Роли леди Рейвен. Том 1 (СИ) - Снежная Дарья (книга жизни .TXT) 📗
Да еще и понять бы, какую справедливость.
Если принять слова старухи за чистую монету, что мы имеем? Таинственный шепелявый профессор устанавливает Майку, а скорее всего, и не только ему, печать за два года до ее изобретения. Отсюда можно предположить, что эта печать – экспериментальная, пробная версия. И, очевидно, как и в любом эксперименте что-то пошло не так, что-то в печати оказалось недоделано, недоработано. Следы этой недоработки быстренько подчищают, старательно подгоняют дело под обычный магический срыв. Отсюда два варианта. Либо работу профессора покрывало государство, а какому королю нужна огласка в деле экспериментов над людьми? Либо у профессора имелись очень влиятельные друзья.
И то, и другое не сулило человеку, решившему вытряхнуть наружу скелеты из старых шкафов, ничего хорошего. Дочери опального виконта для полного счастья только и не хватало напороться на недовольство короны или на недовольство приближенных к короне.
И в то же время история цепляла, манила. От нее веяло страшной неразгаданной тайной пыльного прошлого. Дунуть – и прикрытый этой пылью карточный домик написанной истории рассыплется, перестанет существовать, открывая миру то, что произошло на самом деле, а не было придумано для красоты. В той книге, что подарил мне отец, целая глава была посвящена изобретению печати Стэнли и тому, какой благоприятный эффект она произвела на развитие магической науки и благополучие людей по всему миру. После всех тех дифирамбов, которыми воспевался труд изобретателя, оставалось только причислить его к лику святых, не иначе. А теперь я узнала, что он в лучшем случае мошенник, похитивший чужую разработку, а в худшем – безжалостный убийца, положивший на пути к своей цели множество невинных людей.
Цель оправдывает средства, так?..
Глава 7
Роль: дочь своего отца
Я вдруг поняла, что даже не смотрю, куда иду, погрузившись в собственные мысли. А поняла я это, упершись в перегородившую проход толпу. Опомнившись, я огляделась, пытаясь определить, куда привели меня путаные лабиринты улочек, но не смогла – всюду только незнакомые дома.
Люди толкались, о чем-то невнятно переговаривались и не торопились расходиться. Я уже собиралась повернуть назад и пуститься в обход – хватит с меня столпотворений, не хватало еще на каких-нибудь пулеток натолкнуться – как позади раздалось удивленное:
– Леди Эрилин? Что вы тут делаете?
Я обернулась и встретилась взглядом с Тарном Гейлом. В нескольких футах за его спиной стоял департаментский экипаж.
Мне стало стыдно и неловко. Люди работают, а я прохлаждаюсь по практически личным делам. А что эти личные дела касаются чуть ли не государственной тайны – это дело десятое. И архивом не отговоришься, он находится даже не в этом округе.
– Я…
– Фон привел? – предположил криминалист, не дожидаясь моих объяснений. – Это хорошо, идемте, вы мне поможете.
Фон?
Я вынырнула из болота внутренних переживаний и размышлений, и поняла, что коллега прав. Сюда меня действительно привел фон.
Вокруг притягательно разило магией. Она пропитала воздух гаммой ароматов, сгустилась так, что становилась почти осязаемой. Задумавшись, я даже не обращала внимание на подергивание печати, зато теперь ощутила его сполна. Ужасно захотелось прижаться спиной к чему-нибудь, чтобы унять зуд, но вместо этого я поспешила за Тарном, вбурившимся в толпу с грозным ревом «Р-разойдись».
– Что здесь случилось? – Я нагнала криминалиста и пристроилась за его плечом.
– Облава на самоучек. Говорят, вместо нескольких юнцов, как утверждал осведомитель, наши напоролись на целое гнездо, в итоге многим удалось уйти. Допрашивать схваченных маги будут, а наше дело… сами понимаете.
Понимаю. Наше дело магические следы и трупы.
Вслед за Тарном я вошла в темный подъезд. Здесь к ароматам магии примешались и самые обычные, куда как менее приятные и возвышенные.
