Обряд Ворлока - Русанов Владислав Адольфович (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗

— Что? А кто еще так думает?

— Я — не единственный оборотень в этом мире. Да, нас мало, но, признаться, я знаю еще нескольких.

— И что, они все христиане?

— Да нет, — усмехнулся Вульфер. — Один из моих знакомых оборотней молится Вотану. Викинги называют его Одином. А лет двадцать назад в Йорк приезжал купец из Сарагосы. Он молился своему богу, которого называл Аллахом. Еще он почитал пророка, именуемого Мухаммедом…

— Он тоже был оборотнем?

— Да. И это не мешало ему слыть наичестнейшим купцом среди подданных эмира Кордовы. И молиться Аллаху пять раз в день. И жертвовать на храмы и на благотворительность.

— Уму непостижимо… — Димитрий тряхнул головой.

— Он оборачивался хищным зверем пардусом. Слыхал о таком? Похож на большую кошку, рыжую в черных пятнах.

— Слыхал… — рассеянно кивнул монах. — А зачем он открылся тебе?

— Он искал встречи с Финном, — просто и буднично пояснил сакс. Заметив, что его никто не понял, а переспросить попросту стесняются, добавил: — Финн первым придумал объединить нас.

— То есть как это? — тут уж не выдержал Вратко. Он еще мог представить себе незлобивого оборотня, отказывающегося охотиться в полнолуние на зазевавшихся поселян, но уж тайное сообщество оборотней…

— Понимаешь ли… — неторопливо начал старик, не замечая косых взглядов динни ши, обосновавшихся в углу подальше от людей. — Сколько живут на свете люди, столько же появляются, живут с ними бок о бок и умирают оборотни. Мы всегда считали себя частью того народа, в котором довелось родиться. Я — сакс. Саксом я родился и саксом умру. Что же до чудесных свойств, то люди все не очень-то равны, согласись. Кто-то поет душевно, а кого-то Господь обделил — блеет, словно обожравшийся чистотела баран. Кто-то видит зорче других, кто-то чутьем не уступит псу. Один играет в тавлеи, а другому бог ума не дал. Зато этот другой превосходит всех воинов в игре клинков. Так бывает?

— Бывает, — согласился Димитрий.

А викингам и Вратко ничего не оставалось, как покивать.

— Вот и оборотничество мы считаем не чем иным, как особым свойством, подаренным нам Господом. Пользоваться им можно, но не во зло…

— А откуда же тогда истории берутся про кровожадных чудовищ, меняющих ради убийства человечий облик на звериный? — не поверил монах.

— Есть и среди нас отщепенцы, — вздохнул Вульфер. — Те, которым гордыня спать спокойно не дает. Ну, таким волю дай, они любой Божий дар во зло обратят к собственной выгоде. Другие обижены кем-то: соседями, знакомцами, а то и правителями. Эти решают мстить — вроде как по-благородному, а все одно выходит только во вред.

— Кому во вред?

— А всем во вред. Простым людям во вред, потому что гибнут чаще они. Нам, оборотням, во вред, ибо один такой выродок всех нас позорит и народ против настраивает. Вот и ходят сказки ужасные о нечистой силе, так и рыщущей: кому бы в горло вцепиться? Финн и придумал. Нельзя давать гулять слухам о нас. Нельзя, чтобы люди думали, будто мы звери кровожадные. Нам нужно друг дружки держаться, помогать и поддерживать. А с предателями и изгоями по-свойски бороться. Не доводить до мужиков с вилами или облавы господской. Молодых учить, что с людьми в мире жить надо. Тех, кто к крови приохотился, отыскивать и уничтожать нещадно.

— Ты гляди! — развел руками Гуннар. — Мудрец ваш Финн. Правильно мыслит.

— И давно он до этого додумался? — спросил новгородец.

— Думаю, что давно. Я и не знаю, сколько ему годков. Финн еще при Святом Патрике седым старцем был. К слову сказать, со Святым Патриком он знакомство водил, и креститель наш замыслы Финна одобрял. А вот Святой Кеннет не слишком нас жаловал. Осуждал в проповедях бесовское семя…

— И что Финн? — Вратко, затаив дыхание, слушал рассказ старика.

А Димитрий так и вовсе рот раскрыл и глаза распахнул, что твой филин.

— Да ничего. Уплыл к себе в Лапландию. С дружиной Ингольва-хевдинга…

— Ингольва-хевдинга? — вскинулся новгородец.

