В поисках Королевы роз (СИ) - Матыцына Полина Александровна (читаемые книги читать txt) 📗
— Верда! Ты требуешь невозможного!
— Говорят, когда-то такой корабль существовал, — Верда пожала точёными белоснежными плечиками. — А то, что однажды было создано, всегда можно повторить. Вы слышали моё условие. Тамдинс, наш гость на твоём попечении! Следующий!
— Ох, сестра, — покачала чернокудрой головой серьёзная Сканд. — Как бы не пожалели мы о твоём решении… Простите, принц.
— Я понимаю беспокойство Её Величества, — серьёзно сказал Кашуэ. — Благодарю за понимание и гостеприимство.
С этими словами принц с быстрым коротким поклоном отступил к дверям, где его встретил невысокий сатир в оранжевом камзоле и фиолетовых чулках.
И замер. Следующим просителем выступил Лис.
— Ваши величества, — начал он.
— Мы уже видим, — кивнула Сканд. — Заклятье. И наложенное истинно могучим магом.
— От заклятий такой силы способно спасти лишь одно. Поцелуй истинной любви, — добавила Верда. — Найдите того, кто полюбит вас, и…
— Но я же лис! Зверь!
— Любовь не обязательно должна быть романтической, — усмехнулась Сканд. — Достаточно дружеской. Лишь бы она была искренней.
— Благодарю, — поникший Лис отошёл к Кашуэ и как раз подоспевшему Мариэ. — Вот невезение-то, — проворчал зверь себе под нос.
— Я — дворецкий их величеств, Тамдинс, — вежливо поклонился терпеливо ждавший сатир. — Прошу вас следовать за мной, ваше высочество, судари. Гости их величеств всегда желанны.
Их провели в гостевые комнаты, предоставив каждому по отдельному помещению, и спутники разошлись, понимая: принцу необходимо побыть одному.
Кашуэ стало чуть одиноко, и в то же время — удивительно безмятежно.
Он впервые ощутил, что устал. Постоянное напряжение вымотало его. Путешествие выдалось замечательным, он увидел и узнал столько всего, но он действительно устал. Да ещё это требование королевы Верды… Она в своём праве, тем более, речь, как оказалось, идёт не о простом цветке, но как ему добыть несуществующий летучий корабль? Почему от него вечно требуют невозможного?
Ну, как невозможного… До сих пор он как-то справлялся.
Кстати, а цеппелин — не подходит ли он под определение «летучего корабля»? Это, конечно, внешне не совсем корабль, но это летающее средство передвижения… Если он не способен перелететь Море-Окиян, может, Королевы и не знают, что летучие корабли давно уже существуют? Вернуться, найти мастеров, купить чертежи и создать для Королев их собственные цеппелины? Они же и летают частично на магии, а Королевы сильные волшебницы.
Хотелось посоветоваться, неважно с кем, поделиться, поговорить. Но Мариэ в его комнате не оказалось, он ушёл гулять по дворцу. Не было и Лиса. И Кашуэ тоже отправился бродить по дворцу в поисках друга или приятеля.
Очень скоро поиски превратились в экскурсию. Дворец был наполнен не только магией — его переполняли чудеса. Многое, как узнал Кашуэ, сохранилось только здесь, исчезнув в остальном мире. Здесь тёк единственный ручей с танцующей водой, здесь двигались живые рисунки на картинах, здесь белки грызли золотые орешки с изумрудными ядрышками, растущими на двух чудом спасённых от вырубки кустах орешника, здесь без клеток обитали удивительные птицы, знающие правду обо всём на свете и питающиеся только лунным светом…
Когда-то мир наполняли чудеса. Потом их сменила магия. Теперь и она превращалась в повседневность — учёные коты шли в кассиры, Чудо-Юдо работал перевозчиком, а диковинная птица Рух переносила грузы. Даже летучие корабли, когда-то бывшие воплощением волшебства, заменились работающими на паре, технических штучках и магии цеппелинами. Блюдца с золотыми яблоками, показывающие дальние страны и щуки-волшебницы, говорящие или самодвижущиеся печи и реки молочные — всё это исчезало, сохраняясь в музеях, как образец «стародавних достижений науки и магии». Дворец Королев, из-за его отдалённости, пока ещё оставался оплотом чудес, но Кашуэ понимал: и это ненадолго. Даже долгоживущие волшебницы — Королевы не вечны. И однажды…
Меч-кладенец рвался с удерживающей его ленточки. Ленточка обычной не была — только она и могла удержать волшебное оружие, рвущее любые цепи. Меч хотел побеждать. Слышать лязг оружия, сталкиваться с другими клинками и перерубать их, слышать признания о поражении противника и восхваления в адрес победителя. Меч хотел жить.
