Измена - Джонс Джулия (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Кто упрекнет Кайлока за то, что он хочет разрешить пограничный спор раз и навсегда? Война тянется уже пять лет. Он хочет вручить новобрачной не только процветающую, но и мирную страну.
— Поистине высокие чувства, Баралис.
— Катерина будет королевой, ваша светлость.
— А там, глядишь, и императрицей?
Да, в этом вся суть. О многом ли Ястреб подозревает? И если он догадывается о планах создания Северной империи, насколько он готов поддержать их?
Баралис счел за благо пойти на попятный. Герцог не тот человек, которого можно одурачить красивыми словами.
— Когда две державы объединяются, всегда есть вероятность, что полученное целое назовут империей.
Герцог сжал тонкие губы в совсем уж узкую линию.
— Прежде чем я назначу срок свадьбы, нам надо договориться о некоторых пунктах соглашения.
Баралис не позволил себе ни малейшего знака облегчения, когда герцог оставил столь опасный предмет.
— Это дело законников, ваша светлость.
— Кое о чем мы можем договориться и сами, королевский советник. — Герцог произнес титул Баралиса почти с вызовом.
Насторожившийся Баралис мог лишь спросить:
— О чем же, ваша светлость?
— Начнем с поставок зерна и леса — а потом я попрошу вас дать мне письменное обязательство, что Брен не будет втянут в войну, которая не отвечает его интересам. — Герцог улыбнулся впервые с начала встречи. — Вы как доверенное лицо, безусловно, сможете это исполнить.
Герцог остер, ничего не скажешь. Требуя поставок зерна и леса, он берет союзников за горло. Притом он сможет предъявить народу нечто осязаемое, показать, как выгоден Брену будущий брак. Что до письменного обязательства, то Баралис его охотно напишет. Кто будет требовать его исполнения, когда его светлость умрет мучительной смертью?
— В каком количестве желаете вы получать упомянутые грузы?
— Я понимаю, что зерно и лес трудно возить через горы, поэтому достаточно будет отправлять их три раза в год. Скажем, пять тысяч бушелей зерна и триста кубов леса.
На этот раз Баралис пригубил чашу. Герцог запрашивал слишком много.
— Согласен. — Ничто не помешает этому браку состояться.
— А обязательство?
— Я составлю его к завтрашнему дню.
— Отлично. Пожалуй, это все. И я отпускаю вас. Можете считать, что помолвка заключена.
В комнату вошла прелестная девушка, рыжеволосая и белокожая. Увидев, что герцог занят, она быстро удалилась. Прежде чем она закрыла дверь, Баралис заметил в соседней комнате большую кровать.
— А срок свадьбы?
— Посмотрим, что напишет перо на бумаге, прежде чем высекать число на камне.
Баралис начал терять терпение.
— Если жениха томить слишком долго, его пыл может остыть.
— А если слишком торопить невесту, она может испугаться и убежать. — Герцог подошел и стал рядом с Баралисом. — Я назову вам число в течение этого месяца. А теперь меня ждут другие дела. — И он добавил с легким поклоном: — Приглашаю вас послезавтрашним вечером посмотреть, как будет драться мой первый боец. Бой устраивается в вашу честь.
— Очень любопытно будет взглянуть на лучшего бренского бойца.
— Он вас не разочарует.
Тавалиск кушал мозги. Это блюдо переоценивают — нужно море соуса, чтобы сделать его съедобным. Архиепископ нынче готовил его сам и подозревал, что слегка переварил мозги: последний кусок он жевал уже несколько минут и никак не мог проглотить.
Он ненавидел постные дни. Церковь установила в году около сорока постов. Предполагалось, что они очищают душу, возвышают ум и изгоняют скверну из тела. А на деле они только в грех вводят. Только узники да святоши постятся в такие дни. Но и тут, как везде и во всем, надо соблюдать видимость. Кухни в постные дни пустеют, колоды мясников стоят сухие, и весь город, закрывшись ставнями, украдкой ест скоромное.
Тавалиск взглянул на свою лиру. Вчера в припадке злости он наступил на нее. При этом он, правда, произвел лучшую свою ноту, но инструмент сплющился и стал непригоден для игры. Тамбурин постигла та же, хотя и более славная участь — архиепископская кошка до сих пор хромала. Тавалиск покончил с музыкой. Еда искушала его, подобно куртизанке, и чары музыки блекли рядом с ней.
