Восхождение Примарха 4 (СИ) - Дубов Дмитрий (электронные книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Глава 18
Успокоившись немного после прочитанного в ноте протеста, император поинтересовался у Державина, который после просьбы монарха не отходил от него далеко:
— Ну и что теперь делать? Лекарства у нас, естественно, никакого нет. Слушать нас о причинах своей болезни они не желают. Хотят нашей крови, не понимая, что и своей прольют немало. Переговоры? Но с кем? И о чём?
— Перво-наперво следует закон поменять, — напомнил Державин, стараясь говорить прямо в ухо монарху, чтобы больше никто не слышал. Но он при этом ловил подозрительные взгляды Орлова. — И министра обороны я бы послушал внимательно. У него новые данные пришли.
— Да знаю я, что он скажет! — излишне громко сказал император, после чего достаточно точно изобразил Романова: — Разбомбить к чёртовой матери! Однозначно! — и снова перешёл на свой обычный голос. — Меня же не простят за такое решение.
— Кто не простит? — поинтересовался Державин, приподняв правую бровь.
— Потомки, история, — развёл руками монарх, после чего тяжело вздохнул. — Никто не простит.
— Я вам открою огромный секрет, — сказал на это Игорь Всеволодович. — Какое бы решение вы сейчас не приняли, найдутся те, кто вас не простит. Так что, кроме того, что я вам уже сказал, выслушайте мнения собравшихся и принимайте своё решение.
Несмотря на то, что у Петра Алексеевича были новые данные по стычке на границе, которая ещё пару дней назад была просто немыслима, первым слово дали Орлову. Возможно, потому что от него точно знали, чего ожидать.
— Полагаю, — поднявшись на трибуну, заявил Михаил Николаевич громким, почти писклявым голосом, — что всё это одна огромная ошибка. Ну не будет просвещённая Европа, приложившая огромный труд, чтобы и Россию вытащить из темноты азиатского варварства, просто так нападать на нас и чинить неприятности. Возможно, произошло недопонимание, которое надо обязательно уладить. Нужно говорить, не отвечать на провокации, а доказывать свою правоту. Другое дело, если окажется, что действительно кто-то из наших деятелей причастен к заболеваниям монарших особ, вот тогда нужно будет извиниться и, конечно же, выплатить полагающиеся репарации…
Конец его речи утонул в свисте. Не будь Державин при императоре, он и сам бы дал понять, что не одобряет подобные речи.
— Вот видите, — сказал монарх. — И что, вы думаете, он такой один? Ничуть не бывало. Это распространённое мнение при моём дворе. Просто Орлов его высказал, а остальные смотрят, вокруг кого сплотиться.
Следующим говорил Романов. Несмотря на то, что желваки его играли всё так же интенсивно, речь он держал гораздо спокойнее. Плюс к этому он периодически показывал на экран за своей спиной, на котором выводились различные данные или визуализировалось то, о чём он рассказывал.
— Итак, — хмуро говорил министр обороны, — пока мы с вами тут теряем время, как тыловые крысы, наши люди уже, — он сделал ударение на слове «уже», — теряют свои жизни. Так на границе Варшавской губернии и Австро-Венгерской империи произошла попытка пересечения государственной границы пятью, — он снова надавил на последнее слово, — подчёркиваю, пятью магами. Вот, пожалуйста, можете полюбоваться, как всё происходило.
Пётр Алексеевич включил на экран запись с пограничной заставы. Съёмка велась с нескольких камер, и картинка то и дело изменялась. Впрочем, основные события были понятны и без этого.
— Извините, — сказал министр обороны, — видео сырое, несмонтированное, поэтому будет скакать. И прикройте глаза на седьмой минуте.
Но к тому моменту все уже забыли о предупреждении Романова, и только он сам прикрыл глаза, когда экран залила яркая вспышка. Даже император зажмурился от неожиданности.
— Что это? — спросил он, пытаясь проморгаться.
— Магия огня, — пожал плечами Романов. — Но такой силы, что даже сложно предположить, какой маг это делал.
Державин же, который тихонько снимал на телефон то, что транслировалось на экране, не был уверен, что дело исключительно в магии огня. Слишком уж чересчур всё это выглядело.
