Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ) - Ангел Ксюша (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— Он? — переспросила я, хотя прекрасно поняла, о ком речь.
— Влад.
— Я еду к Глебу, если тебе так интересно. Друзья иногда нуждаются в поддержке, особенно когда расстроены.
— И что же его так расстроило? — все так же безразлично спросил он, что вызвало во мне дикое желание устроить истерику.
Я на грани. Вокруг бушует природа, и внутри у меня все бушует — от несправедливости, собственной глупости, нежелания принимать реальность…
— Ложь, — выдыхаю шипящее. — Мы оба ненавидим ложь.
Эрик развернулся, посмотрел на меня холодно.
Чужой. А был ли когда-нибудь моим? Хоть на миг? И оттого, что я не знаю ответа на этот вопрос, обида становится еще сильнее. Царапается и жалит, словно злое насекомое.
— Ты сказала это специально?
— Да, — бросаю ему в лицо, почти уже не прячась, не скрывая эмоций. Их не удержать — они рвутся изнутри, ломая ребра, прорывая ткани. — Я все говорю специально. И делаю все, чтобы тебя позлить. Чтобы…
Я замолчала, потому что он вдруг оказался рядом. Близко. Невероятно высокий — даже в туфлях нужно голову запрокидывать, чтобы в глаза смотреть. Впрочем, мне не надо — Эрик справляется с этим сам. На щеке его ладонь, горячая, большая, от нее ползет тепло, обволакивает, дурманит. Он весь теплый, большой. И больше не холодно… Даже ветер, кажется, стих.
— Помолчи, — шепчет Эрик ласково, и дыхание его скользит по щеке, путается в волосах. Он шумно дышит. Или это я? — Просто… помолчи немного.
Молчу. Сложно говорить, когда тебя целуют. Становлюсь на цыпочки, насколько это вообще возможно на каблуках, обнимаю за шею. Крепко. Запускаю руки в волосы, стягиваю резинку, и они каскадом рассыпаются по плечам.
Радуюсь. Злюсь. Захлебываюсь восторгом.
Мира нет. Нет холодного сентябрьского ветра, каменных стен за спиной, массивных деревянных перил. Даже пол под нами будто исчез, а мы парим где-то в невесомости.
Мира нет. Неба нет. Нет таксиста в желтой с шашечками машине. Полуголых деревьев, склонившихся в поклоне старинному особняку. Низких туч, брызгающих дождем.
Только мы.
Горячие губы. Руки Эрика-одна у меня на затылке, вторая на талии. Его велюровый свитер приятно щекочет ладони. За спиной — внезапно — твердая поверхность колонны. Она ледяная, но Эрик горячий, и мне не холодно.
— Подожди минуту, — шепчет он на ухо, и я автоматически киваю. Дыхание сбивается. Кажется, я совсем разучилась дышать…
А через минуту Эрик вернулся, как ни в чем не бывало, с лукавой улыбкой на лице. Таксист медленно вырулил и скрылся за воротами.
А ко мне возвращалось сознание — медленно, вместе с ознобом, который теперь ощущался явно, и я посильнее запахнула полы короткой куртки. И обида вернулась, несмотря на то, что он вот стоит, улыбается, и вроде бы все, как я хотела и ждала…
Нет, не все! Так не поступают. Нельзя сначала оттолкнуть, затем позвать снова и ждать, что все будет, как раньше. Что забудется безразличие и цинизм, с которыми он прогнал меня.
Я нахмурилась и сложила руки на груди.
— Зачем ты это сделал?
— Поцеловал тебя или отправил таксиста? — иронично поинтересовался Эрик, а затем он примирительно улыбнулся. Той самой светлой улыбкой. От которой возвращается тепло. И пошутил: — Он мне не понравился.
— Так себе отговорка, — съязвила я.
— Такси будет ехать не меньше получаса, я могу доставить тебя в секунду. Подари мне полчаса.
Он снова шагнул ко мне. Изменившийся Эрик. Ласковый Эрик с виноватой улыбкой.
— Замерзла? — спросил, обнимая. Я невольно закрыла глаза, вдохнула его запах — карамель, кедр и пачули. Сладкий и терпкий, сильный. Так бы и обнимала всю ночь, и плевать, что ноги болят.
Но обнимать нельзя — обида все еще душит, и я уперлась ему в грудь руками, чисто из упрямства. Эрик, похоже, даже не заметил. Шепнул лишь:
— Вдохни поглубже. — А через миг мы уже были у него в квартире.