Дверь в квартиру на первом этаже была распахнута, и было видно, как внутри, экспроприировав на нужды дела помещение, два констебля и маг из департамента ведут опрос свидетелей. И вся толпа, что толкалась на улице, очевидно, состояла из тех, кто горел желанием дать показания. Люди вообще любили доносить на магов-самоучек, особенно вот так, постфактум. «А я всегда-а подозревала, что они такие-нетакие-этакие! Вы ещё Джека-разбойника из во-он того дома проверьте! Он если и не колдун, так уж жулик точно!» А ведь по правилам полагалось все эти «наводки» проверять…
И тут я искренне порадовалась, что не работаю в отделе по устранению незаконной магической деятельности. А ещё подумала про ведьму Коннер и понадеялась, что ее никто не упомянет. За шарлатанство ей грозил штраф и несколько месяцев исправительных тюремных работ. Ни того, ни другого я слепой старухе не желала.
Мы же с Тарном поднялись на второй этаж. Здесь перебаламученный магический фон смешался в такую карусель запахов и красок, что я невольно поморщилась и привычно попыталась от него отстраниться. На факультете для запечатанных был спецкурс по контролю и развитию способностей. Название громкое для пяти занятий с уставшим от жизни профессором, безынтересно бубнящим одни и те же лекции уже который год подряд и не реагирующим на вопросы студентов, но некоторую пользу я из них все же выжала. Например, научилась приглушать чувствительность своеобразного дара. А вот техник для его усиления, увы, придумано еще не было.
Знания помогли. В голове прояснилось, цвета-запахи приглушились, растаяли на задворках сознания, и мне показалось, что наблюдавший за мной краем глаза Тарн одобрительно кивнул и вошел в проем выбитой двери с развороченным косяком.
Здесь следы магического сражения были видны любому обывателю. Запах гари, от которого так просто не избавишься, черные разводы на стенах, разбитая в щепки мебель, лужи, натекшие с ледяной глыбы в углу, из глубины которой на нас смотрел холодным мертвым взглядом парнишка лет пятнадцати.
Меня передернуло. И без амулетов было ясно, что это не наши маги постарались, а мальчишка просто не рассчитал собственные силы, сорвался.
– Там ещё двое, – из соседней комнаты вышел маг департамента в черной форменной куртке с серебряным шитьем. Она служила не столько знаком отличия, сколько своеобразным доспехом. И доспех этот, судя по подпалинам и свисающим с рукава лохмотьям, принял на себя немало ударов. – Троих взяли, как минимум пятеро ушли.
Три трупа, трое пойманы, пятеро улизнули. Одиннадцать человек. Серьезно, более чем. Попахивает подпольной школой.
Маг больше ничего не сказал, только бросил на меня любопытный взгляд и спустился вниз, оставив квартиру в нашем распоряжении.
– Возьмите на себя эту комнату, леди Эрилин, я займусь следующей, – распорядился коллега.
Я только кивнула и приступила к работе.
Облавы на самоучек проводились давно и с каждым годом все чаще. В королевстве медленно, но верно назревал нарыв, который рано или поздно лопнет, если его не вскрыть.
Раньше, пару веков назад, людей, рождавшихся с дефектом ауры было меньше. Целители давно пытаются разобраться, что именно провоцирует это заболевание, но пока что безрезультатно. Все, что им удалось выяснить, что оно передается по наследству, хоть и не обязательно проявляется в каждом поколении. Спустя сотни лет носителем «дурной» наследственности был чуть ли не каждый третий.
Конечно, далеко не каждый третий рождался магом, но, тем не менее, статистика была отнюдь не на стороне принятой государственной программы. Магов с каждым годом рождалось все больше, и отработанная система взаимодействия с ними определенно начинала сбоить – многие мальчишки, рожденные в бедных семьях, видели в «даре» возможность озолотиться, как тот самый Майк Коннер. Но, справедливо рассуждая, что в королевские школы поступить шанс слишком невелик, решали дело своим умом. Благо, черный рынок незаконных магических услуг процветал несмотря ни на что, и отыскать на нем наставника было не так уж сложно.