Когда ролик закончился, Игорь Всеволодович скинул снятое видео внуку, рассудив, что в нынешних реалиях на утечку будет уже всем плевать.
Сообщение от Никиты пришло практически сразу.
«Двое из нападающих магов — эфирники. Масштабировали заклинания. Наши уменьшили, а вражеские увеличили».
Крайне доходчиво, одним словом.
Тем временем император впал в ярость от увиденного.
— Это же сколько людей погибло за раз? — негодовал он, словно не сам некоторое время назад требовал не нагнетать и подождать. — У вас, вообще, что с оснащением? На что деньги тратите, которые мы на оборону выделяем?
— На оборону и тратим, — огрызнулся Романов, который не собирался становиться козлом отпущения. — Вы же сами предлагали не торопиться. Вот вам и итог. Это хорошо, что я ещё на свой страх и риск приказал осуществить переброску войск на западный фронт. Да! — он буквально вдавил это слово в окружающий его воздух. — Не на всех хватает самого современного оборудования и обмундирования. Но переброска происходила экстренно, не всё ещё доехало до фронта. Поэтому солдаты приняли бой в том обмундировании, в котором были.
— Как, в целом, у нас сейчас обстоят дела с укомплектованием армии? — спросил Ярослав Иванович, понимая, что спрашивает совершенно не о том, о чём нужно.
Романов тоже сморщился, но решил донести свою мысль, отвечая на этот вопрос.
— На данный момент армия укомплектована полностью, но! — все уже начали привыкать к тому, что некоторые слова он просто расстреливал на месте. — Это всё прошлый век. Я просил разрешение на полное перевооружение, и вы мне отказали не далее, как год назад. Таким образом, — император хотел что-то вставить, но Пётр Алексеевич просто отмахнулся, — современными экзоскелетами «Панцирь три ноль» укомплектовано лишь двадцать процентов всех штурмовых подразделений. Лишь эта броня даёт защиту от воздействий в диапазоне от абсолютного ноля до плюс тысяча градусов. Волна на видео достигала полутора тысяч градусов, и, как мы видели, «Панцирь три ноль» справился даже с ней.
— А остальные восемьдесят процентов? — поинтересовался император, постепенно понимая весь ужас своего безрассудства и беспечности, когда он не позволил Романову модернизировать армию, считая, что воевать-то и не с кем, а вся воинственная риторика — абсолютнейшая чушь.
— Пятьдесят процентов оснащены «Панцирем два ноль», который выдерживает пятьсот-семьсот градусов. И тридцать процентов «Панцирем один ноль». Но это уж совсем древняя модель. Она рассчитана градусов на триста, на четыреста максимум.
— Да, печально, — проговорил император. — Какие прогнозы?
— Подразделения для защиты границ формировались в спешном порядке, но по принципу равномерного закрытия всей длины границы. Это означает, что если по всей протяжённости одновременно произойдут подобные провокации, то мы продержимся от силы пару недель, и то с учётом полного оголения границ в Азии, Арктике и… везде. Если же вы позволите мобилизовать всех аристократов с рангов выше шестого, то, возможно, четыре месяца или даже до полугода.
— Продержимся до чего? — не понял император.
Ему вдруг захотелось, чтобы всё это поскорее закончилось. Чтобы снова балы, беззаботная жизнь, гости из Европы… Эх, как же такое стало возможным?
— До полной капитуляции, Ваше Императорское Величество, — не дрогнув ни единым мускулом на лице, ответил Романов. — Как вы видите, нам нечего противопоставить подобной мощи.
— А, если я найду, что противопоставить? — спросил Ярослав Иванович, понимая, что сама жизнь заставляет принимать его некоторые решения.
— В любом случае потребуются удары по центрам принятия решений, — оседлал своего любимого конька Пётр Алексеевич. — Но с подобным оружием мы сможем перейти в наступление и победить. Сроки смогу обозначить только тогда, когда буду понимать, что за оружие в моих руках.
— Понятно, — снова вздохнул император и подумал, что с этой привычкой пора завязывать. — У вас всё?