Синее на синем. И из окна темно-синим смотрит осенняя ночь. Ветер стучит в окно голыми ветвями. Комната и Эрик в ней подавляют. Полумрак или скорее полусвет, льющийся из светильников над кроватью. И сама кровать — именно здесь Гектор заставил меня выпить его. Именно здесь Эрик впервые стал другим. Здесь у меня меньше шансов сохранить остатки самообладания, внутри собираются в стаю последние крупицы злости.
— Разве ты не все сказал? — Я отступила на шаг и сложила руки на груди. Под подарком Эрика, приколотым к тонкой ткани блузы, где-то внутри, за пластом из мышц и ребер, отчаянно билось сердце. Дыхание сбилось, на выдохе обжигало обветренные губы.
— Ты ответила на поцелуй, — задумчиво произнес Эрик.
— Ты застал врасплох, — попыталась оправдаться я. Вышло фальшиво.
— Мне не хотелось, чтобы ты ехала к атли. И сейчас не хочется.
— Думаю, их дом защищен достаточно хорошо, и тебе не стоит волноваться.
— Не поэтому.
— А почему?
— Разве непонятно? — Он посмотрел на меня так, будто я не замечала очевидного, и его это раздражало. Напряженный, отчего карамельная дымка окружает его ореолом, идет рябью по воздуху, рискуя заполнить пространство просторной спальни. — Хочу, чтобы ты снова моей была. Понимаю, что глупо этого хотеть после всего, но… Есть в русском языке слово из пяти букв.
Он нервно улыбнулся, словно ему стало неловко за то, что только что сказал.
Я покачала головой.
— Когда любят, так не делают.
— Как, Полина? — Он шагнул ко мне и снова оказался близко, мне пришлось пятиться и в итоге упереться подколенными впадинами в кровать. Невыгодная позиция, отступать больше некуда.
Хочу ли я отступать? Изнутри, обжигая, слезами рвалась обида.
— Ты солгал. Там, в доме Гектора, сказал, что она… — рыдания подавить не удалось, и я всхлипнула. Казалось, не дам воли чувствам, они разорвут изнутри и оставят в груди дыру. — Заставил поверить, что любишь ее!
Эрика, казалось, даже не задело. Он пожал плечами и, не раздумывая, ответил:
— Когда мы с тобой стояли на том пустыре, который открывал портал в кан, ты сказала, что вернешься к Владу и любишь его. Я тоже тебе поверил. Так в чем разница?
Это было неожиданно, я даже растерялась. Стояла и глупо хлопала ресницами, пытаясь придумать достойный ответ. Его не было. Нечестно! Тот случай не в счет. Я ведь… я ведь… о нем думала… Разве нет?
— Я тогда тоже злился, но в итоге понял, почему ты так поступила. Это было глупо, но ты хотела мне добра. Как и я хотел сохранить тебе жизнь. Жизнь, понимаешь?! Разве что-то имело бы значение, если бы умерла? — Он глубоко вздохнул и опустил глаза. — Я бы сорвался, натворил глупостей. А кроме тебя, у меня есть еще и племя, мне нужно думать о скади. Я — вождь, Полина.
— Давай вышьем это на твоей майке! — выдохнула я остатки злости, хотя в душе поняла уже — он прав. Мне нечего ему предъявить. Эрик спасал меня, и я на его месте, скорее всего, поступила бы так же. Но обида иррациональна, а я иногда совершенно не умею контролировать собственный язык… — Не успел это повторять? Вы, вожди, думаете, мы забываем это!
Его глаза потемнели, мне показалось, что карамельная аура тоже, окутала его сгустками тьмы — беспросветной, пугающей. Руки сжали в кулаки, словно он готовился нападать. Нападать на меня.
— Я не все, Полина. Помни это!
Голос оставался спокойным, но лучше бы он крикнул, ей богу. Жар в груди тут же угас, затылок обдало холодом, а в горле застрял ком из невысказанных, обидных слов.
Я испугалась. Сильно. Впервые в жизни испугалась Эрика…
Страх вытеснил остальные эмоции, он был таким сильным, как в детстве, когда я встретилась на повороте на нашу улицу с огромной рычащей псиной. Тогда, если бы вовремя не подоспел хозяин, я могла пострадать.
Сейчас хозяина не было. Да и вряд ли Эрика смог бы кто-нибудь удержать. И так же, как тогда в детстве, не зная, куда деть собственную беспомощность, я разревелась. Села на кровать, обняла себя за плечи и плакала. А вокруг сгущалась, обволакивала, подавляла чужая аура.
