Исток - Московкина Анна (читать книги регистрация TXT) 📗
— Интересно, во что он превратится после прогулки по улице? — задал Майорин сам себе риторический вопрос.
Фантазия у мужчины работала превосходно, и серая тряпка в аршинных дырах представилась очень живо. Какая-то деталь категорически не вязалась со всем этим благородно-надменным видом. Поняв какая, колдун загрустил.
— Мне нужен цирюльник. — Портной тут же забегал.
Совершив два круга по мастерской, он скрылся за дверью.
Майорин смотрел ему вслед, раздумывая, стоит ли бежать пока не поздно. Но колдун остался сидеть на стуле. Через четверть часа вернулся портной, таща на буксире цирюльника.
— Вот взгляните, неограненный бриллиант, да-да, бриллиант! Какая стать, какая мужественность, и прячет, прячет за этими лохмотьями и лохмами!
— Вы правы, друг мой, — согласился цирюльник. — Но мы это исправим.
Щеки непривычно холодило ветром, им же растрепало подстриженные волосы, обрезать их «по последней моде» колдун не дал. Так что теперь «подровненные» пряди лезли в рот и щекотали выбритое лицо. Майорин также заметил еще одну неприятную деталь. С одной стороны, если раньше люди просто проходили мимо, теперь прохожие склоняли головы. С другой стороны, именно этого результата он и добивался: дворянин шел по улице, не колдун.
Государь Велмании Редрин Филин восседал на резном троне. Он был грузен и немолод, его черные чуть вьющиеся волосы были коротко острижены, под легкой (домашней) короной пряталась лысина, пухлые пальцы государя сжимали свиток, в круглых чуть навыкате карих глазах плескалась ярость. Король Редрин вскочил с трона и быстрыми шагами пересек комнату, он был ниже своего собеседника на целую голову, но это мало его смущало, высоко задрав оба подбородка, он гневно отчитывал Верховного архимага Велмании.
— Что это значит? — Государь тряс свитком перед носом Мадеры. — Вы можете мне объяснить?
— Сейчас придет мой коллега и все подробно изложит, — в четвертый раз спокойно произнес архимаг.
— И где он?!
— Опаздывает.
— Как можно опаздывать на аудиенцию к государю! Это же не свидание!!!
Мадера промолчал, что на свидания Майорин частенько не являлся, порой забывая, что оно назначено или, что хуже, — кому назначено.
Филин продолжал кипеть. Мадера неплохо знал своего государя и знал, что, откипев, Редрин чаще всего принимал мудрые и взвешенные решения, иначе бы не смог удерживать на плаву столь большое государство. Хуже было с послами. Импульсивный Филин частенько рушил отношения с соседствующими державами в угоду склочному характеру, и хоть советники и Мадера каждый раз предупреждали о нраве Редрина, много сил (и средств) уходило на умасливание оскорбленных господ.
Редрин начал успокаиваться и обретать человеческий вид. Двери тронного зала хлопнули, и лакей впустил посетителя, не представляя.
— Ваше величество, прошу простить меня за задержку.
Орник Мадера никогда не жалел, что согласился помочь старому другу, потому что, кроме него, никому не довелось увидеть грозного монарха с таким лицом.
И конечно, Филин узнал своего брата.
— Позвольте представиться.
— Майорин! — выдохнул Редрин. — Ты?
— Я, Редрин, это я.
— Ты жив?
— Как видишь, живой.
— Но как? И ни капли не изменился, столько лет…
— Двадцать три года, со дня похорон отца.
— А на похороны матери ты даже не приехал.
— Приехал, только ты меня не видел.
Они смотрели друг на друга, а Орник смотрел на них. Его поразило, насколько порознь непохожие люди становятся похожи, если поставить их лицом к лицу. Оживший призрак сбросил плащ на кресло и уселся сверху, закинув ногу на ногу.
— Думаю, церемонии здесь излишни.
— Думай.
— Собственно, я пришел не для риторических бесед, — перебил его колдун.
— Тут и так все ясно. — Филин наклонил голову и по-совиному насупился, изучая свежеобретенного брата.
— У нас проблемы, Редрин.
— У тебя, — поправил король.