А Кашуэ хотел летать. Он понял это, впервые увидев цеппелин. Для экипажа полёт был работой, а для принца — чудом. И больше всего на свете ему, шагающему по залитым светом коридорам, хотелось поделиться с миром ощущением этого чуда.
Он вышел к парадной двери. Постоял немного, и прошёл на улицу, желая простора. В лицо ударил ветер со снегом, но принц уверенно зашагал вперёд, думая лишь об одном: как же ему создать нечто чудесное?
— Это несложно, — услышал вдруг принц и невольно замер: случайная фраза совпала с его устремлениями. А ведь иногда мир подсказывает именно вот такими случайностями — кому, как не Кашуэ, знать это!
— Это несложно, мальчик, — повторил неведомый говорящий. — Нужно лишь немного труда и любви к делу. И желания достичь цели.
Поскольку собеседник говорящего молчал, слова, казалось, относились к самому принцу. И потому он проворчал под нос:
— Вы забываете об одной-единственной мелочи. Нужны ещё умение и, главное, знание!
— Научить-то можно, были бы руки да старание, а вот со знаниями да, сложнее. А что тебе нужно узнать, мальчик?
Кашуэ растерянно завертел головой. Нет, он не ошибся, обращались явно к нему.
Сидящий у витрины магазина-пекарни крохотный, седой и бритый — редкость для этого народа! — цверг милостиво покивал ему.
— Я — мастер, — сообщил цверг. — И у моего народа есть особые таланты. Мой личный талант — чувствовать, когда кто-то нуждается в созидании. Ты хочешь творить, мальчик. А я могу тебе в этом помочь.
— В волшебстве есть правило, по которому ничего не даётся даром, — Кашуэ присел, чтобы не возвышаться над маленьким существом. — Что вы потребуете за помощь?
— Я не волшебник, мальчик. Я мастер. Для меня плата — если ты сумеешь меня превзойти. Что ты хочешь создать?
— Чудо, — горько усмехнулся Кашуэ. — А требуют с меня летучий корабль.
— Сложное дело, — покивал цверг. — Летающих штуковин много, говорят, за Морем-Окияном все только ими и пользуются. А летучий корабль — вещь особая. Она ведь непросто летать должна. Она должна быть — чудом. Давно я с чудесами не работал, все ведь сейчас на магические артефакты переходят — проще, дешевле, и любви не требуют. Мальчик. Ты правда хочешь создать чудо?
— Да! — отчаянно выдохнул Кашуэ.
— Верю. Но и ты поверь, просто — не будет. Для начала, тебе понадобятся инструменты. И инструменты — особые. Остался лишь один гномий клан, где они сохранились, и добыть их будет нелегко. Возьмёшься?
— Вы скажите, где этот клан найти, а там сделаю, что смогу!
— Сказать-то скажу, что же не сказать-то… Меня Леонардо зовут, а ты, мальчик?
— Кашуэ, мастер Леонардо!
— Ты дома-то отпросись, Кашуэ, да благословения родительского попроси. Оно тебе не помешает.
— Я слишком далеко от дома, — горько усмехнулся принц.
— Жаль. Что же, приходи на рассвете к мастерской старого Леонардо, — кряхтя, цверг сполз со скамейки. Взял тросточку, почесал гладкий подбородок. — Ты-то, небось, и не знаешь, где она? Ох, молодёжь. Идём.
Мастерская оказалась недалёко: рассчитанная под размер любого покупателя, но в то же время удивительно маленькая, она стояла среди невысоких домиков, выделяясь удивительной росписью. По побелке вились диковинные цветы, среди которых прятались удивительные птицы — и всё это великолепие издали казалось живым. Лишь подойдя совсем близко, можно было осознать: это рисунок.
— Младшенький мой рисовал, — с гордостью сказал мастер Леонардо. — Его в плотники прочили, а он взял, да в рисователи пошёл. И ведь талантлив, паршивец, даже к плотницкому делу стыдно припрягать. Пришлось в художественную Академию отдавать, а там тоже цверга впервые обучать взялись. Шуму было! Не хотели брать Рафаэльчика моего. Но нашёлся мастер вроде меня, тоже малыша разглядел. Завтра на рассвете жду. Коли не придёшь, передумаешь — стыдить не стану, твоя жизнь, тебе и решать. Но коли придёшь — легко не будет. Чудо создавать — не поделку мастерить.
