Зумана (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Но какую бы каверзу, идущую в разрез с решением наследницы, ни задумали эти люди, а только делиться планами с героическим господином Патриком навряд ли собирались. Так что Шут мог только стоять и смотреть на них издали, кусая губы от досады — оттуда, где стояли хранители, нетрудно было заметить приближение любого нежеланного слушателя, будь то сама Элея или же ее нелепый паяц.
Вот только Шут твердо знал, что услышать этот разговор надо.
Очень уж он не любил решения, принятые за спиной. И не важно, его это спина или королевы.
Время шло между тем. Драгоценные секунды убегали. И ничего не оставалось, кроме как раздвинуть границы сознания и скользнуть в другое видение, где можно и не слышать, о чем говорят твои обидчики, зато все прекрасно чувствуется.
Шут не стал больше медлить. Сел где стоял, чтобы не торчать столбом посреди становища, закрыл глаза и набрав в грудь побольше воздуха, распахнул их уже в ином мире.
Элею Шут нашел у ручья. Она сидела в траве и как зачарованная смотрела на сплетение ледяных струй. Заметив Шута, ничего не сказала, словно бы вовсе говорить разучилась. Потоптавшись, тот со вздохом сел рядом, и какое-то время они смотрели на ручей вместе.
А потом Шут не выдержал:
— Ваше Высочество, — жалобно заговорил он: — Я все понимаю… долг пред народом, милосердие… но… зачем же вы отказались от трона?!
Элея вздохнула. Она не посмотрела на него, не отвела взгляда от воды.
— Потому что я тоже вижу сны, Патрик… — хвала богам, она хотя бы заговорила.
— Сны?! Вы?! — Шут недоуменно заломил бровь. Ему нужно, ему было очень нужно понять истинные мотивы Элеи. Чтобы не навредить. Чтобы принять верное решение.
— А чему ты удивляешься? Это дано не только магам, — она наконец взглянула на Шута, и в глазах принцессы Шут увидел хрустальный отблеск, словно бы ручей отразился в них. — Да, я вижу сны. И порой они слишком очевидны, чтобы ими пренебречь… Мой бедный, милый отец… Надеюсь, он поймет, что этот выбор был предначертан мне судьбой, — она снова вздохнула и произнесла уже тверже: — Понимаешь, Патрик, как наследница я значила очень много, и действительно не имела права отсылать своих людей. Я обрекла бы их на позор. Только отказавшись от всего, от права наследования и титула, я могла сберечь их честь. Таковы законы нашей страны…
— Нет, — упрямо качнул головой Шут, — я не понимаю все равно. Какая разница, с титулом или без, вы — это вы. Дочь короля. Их любимая принцесса. Разве отказ от короны что-то меняет? Разве он дает право забыть о верности?.. Вот я бы ни за что вас не бросил, — добавил он и сам смутился этих слов, отвел глаза.
— Ты не присягал моему отцу, Патрик. И волен делать то, что велит тебе душа. А хранители приносили клятву верности. И не женщине по имени Элея, а короне в лице короля Давиана. И только король вправе освободить их от обязанности оберегать наследницу. Меня они не послушали бы. Но теперь я — лишь знатная женщина, я дорога моему отцу, но мало значу для государства.
— Нет… — качнул головой Шут, — все равно это ничего не меняет… Ну да ладно, не мое это дело. Но… но неужели вам не жаль?
— Жаль. Жаль отца. А корона… — Элея вдруг посветлела лицом, и Шут увидел, что слезы на глазах ее высохли, уступив место чему-то иному… Тому внутреннему пламени, которое всегда неизменно делало ее королевой. — Знаешь, Патрик, я словно бы уронила с плеч тяжелый груз, который долгие годы несла, согнувшись… И теперь мне так легко. Так легко… — загадочная улыбка скользнула по губам принцессы, улыбка из тех, что направлены не вовне, а внутрь.
— Честно говоря, не представляю вас обычной дамой, — ухмыльнулся Шут, прогоняя печаль. — В вас слишком много силы, слишком много огня.
— Огня? — принцесса удивилась и смутилась. — Бесстыжий… все-то ты выдумываешь.
— Нет… — улыбнулся Шут, — это правда. И вы знаете это сами. Ну подумайте только — разве вам не наскучит простая жизнь знатной интриганки? Эти дамские посиделки за чаем и сплетнями, эти пяльца, погоня за модой… Все это слишком на вас не похоже.