— У нас. У тебя, твоего государства и Инессы. Думаю, ты не будешь против и их выслушаешь.
Я сидела на полуразрушенном гребне стены, свесив одну ногу. Отсюда открывался прекрасный вид на город, освещенный закатными лучами, пронизывающими расступившиеся тучи. Мне нравилось здесь сидеть, тучи отступили ненадолго: скоро ветер снова сгонит их над Вирицей, и они разольются холодным осенним дождем. Но пока последние лучи играли на светло-сером граните, путались в завитках узорчатых фасадов дворца, стоящего на противоположном конце города на холме.
— Айрин!
— Что? — Я не стала оборачиваться, узнав окликающую меня монахиню по голосу.
— Что с тобой? Тебя что-то гложет?
— Нет, сестрица Нарина.
— К тебе пришли. Спустишься?
— Да, сейчас. Ты иди… — откликнулась я.
Вирица догорала в закатном огне.
Что меня гложет…
От дворцовых ворот до чертогов архимага колдун поздоровался раз пятьдесят, улыбнулся раз пятнадцать. Служанка, принесшая обед, ласково уговаривала милостивого государя отведать перепелиных ножек.
До вчерашнего дня я не задумывалась, куда он уходит утром и откуда возвращается вечером. Почему часто выглядит измотанным и засыпает тяжелым сном, шепча во сне незнакомые мне имена… Государев сын, брат… Друг Верховного архимага страны, приятель половины знати, любовник трети дворцовых красавиц. Сколько места было отведено мне? Десятая часть? Сотая?
Отчего-то меня это заботило… Может, потому, что в моей жизни Майорин занял очень значительное место, кроме него, доверять мне было некому. Все мои близкие, мои друзья оказались далеко. А засевший внутри страх мешал открыть душу новым знакомцам. И не думаю, что известный менестрель наутро вспомнил бы мое имя, даже если бы проснулся со мной в одной постели. А занесшая перчатки полукровка оказалась охотницей за головами…
— Айрин! — снова крикнули где-то внизу, я нехотя встала.
Храм Трех Богов больше напоминал отдельно стоящий замок, готовый к обороне, нежели мирную постройку, но вот уже столетие стены не подновляли и не ремонтировали, и постепенно те ветшали, рушились или разбирались местными жителями для более насущных построек. Я пробежала по стене, на которой могли спокойно разминуться два конника, к узкой лестнице — конный сход был чуть дальше и теперь почти развалился. Пересекла храмовый двор, миновав главные ворота в залы, где служили мессы, прошла мужское крыло и вошла в лазарет.
Она сидела на узкой скамье, поджав под себя худые ноги.
— Ты? — Я резко остановилась. — Чего надо?
— И ты здравствуй, Айрин!
— Уходи!
— Матушка Денера обещала принести мне травяного отвара, я замерзла и вот уже третий день маюсь насморком… — Полукровка улыбнулась.
— Уходи, убийца.
— Не гони меня. Выслушай. Пока я жду своих лекарств, я все равно не уйду. В горле свербит — ужас!
— Что ты хочешь?
— Поговорить. Не думаешь, что меня наняли не зря?
— Ты о чем? — оторопела я, оглядываясь на дверь, за которой располагалась храмовая кухня. Из кухни ароматно пахло съестным, опустевший к вечеру живот жалобно застонал.
Убийца усмехнулась.
— Не могу похвастаться длинным списком отнятых душ, но поверь, нашему ордену редко заказывают благородных и хороших людей. Все чаще подлецов, душегубов и трусов, до которых честному человеку нет никакой мочи добраться. Именно потому нас называют карателями, убитые нами считаются казненными.
Я жадно втянула ноздрями воздух: сквозь пряный запах трав пробивался аромат заправленной молоком каши.
Прикормленная монахинями кошка тяжело скакала по полу, гоняя мышиный череп. Жарка проводила игрунью взглядом.
— Зачем ты сюда пришла? Надеешься убедить меня выдать колдуна? — Я помедлила, скрипнула дверь. Матушка Денера неспешно шла к нам, намеренно давая время поменять тему разговора. — Убедила! Забирай!
— Ты уверена, что знаешь его так хорошо, что готова поручиться за него собственной жизнью?