— Да. Жил когда-то такой хевдинг. Из данов, кажется. То ли в Халланде, то ли в Сконе… [85]

— Я не про то! — Вратко довольно невежливо перебил сакса. — Ты знал Ингольва?

— Нет. Откуда? — Вульфер не заметил обиды. Добродушно развел руками. — Я и Святых Кеннета с Патриком не знал. Позже их я родился. Много позже. А об Ингольве-хевдинге мне Финн сказывал, когда последний раз гостил в Нортумбрии. Уже при короле Элле. Я ведь тогда мальчонкой был, но старика слушал… Во! Как вы меня сейчас!

Он подмигнул и улыбнулся до ушей.

— А что тебе говорил Финн об Ингольве?

— Погодите… — Оборотень прищурился. — Вы откуда его знаете?

— У нас его все знают, — пробасил Олаф. — Жадный Хевдинг. Так его теперь кличут.

— Нам одну любопытную легенду рассказали по дороге в Англию, — объяснил словен. — Про Жадного Хевдинга. И про брата его сводного, ворлока…

— А! Вот вы о чем! Это — Асвард. Финн говорил о нем тоже. Ворлок сильный, но человек дрянной. Он тоже был оборотнем. Но когда Финн предложил ему помогать нашему делу, то вначале просто посмеялся над диким лапландцем, как он сказал, а после начал выгоду искать — все выспрашивал, как бы ему для своей пользы и Финна, и всех нас приморочить. Они после пропали где-то на севере, в поисках Свальбарда.

— Не Свальбард они искали, — покачал головой парень.

— А что же?

— Золото. Сокровище, которое дракон охраняет.

— Нашли? — ухмыльнулся Вульфер. И не дожидаясь ответа, махнул рукой. Поморщился, потому что по неосторожности растеребил старую рану. — Можешь не говорить! Даже если нашли, толку с того не вышло бы. Дурная удача, не заслуженная, я хочу сказать, добра не приносит.

— Ну почему же так… — обиженно засопел Олаф. — Удача никогда лишней не бывает. Никакая. Заслуженная — хорошо, незаслуженная — тоже пригодится.

— Пригодится-то пригодится, только гляди, чтобы потом хуже не было.

— Чего это вдруг? — насупился здоровяк. — Помнишь, Гуннар, когда мы с Торкелем Лесным сцепились борт к борту? Что бы мы без удачи делали? Или когда с Лосси Точильным Камнем спорили, кто скорее во фьорд поспеет? Разве там без удачи обошлось?

— Не обошлось! — буркнул кормщик. — Только в деле с Торкелем не столько удача, сколько хитрость Хродгейра помогла. Заставил Черный Скальд врагов за собой погоняться, а потом мы уставших рубили. И одолели, хоть их бойцов в полтора больше, чем наших, было. А когда с Лосси спорили, вспомни, кто заставил «Жрущего ветер» скорость потерять?

— Чего тут вспоминать? Подарок Ньёрда! Да вот и сам он сидит. Скалится, будто гривну серебряную нашел в навозе!

— А перед тем мы его из моря выловили. Обсушили, обогрели, накормили. Хродгейр парня в хирд принял. Так почему ты думаешь, что удача наша там незаслуженная была? Правильно сакс говорит. Дурная удача балует, заставляет на рожон другой раз лезть, оглядку позабыть. А заслуженная удача… Она как благодарность богов за достойные поступки. Вот Подарку Ньёрда удача улыбнулась, что его никакое чудище в пучину не утянуло, чайки глаза не выклевали, не замерз в волнах насмерть, думаешь, почему?

— Почему? — удивился Олаф.

— Потому что против совести не пошел. На купца гамбуржского с кулаками бросился, за отца заступаясь. А если бы струсил, смолчал, то продал бы его Гюнтер на ближайшем рабском торгу. В Роскилле или Хедебю…

— Погодите! — вмешался Димитрий. — Это какой такой Гюнтер?

— Купец из Гамбурга, — пояснил Вратко. И, не сдержавшись, добавил: — Морда жирная, германская… Ох, и дал бы я ему, если бы повстречал!

— Это не тот купец, у которого корабль звался «Морской красавицей»?

— Наверное, тот, — кивнул словен. — Маленький, толстый. Брюхо, что жбан…

— Когда я его повстречал, брюхо у него пообвисло изрядно, — грустно проговорил монах.

— Что так?

— От него охранник ушел. Дитер вроде бы…

— Да. Был такой. Дитер из Магдебурга. Единственный, против кого я зла не держу. Когда я за борт свалился, только Дитер не ржал. И бочонок мне бросил.