Вошел Гамил, даже не постучав. Этот человек забывается.
— Слухи оправдались, ваше преосвященство.
— Какие именно, Гамил? В Рорне их столько, что языки рыбных торговок ни на миг не остаются без работы. — Тавалиск добавил приправ в горшок. — Кстати, о рыбных торговках — как поживает твоя матушка?
— Она давно умерла, ваше преосвященство.
Архиепископ извлек пригоршню мозгов и помял их между пальцами.
— Это хорошо. Передай ей мои наилучшие пожелания.
— Лескет умер, и Кайлок стал королем.
Тавалиск уронил мозги обратно.
— Он умер своей смертью?
— Согласно донесениям, ваше преосвященство, бедняга скончался во сне.
— Значит, не своей. — Архиепископ налил себе вина. — Теперь, когда Катерина выйдет за Кайлока, это будет настоящий военный союз. Обе державы так удачно расположены, что могут покорить весь Север. Умен проклятый пес Баралис, надо отдать ему должное.
— Почему вы так уверены, ваше преосвященство, что он замышляет именно это?
— Марод это предсказал, Гамил. «Когда две великие державы сольются в одну». — Тавалиск пригубил из чаши. — Мы присутствуем при рождении темной империи.
— Что мы можем сделать, чтобы помешать этому, ваше преосвященство?
— Больше, чем ты думаешь, Гамил. Нет создания более хрупкого, чем новорожденный. — Архиепископ помешал в горшке. — Можно втравить рыцарей в свару, можно поискать себе сторонников в Брене — а прежде всего нам следует предупредить все прочие северные державы о замыслах Баралиса, даже предложить им помощь, буде возникнет нужда.
— Но я не понимаю, как ссора с рыцарями поможет вам в вашем деле.
— В нашем деле, Гамил, — если ты не хочешь оказаться в мире, где не будет Церкви, чтобы платить тебе жалованье.
— Не понимаю, ваше преосвященство.
— Право же, Гамил, ты разочаровываешь меня, — печально покачал головой Тавалиск. — Ты, как видно, никогда не читал Книги Марода. Если верить ему, империя погубит Церковь. «Храмы падут» сказано у него. — Тавалиск глянул на секретаря. Достаточно для начала — пусть Гамил разжует пока это, прежде чем скармливать ему весь кусок. — Что до рыцарей, эти ханжи держат за руку герцога Бренского. Они даже помогли ему при взятии Ланкорна, где произошла большая резня: этот городишко дорого заплатил за свою строптивость. — Тавалиск подцепил порцию серого вещества и обмакнул в чесночный соус. В мозгах столько складок и петель, что они просто созданы для соуса. — Подстрекать Тирена — это лучший способ заинтересовать Юг тем, что происходит на Севере. Рыцари подрывают нашу торговлю, а герцог им помогает. Если Брен станет сильнее, то это и рыцарей коснется. — Тавалиск снял горшок с огня. Мозги так затвердели, что в пору использовать их вместо брони. — Ну а как там наше ополчение четырех городов? Есть уже убитые рыцари?
— Нет, ваше преосвященство.
— Экая жалость!
— Но одна стычка уже произошла — к северу от Камле. Мы отбили восемь повозок с товарами.
— Где эти товары теперь, Гамил?
— Хранятся в Камле до дальнейших указаний.
Тавалиск раздвинул в улыбке пухлые губы, показав ряд мелких белых зубов.
— Распредели эти товары поровну между Камле, Марльсом и Тулеем. Рорн ничего не возьмет. И позаботься, чтобы весть об этом разошлась повсюду.
— Но я не понимаю, ваше преосвященство.
— Гамил, ты глупеешь день ото дня. Тирену надо обвинить кого-то, так пусть он обрушится на города, присвоившие его товары. Я хочу, чтобы Тирен и его северные приятели думали, что против рыцарей весь Юг. А если Марльс, Камле и Тулей поделят добычу, то всем так и покажется. И никто не сможет сказать, что за этим стоит Рорн, раз мы ничегошеньки не получим. — Тавалиск выпил вина. — Все идет как надо. Теперь бы еще хорошую резню. Думаю, одного рыцаря уже недостаточно — надо бы перебить целый отряд.
