Я, инквизитор. Башни до неба (ЛП) - Пекара Яцек (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Когда раздался стук в дверь (если стук может быть подобострастным, то именно таким он и был), я коротко бросил:
– Войдите!
Пятачок даже не успел переступить порог, когда в комнату вбежал мужчина в капюшоне и рухнул передо мной на колени.
– Смилуйтесь, мастер! Помогите!
Я дал знак трактирщику, чтобы он вышел.
– Попытаешься подслушивать – шкуру сдеру, – пообещал я.
– Да я никогда...
Я обратил взор на таинственного пришельца.
– А ты кто такой, бродяга, и чего хочешь?
– Юрген Хаутер, ваша милость. И говорят, что...
Я не дал ему закончить предложение, только левой рукой подтянул его за плечо, а правой сорвал с головы капюшон. И что же я увидел перед собой? Не что иное как лицо, нарисованное Крамером. Только сейчас на лице Юргена отражалось не высокомерие и злоба, как на рисунке, а ужас. Его глаза были полны слёз, а губы дрожали так, будто он только что вошёл в ледяную воду.
– Говори спокойно, бродяга. И перестань ползать у меня под ногами. Встань там, у двери...
Я оттолкнул его, и он послушно отошёл на несколько шагов и опёрся спиной на косяк.
– Помогите, мастер! Пообещайте, что спасёте меня, а я расскажу вам о таких вещах, что у вас глаза на лоб полезут.
Я спокойно налил себе в кубок вина. Попробовал и проглотил. Оно было слишком крепким и ароматным, так что я наполовину разбавил его водой.
– И почему я должен тебя спасать? – Я поднял взгляд на Хаутера.
– А почему нет? – Он почти плакал. – Все на меня насели, все хотят меня погубить...
– Кто эти все, Юрген?
– Шуман и его негодяи, люди из города...
– Тонги? Тебя ищут тонги?
Он с жаром закивал.
– Они, они. А если найдут, то... – Он провёл ребром ладони по шее. – Только вы можете меня защитить, только вы, мастер, достаточно сильны, чтобы не отдать меня в их руки. Умоляю! – Он упал на колени и вытаращил заплаканные глаза.
– Прими свою судьбу, Юрген, – сказал я. – Возрадуйся, ибо если всё так, как ты говоришь, то Царство Божие скоро откроется пред тобой. Ты будешь гораздо счастливее меня, который должен будет остаться в этой юдоли слёз, вместо того, чтобы наслаждаться благодатью Господней.
Услышав эти слова, Хаутер снова заскулил, бросился на пол и пополз к моим ногам.
– Я всё вам расскажу, всех выдам, только помогите мне. – Он поднял голову, и я увидел, что у него волчьи, остроконечные и острые зубы. – Чтобы я не умер, пока не сделаю какого-нибудь доброго дела. И даже многих! Многих и многих добрых дел!
Скажите пожалуйста, какая хитрая бестия этот Хаутер. Несмотря на страх и отчаяние он быстро сумел подобрать аргументы, которые, как ему казалось, подходили для убеждения инквизитора. Но меня, честно говоря, мало волновал вопрос о его хороших и плохих делах. Пусть он всю жизнь останется негодяем до мозга костей, лишь бы только сейчас он признался в чём-нибудь, что могло бы меня заинтересовать.
– Ну хорошо, послушаю тебя ещё минутку, Юрген, потому что ты меня забавляешь. Кого ты хочешь выдать и что ты знаешь о преступлениях этих людей? И не ври, бродяга, не то я живьём сдеру с тебя кожу и посыплю раны солью.
– Шуман и его люди. Они стоят за всем. За этим, – он громко проглотил слюну, – всем.
– И за чем же они стоят? За строительством собора? – Поддразнил я его.
– За этим тоже! Или вы не знали? – Хаутер широко распахнул глаза. Я вздохнул. И зачем было метать бисер моего юмора перед рылом свиньи вроде Хаутера? Я с тем же успехом мог бы предложить Сизифу вместе дотолкать его несчастный валун.
– Юрген, моё терпение скоро кончится. Ещё минута, и я выгоню тебя на улицу, и пусть там за тебя дерутся Шуман с тонгами. Повторяю в последний раз: о каких преступлениях ты хочешь донести и кто за ними стоит?
Юрген молитвенно сложил руки.
