Золотой Человек (СИ) - Разумов Никита (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Ему исполнилось десять лет, и он выдал свой первый сюрприз, поставив на уши все и вся. Его рука загорелась синим пламенем… таким жарким, что пальцами можно было резать металл. Такой разрушительной силы четвертой составляющей не было ни у кого, никто не знал природу этой силы, что он чувствовал, чего желал сильнее всего. В хронографах четвертых составляющих не было упоминаний не о владельцах этой силы до Чадаева, не о ее природе. Я тогда сильно испугался, и не только я… его начали бояться многие преподаватели, зато он стал настоящим братом остальным студентам, они любили его, никто и не сомневался в том, что Митт сможет одолеть любого золотого человека шестого уровня. А ведь ему всего десять… Он сходу прочитал круговые шифры четвертого свитка, я даже заметил странную улыбку на его лице, когда он его читал, будто бы в руках его была детская сказка.
Я спросил тогда «Что тебя воодушевляет, какое твое самое мощное чувство, почему именно это синее пламя появляется у тебя на руке?» А он ответил «Я не знаю, учитель…» Ответил с ехидной улыбкой… конечно же он знал, чего желает больше всего, просто ему нравилось водить меня и Верховный Совет за нос.
Позже он все-таки признался, вернее он сказал это Драгану, а Драган мне. Самое его большое желание, это стать Идеальным Человеком, Богом, возвысится над остальными… он хотел этого с самого начала. Синее пламя символ тщеславия. Но он был не так прост, чтобы желать только этого…
Он начинал презирать тех людей, кто после старшей академии шли в чиновники или Отдел Расследований. Он избегал меня, избегал многих других преподавателей.
Второй случай рекорда был в восемьдесят третьем. Тогда во всех газетах писали о мальчике, чье имя в восемнадцать лет показал шестой свиток. К тому времени я уже стал Потестасом общества. Дмитрий наконец-то заговорил со мной. Он просил место преподавателя комплеологии в старшей академии… только не мог я дать ему звание профессора в восемнадцать лет. После этого Дмитрий, не выбрав не один из отделов, начал самостоятельно заниматься наукой и изучать свитки. Он иногда делился со мной своими мыслями, в основном все его труды касались пустых кругов в формулах свитков, он нашел между ними какую-то связь. Так Чадаев тихо проработал двадцать два года. Может, он уже тогда писал какие-то книги касательно сегодняшней власти, может быть… не знаю. Думал ли он о политике и когда начал создавать свой Орден? Чадаев часто собирался в своем имении с самыми близкими друзьями. Одно точно — бунтарем он был с самого рождения. Но я уверен, что большинство времени он посвящал именно компонологии. В девятьсот пятом неожиданно для всех его имя показал седьмой свиток.
— Тот самый день… — добавил Скрепп
Владыка сел за свое рабочее место, приняв из рук Николая фото Мак-Баумана.
— Да, в тот самый. Шок для всей империи… для всего света. Седьмой свиток вновь открыт. После церемонии прочтения я собирался начать готовить его на свое место, но он объявил об уходе из общества… а вскоре о нем заговорили уже как о террористе. Из общества вместе с ним вышли много других талантливых людей, его верных друзей или уже слуг.
— А мой отец?.. — полголоса спросил Николай
Владыка все еще разглядывал фотографию Артура. Внезапно раздался глухой хлопок, и фотография рассыпалась в труху прямо в его руке.
— Я понимаю твои подозрения… но я не знаю где он сейчас. Чадаев и Драган действительно были самыми лучшими друзьями, но я ничего не могу сказать.
Николай понимающе кивнул головой, поджав губы. К горлу вновь подступило что-то горькое… даже немного забытое. Он взглянул на учителя, Скрепп молча смотрел, как секретарь собирает в ладошку то, что осталось от фотографии.
Они что-то недоговаривали, что-то скрывали. Мешали ему искать отца, не наводили и не помогали. Они что-то знали про Драгана, но молчали. За тринадцать лет поисков в Веридасе эта мысль все больше и больше крепла в юноше.