Элея качнула головой, тая в уголках губ все ту же неуловимую улыбку.
— Я не знаю, что будет дальше, Патрик. И даже не берусь сейчас загадывать. Моя жизнь еще никогда не оказывалась во власти таких удивительных перемен. Я и помыслить не могла, сидя на троне рядом с Руальдом, что когда-нибудь окажусь в дикой степи. Что сама прогоню своих хранителей, что откажусь от короны и поверю словам чужеземного колдуна.
— Но вы ведь правда верите? — Шут и сам не понял, отчего вдруг так разволновался.
— Правда, — ответила Элея. — Правда, Патрик.
— И вы не жалеете о своем решении? Не хотите, чтобы колдун снял с вас обязательство? — да, ему было очень важно услышать именно это…
— Нет. Нет, друг мой. Я не жалею. И не хочу.
Вспоминая, этот разговор, Шут думал о непредсказуемых поворотах жизни. Наверное, стоило уже привыкнуть к чудачествам судьбы, которая так любила устраивать ему сюрпризы — и счастливые, и каких врагу не пожелаешь. А нынешний был таков, что Шут еще сам не понимал, чего теперь ждать. Впрочем, интуиция настойчиво подсказывала ему, что переживать и волноваться никакого резону нет. Скорее уж наоборот стоило всецело довериться воле высших сил… Но одного он никак не понимал — зачем богам понадобилось впутывать в это Элею? Сам-то он, ясное дело, только того и желал — встретить человека, подобного Кайзе и упросить его о помощи. Но что за диковинная связь повела за ним и принцессу? Что такого сказал ей шаман?
Впрочем, это было уже не важно. Главное он понял — никакого права не имеют господа хранители решать за свою принцессу и осуществлять задуманное. Так что Шут незамедлительно отправился искать уважаемого сэра Дорвела, которому надлежало скорейшим образом объяснить, почему он не имеет права вмешиваться в выбор наследницы. Почему не нужно силой возвращать ее на корабль и уж тем более пытаться как-либо причинить вред шаману. Последнее было вдвойне дуростью, потому что Кайза уже наверняка почувствовал намерения своих «гостей» и был вполне готов к любым сюрпризам.
Далеко рыцари не ушли. Стадо баранов паслось за вторым по счету перевалом. Рядом с животными Шут увидел и хранителей. Они не спешили устраивать бойню, вероятно, никому не хотелось пачкать в овечьей крови свои благородные руки и белые плащи, которые, впрочем, давно стали того же цвета, что и манжеты на Шутовой рубахе.
Его заметили сразу. Насторожились. Шут почувствовал эту отчужденность и неприязнь как легкую тяжесть под затылком, но, сказать по правде, он и сам не особенно пытался натянуть маску любезности. Сначала он хотел отозвать сэра Дорвела в сторонку и тихо убедить его не делать глупостей, но потом отказался от этой мысли. Чутье подсказало, что это будет лишь бессмысленной тратой времени.
Поэтому он даже витиеватых предисловий сплетать не стал. Взял да и сказал прямо:
— Вы не имеете права этого делать.
Почти все рыцари уставились на Шута как на полного идиота, они и не поняли о чем тот толкует. Но сэр Дорвел понял. Он вспыхнул лицом, краска залила даже слегка оттопыренные веснушчатые уши хранителя.
"Все-таки благородство трудно в себе давить" — пожалел его Шут.
Между тем суть разговора прояснилась и для некоторых других стражей. Они запереглядывались, недоумевая, откуда этому подозрительному господину Патрику стал известен их тайный план.
Первым решил выступить тот самый сэр Нурс, который уже давно мучился от желания натыкать принцессиного выскочку во все его недостатки. Главным из которых, разумеется, было отсутствие титула…
— Вы бы, господин шут, не лезли не в свое дело, — едко произнес он, радуясь, что наконец сумеет реализовать давнее хотение. — Вы здесь вообще никто и права голоса не имеете!
"Не иначе, как младший сын или вовсе бастард, — с тоской подумал Шут. — А то откуда бы еще такая потребность на ком-то отыграться… Ну хоть на ком-нибудь, кто слабей и ниже по положению"