– Матерь Божья Безжалостная, умоляю вас, мастер, не выдавайте меня! Они творят колдовство! Я покажу вам! Шуман и его люди.
Я уже выслушивал множество людей, обвиняющих ближнего в колдовстве или ереси, так что я был далёк от того, чтобы сразу принимать слова Хаутера за чистую монету. Ба, Юрген мог даже иметь добрые намерения и искренне верить, что Шуман руководствуется какими-то дьявольскими церемониалами, но это могло оказаться всего лишь игрой его воображения.
– Начнём с начала...
Я достал из ящика острый нож и увидел, что Юрген так побледнел, что, казалось, был близок к обмороку.
– Юрген, я собираюсь всего лишь почистить грушу, – мягко объяснил я. – Поверь мне, для сдирания кожи с людей у меня есть более удобные инструменты.
Я принялся чистить фрукт, поскольку и в самом деле лишь с этой целью достал ножик, но если при этом мне удалось ещё и напугать Хаутера, тем лучше.
– Как я и говорил, начнём с начала. Что, по твоему мнению, делает Шуман?
– Колдовство. – Он уставился на меня широко открытыми глазами. – Ужасные заклинания.
– Какие заклинания? Чего он хочет ими добиться?
– Ну, этого я не знаю. Но им нужно убивать людей, чтобы они сработали. Как этих двух Крамеров, про которых мне пришлось потом рассказывать их брату.
Я вздрогнул. Мы забрались в действительно интересующую меня область. Кто знает, кто знает, может, я ещё получу пользу от показаний этого бездельника?
– Ты наврал ему, что его братья утопились. А что с ними случилось на самом деле?
– Я не знаю, клянусь Богом, не знаю! – Он так сильно стукнул себя в грудь, что вышиб воздух из лёгких и надолго закашлялся.
– А что ты вообще знаешь, Юрген?
– Я знаю, господин, что у них есть какая-то страшная тайна. Я знаю, что Шуман, чтоб ему кровь и зараза, заставил меня искать, и даже мёртвого найти. Я знаю, что он заплатил людям из города, чтобы меня убили. А если уж они возьмутся за работу... – Он снова скрючился до самой земли. – Только вы моя единственная надежда.
И что мне было делать с такими признаниями? Самым лучшим было бы засунуть их в стоящий под кроватью ночной горшок. Хаутер очевидно чего-то боялся, может, он даже увидел или услышал что-то тревожное, случайно забрёл туда, где не должен был находиться. Но никакой конкретики я пока не услышал, и Шуман высмеял бы меня, если бы я попытался вести расследование на основе свидетельских показаний одного человека, который, как видно, питал к нему сильную неприязнь.
– Почему Шуман открыл на тебя охоту? Что ты ему сделал? Что ты узнал?
– Господом Богом клянусь, не знаю! Я всегда был верен, как собака. Что мастер приказывал, я делал, а тут вдруг говорят, что он хочет убить меня за какую-то провинность. Ну я и сбежал.
– Да ты прямо святая невинность. – Я покачал головой. – Будь ты не виноват, Шуман бы тебя не преследовал.
– Я знаю их тайник, секретный, как чёрт знает что, – признался он. – Но я никому и слова не проронил, так что не знаю, зачем ему меня преследовать. А я совершенно случайно это узнал...
Ого, это могло быть интересным.
– Что за тайник?
– Говорят, что это мастерская Шумана, где они делают, знаете, модель этого их собора. Бо-ольшую модель. – Он обвёл руками широкий круг.
– Может, это и правда. – Я пожал плечами.
Ведь ремесленники и художники окружали свои изобретения и проекты строжайшей тайной. Отец Кеплень вспоминал о флорентийских стеклоделах и торнских пекарях, а они были лишь примером того, как важен был секрет в жизни каждого творца, и как этот секрет охранялся даже ценой жизни. И также ценой жизни пытались его украсть. А художники? Алхимики? Инженеры и конструкторы? Красильщики? Оружейники? И многие, многие другие? Разве все они не хранили из поколения в поколение секреты своего мастерства и не передавали их лишь самым доверенным лицам? Я бы вовсе не удивился, если бы Шуман действительно имел тайную мастерскую, которую использовал не для чернокнижных ритуалов, а попросту для тяжёлой работы. Тем не менее, след нужно было проверить. Тем более что меня, как инквизитора, уполномоченного для работы в Христиании, нельзя было его просто так, без причины, не пустить туда, куда я хотел войти.