— Владыка… — неуверенно произнес Николай — вы знаете, ведь он жив? Почему вы не ищите его… поручите хотя бы мне, дайте мне такое задание…
— Вы свободны, майор Владыч — с прежней строгостью ответил Владыка. Николая даже немного укололи страхом эти слова. Он поклонился в пояс, развернулся и вышел из кабинета, не дожидаясь учителя.
***
Профессор не заставил себя долго ждать. Догнавши Николая уже в большом зале, он остановил юношу за плечо. Николай не хотел ни о чем говорить, рядом находилось окно, манившее к себе своими видами. Но Скрепп взял его за обе руки и заставил посмотреть в глаза.
— Николай, что это было?
В ответ он только покачал головой. Мысли все спутались, кажется, он действительно сотворил какое-то недоразумение… попытался критиковать самого главу Золотого Общества. Дрожь и лед пробирали тело, если подумать какое наказание может быть за такую дерзость. Но что сделано, то сделано…
— Простите, учитель, я опозорил вас… — начал оправдываться он — злая эмоция затуманила рассудок…
— Твой огонь все еще опасен… прежде всего, для тебя самого, пошли, Зак ожидает нас внизу.
Николай покорно и тихо последовал за учителем, но какая-то необъяснимая обида все еще царила в нем. Обида не только на Владыку, но и на самого Сергея Сергеевича. Однако он старался всячески подавлять в себе это чувство, он не хотел даже думать ничего плохого об учителе.
Они спустились в подземное помещение штаба, где совсем недавно все обустроили под автомобильный гараж, чтобы множество машин не заслоняли собой всю площадь перед зданием штаба. Здесь все было забито «железными каретами». Разные по размерам — представительные «Империалы» и «Роялы», компактные «Куперы» — разные по расцветке — основная масса их темно-вишневые, но было много черных и серебристых.
Зак работал около самого выезда. С шелковым кусочком ткани он старательно полировал свою новую машину.
— Вот это и есть твой новый автомобиль? — спросил Скрепп, когда они подошли к нему
— О да — с удовольствием протянул Зак, убирая последнюю пылинку с крыши кабины — «Арон» модели «С», единственный на весь Централ.
Автомобиль действительно выглядел внушительно. Огромный и тяжелый, его можно было сравнить с крепостью на колесах, но элегантного вида. Николай обошел машину со всех сторон, наблюдая свое отражение на черном полированном корпусе.
— Нравиться? — сказал Зак, между делом — он блестит ярче, чем твои сапоги
— Поздравляю, хорошая машина
— Заканчивай, друг мой — сказал Скрепп — нам надо ехать
Николай сел вместе с Сергеем Сергеевичем на задний диван. Зак, не скрывая удовольствия, искренне наслаждаясь, медленно повернул ключ зажигания. На удивление, звук мотора был еле слышен. Машина тихонько тронулась, как будто поплыла по дороге.
— Ну, рассказывайте — сказал Зак
Николай совсем не хотел обсуждать эту тему, даже с лучшим другом. Тяжелый камень все еще висел на душе. Юноша сложил руки на груди и уставился в окно, как будто не услышал вопроса. Сергей Сергеевич, читал какую-то карманную книжку и между делом ответил.
— Прошло как обычно, друг мой.
Зак только как-то хитроумно улыбнулся и замолчал. Воцарилась тишина. Сергей Сергеевич продолжал перелистывать страницу за страницей, а Николай смотреть на пустые тротуары Императорского проспекта. Почти никого, только один человек под зонтиком смотрел, как его собака трется спиной о мокрую траву на газоне. Ему показалось, что даже эта собака тосковала по тем временам, когда здесь бегали вместе с ней десятки других четвероногих, создавая множество маленьких проблем для городских уборщиков.
Но в голове летали мысли совсем не про собак.
Почему они бездействуют? Почему дают врагу беспрепятственно усиливаться там, где его усиление опасно? Они думают вообще о чем-нибудь или уже сами хотят его усиления… может это и так?
Глаза Николая расширились. Столь абсурдная мысль первый раз пришла ему в голову. Он посмотрел на Сергея Сергеевича.
