Мантикора и Дракон. Эпизод I - Кувайкова Анна Александровна (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Потрепав Рагдэна по волосам, ободряюще улыбнулся ребёнку, заметив, как на его лице мелькнула едва заметная тревога. Но мальчишка лишь вздрогнул и нахмурился ещё сильнее. Он бросил тревожный взгляд в сторону окна, словно именно там находится причина его волнения.
– Господа, отвлекитесь друг от друга и попробуйте сосредоточиться на моей воистину скромной персоне, – вздохнул Сурин. – Я так понимаю, что интересоваться твоими знаниями в плане готовки мне не стоит, так? Судя по содержимому твоей кухни, тот максимум, на который ты способен, – это сделать бутерброд. И то не всякий и не всегда.
– Ты так говоришь, будто сам являешься ни много ни мало, а богом от кулинарии, – съязвил я на одних рефлексах, продолжая с тревогой наблюдать за сыном.
Рагдэн то хмурился, то тревожно вскидывал голову, но продолжал молчать, отгородившись ото всех глухой стеной. Даже в плане чувств. Этот факт как раз и беспокоил больше всего.
– Да, – не замечая возникшего между родственниками напряжения, продолжал вещать библиотекарь. Из-за переполняющих его чувств он начал активно жестикулировать, расхаживая по комнате. – Я для тебя сейчас и бог, и царь, и самое главное существо, способное хотя бы попытаться приблизить тебя к тому священному и непередаваемому чувству, что дарит умение готовить. Сейчас ты окунёшься в полный невероятных открытий и великих свершений мир…
– Так, Сурин, прекрати уже свои лекции и давай приготовим ребёнку завтрак, – оборвал его речь, пытаясь избавиться от неясной тревоги, засевшей где-то в глубине души. И я не мог с точностью сказать, с чем именно это было связанно. С поведением сына или с тем, что от его матери нет никаких известий. Даже через браслет.
– Тогда марш мыть руки, и вперёд! – Боевой клич в исполнении странного рыжего парня вызвал кривую улыбку на лице мелкого, но не более того.
Впрочем, я этого не заметил, потому как Сурин, не дождавшись от него ответной реакции, потащил вяло сопротивляющегося меня в сторону ванной, вполне здраво рассудив, что я, как и ёж, птица гордая. Пока не пнёшь – не полечу.
Рагдэн редко пребывал в скверном настроении. Видимо, сказывалось влияние матери, при сыне всегда старавшейся держать себя в руках, а может, всё дело в том, что он ещё совсем ребёнок…
Мальчик не знал, в чём причина его вечного, порой опасного для окружающих оптимизма, настырной любознательности и умения находить приключения на свою пятую точку в самый неподходящий момент. Но честно пытался с этим бороться… Минут пять после очередного выговора от старших, после чего оптимизм брал верх над совестью, и неугомонный ребёнок снова начинал устраивать эксперименты, шуточки и прочие прелести такой прекрасной в своей неповторимости детской непосредственности.
Правда, даже тут имелось своё но. Если уж мелкий впадал в состояние депрессии или чего-то подобного, то становился совершенно невыносимым. Хорошо ещё, что мать, остро чувствовавшая любые его перепады, прекрасно знала, что делать в такой ситуации.
Рагдэн вздохнул. То мама… А как объяснить обретённому отцу, что на тебя неожиданно свалилась боль, обида и непонимание другого человека? Ну как – человека… Саминэ вряд ли можно назвать представителем именно этой расы. Несмотря на свой небольшой возраст, мальчик был не по годам развит. Определить, что девочка старше его в несколько раз, да ещё и не является человечкой, для него не составило труда. Только делиться своими наблюдениями мелкий ни с кем не собирался, а особенно с этим Ариатаром.
Фыркнув, искоса посмотрел на ругающихся на кухне мужчин. Отец что-то пытался выбить из этого странного рыжего, но в ответ получал воинственный отпор. Сурин размахивал откуда-то вытащенной поварёшкой, умудряясь нависать над драконом и шипеть не хуже змеи.
Неодобрительно нахмурившись, мальчик собрался было что-то сказать, но приступ кашля заставил согнуться пополам. Болеть он не любил, да и случалось это редко, и сейчас, когда становилось всё хуже и хуже, ему как никогда хотелось, чтобы его обняли и пожалели… А не выясняли отношения по поводу готовки! Мамы на них нет!
