, пока он покупал газету, ту же самую, успели поднести ее и поставить рядом. Она перехватила сумку двумя руками, чтобы прямее стоять. Остановиться было еще не поздно, но в тоже время и совершенно невозможно. Здравый смысл оказался затоптан где-то в углу сознания ежесекундно крепнущим безумием. Она словно наблюдала себя со стороны и даже не особенно волновалась: ведь эта нахалка, что на миланской улице знакомится со свежеиспеченной звездой итальянской оперы — не она, не Маргарита, а какая-то незнакомая ведьма. Она-то ведь, та Маргарита, с которой она уже столько лет знакома, никогда бы так не поступила. Никогда не решилась бы подойти на улице к незнакомому человеку вот так запросто, и заговорить. Особенно если этот человек несколько часов назад срывал овации на «бис», и не где-то, а в Ла-Скала. Знание же иностранных языков сметало последний барьер — языковой…

— Альфред, это вы? — прошептала она по-английски, чувствуя себя странно, как никогда.

Он обернулся и посмотрел на нее, не узнавая:

— Вы ошиблись, — ответил. — Меня зовут не Альфред.

— Конечно, вас зовут Алессандер Магнус. Но вчера вы были Альфредом.

Его глаза заметались, а на лице отразилась такая детская растерянность, что Маргарита невольно улыбнулась, подумав: «Большой ребенок…»

— О, Господи, это вы?! Извините, я не сразу… Да, я запомнил вас, я вас видел в течение спектакля…

— Мне казалось, вы не смотрите в зал.

— У меня был хороший учитель. Он научил меня смотреть в зал так, чтобы зрителю это было незаметно. Вы действительно были одна?

— Да. Так получилось. Но я не жалею.

— Вы очень хорошо говорите по-английски. Итальянцы редко владеют иностранными языками, и еще реже владеют ими хорошо…

— Я не итальянка, я русская. — «Пока что говоришь в основном ты. Так и будем стараться держать ситуацию: чтобы говорил ты. Пока ты говоришь со мной, тебе интересно…» — Я здесь в командировке. Моя делегация уже улетела. Вчера мне выпал свободный вечер.

— Да… Как странно иногда начинают развиваться события… — и он посмотрел дорожную сумку в ее руках. — Вам выпал только один свободный вечер? Или вы просто меняете отель?

— Я уезжаю, самолет через два часа. — И неожиданно для самой себя сказала: — Я лечу в Стокгольм. Долгая история…

— Да, жаль, что мало времени… Вы не похожи на деловую женщину. Вы похожи на… не знаю… на Нефертити.

— Я не деловая женщина. Просто переводчик. А в Швеции… Судьба забросила туда мою школьную подругу. Мы давно не виделись. Теперь выпала такая возможность… Вы можете дать мне автограф? Когда вы станете знаменитостью, я буду размахивать этой газетой, как флагом… — и она протянула ему газету, развернутую на странице с фотографией…

Было видно, что он не привык давать автографы и не имеет заготовленных стандартных фраз. Шариковая ручка а его руке несколько секунд колебалась над страницей, потом он поднял глаза:

— Как вас зовут?

— Маргарита.

Он что-то написал потрясающе неразборчивым почерком, поставил дату и свое имя: А.Магнус и какая-то закорючка в пол-строки — не разобрать…

— Мне кажется, вы — театральный человек. Даже если у вас нет музыкального слуха, все равно, вы — человек театра.

— Почти все мои родственники работали или до сих пор работают в театрах Я выросла за кулисами. Только это была не опера, а драма…

— Это не важно. Значит, я не ошибся. Как странно иногда поворачиваются события… — повторил снова. — Я сейчас скажу банальность, но мне кажется, я где-то видел вас раньше… Может быть, просто на улице?

— Вряд ли. Я провела в Милане меньше недели, и не гуляла по улицам. А что на самом деле случилось с синьором Градзини?

— Не поверите. Он подвернул ногу на лестнице, уже будучи одетым и в гриме. Сначала думали — пройдет. Но не прошло. Оказалось — растяжение. Знаете, из тех случайностей, которых не ждешь.

— А вы? Все говорили, что вы — дублер.

— Это не совсем так. Меня даже не было в театре. Они позвонили по телефону: срочно приезжать. Поэтому спектакль задержался. Я был там месяц назад, так нахально предложил себя, и вскоре меня пригласили на репетицию и прослушивание. И предложили место в хоре.

— А почему было указано: Стокгольмская Опера?

— Не знаю, наверное, для солидности. Я нигде еще ни разу не выступал. До вчерашнего дня… Честно говоря, уже начинал отчаиваться. Несколько лет в хорах, в дублерах, приходишь к спектаклю в надежде на то, что какая-нибудь звезда простудилась, и прибежит режиссер с криком: «Быстро в гримерную!» Я ждал этого крика, как… И вот вчера услышал по телефону…

— Да, ждать — это мучительно. Сама все время чего-то жду. Иногда становится страшно. Так ждешь, ждешь… Но, говорят, удача приходит к тем, кто умеет ждать. Не знаю…

— Жаль, что вы уезжаете. Я даже не могу проводить вас до аэропорта: в десять тридцать я должен быть в театре. Будет пересматриваться занятость актеров в связи с отсутствием Градзини, а уже одиннадцатый час… Извините за навязчивость…

— Господи, ну что вы, разве это навязчивость?…

«Да, верно — как странно иногда поворачиваются события», в этом мы совпадаем», — думала Марагрита, переводя дух в такси по дороге в аэропорт. — «А вообще, все глупо. Зачем я это сделала? Он бы меня и не заметил. Зачем это было нужно? Взять автограф? Все глупо…»