Скорбно вздохнув, мелкий сложил руки на коленях, вытерев нос рукавом. С каждой минутой этого затяжного скандала ему становилось всё скучнее и скучнее, к тому же снедало беспокойство за Саминэ, хотя он и чувствовал, что сейчас девушка находится в безопасности. И даже знал, что этому Ариатару вправил мозги другой эрхан, по ощущениям смутно знакомый, но Рагдэн никак не мог понять, откуда он его знает.
И знает ли вообще. Порой Рагдэн не мог точно понять, где его ощущения, а где знания и понимание матери. Их связь была настолько плотной и острой, что иногда при виде того или иного существа или объекта он узнавал его так, словно видел глазами матери. Он не знал, как это объяснить, только факт оставался фактом. Именно по этой причине он всегда верил матери на слово.
Ещё раз вздохнув, мальчишка сморщил нос и требовательно протянул:
– Па-а-а-ап!
– Не мешай, мелкий, – отмахнулся от него, умудрившись отобрать у рыжего поварёшку и даже стукнуть того для наглядности в лоб. – Сейчас я одному чересчур наглому подчинённому правила субординации вобью в его пустую голову, и будем завтракать. Хорошо?
– Па-а-ап, а где Саминэ? – всё же решил поинтересоваться Рагдэн. Не то чтобы он так уж переживал о ней, только плохое настроение не желало проходить, а значит, мальчишка настроился действовать на нервы любому, кто попадёт под его маленькую руку.
– С ней всё хорошо, мелкий, – пропыхтел я, гоняясь за чересчур вёрткой добычей по небольшому помещению кухни. Сурин ловко уворачивался, попутно успевая следить, чтобы молоко не сбежало, каша не сгорела, а мясо в духовке не стало похожим на угли. – Стоять, наглая рыжая харя! Я тебе ещё не весь устав напомнил!
– Господин директор, а не соблаговолите ли вы вспомнить, кто подписал меня на эту авантюру?! – возмущённо зашипел рыжий, перемахнув через стол и рванув в сторону Рагдэна. Тот неодобрительно нахмурился, но промолчал. Всё же за метаниями этих двоих было интересно наблюдать.
Сурин проскочил мимо мелкого, ловко спрятался под кровать и забаррикадировался там чем-то, наставительным голосом, приглушённым защитными ограждениями, продолжая вещать на всю комнату:
– Как только молоко начнёт подниматься – выключай, иначе потом не отмоешь плиту. Кашу помешай и попробуй на вкус. Если крупа мягкая и хорошо разварилась, выключай. Добавь масло, хорошо перемешай и закрой крышкой. Мясо проверяют при помощи деревянной зубочистки. Если на ней нет следов и кусок начал уже слегка подгорать, то можешь со спокойной совестью вытаскивать его из духовки. Как только всё сделаешь, позовёшь, а сейчас даже и не думай меня беспокоить!
– Эм… Пап, а дядя не боится бабая? – с совершенно невинным выражением лица поинтересовался Рагдэн, принюхиваясь к вкусным запахам, витающим в воздухе.
– Какого бабая? – не совсем понял, о чём речь, я, в этот момент придумывая, как бы половчее вытащить из нычки Сурина, при этом не вызвав у оного подозрений насчёт своих намерений.
– Ну, под кроватью живёт такой страшный зверь, бабай. Вот такенный. – Мелкий развёл руки так далеко, как только мог, и нахально подмигнул мне. – У него большие зубы в три ряда, острые, как самый лучший меч! И питается он рыжими непослушными мальчиками!
– Да что ты говоришь?! – протянул я, усевшись рядом с сыном и перетащив его к себе на колени. – И откуда же взялось это страшное существо?
– Дедушка говорит, что это всё проделки тёти Нилы. Она так обиделась на тётю Сэми когда-то, что придумала таких чудовищ. А они возьми и появись! – продолжал выдумывать ребёнок, наслаждаясь близостью отца. Конечно, это не мама… Но по крайней мере, он его любит, правда любит и желает наладить отношения. – А потом разбрелись из дома деда по всему миру! И бороться с ними можно только веником! Правда-правда! Берёшь веник, наматываешь на него тряпку, обмакиваешь в дёготь, затем в перья ощипанного чёрного гуся и начинаешь тыкать им под кровать. Так бабай и уйдёт.
