Отдел странных явлений Часть 2 : Тайны Черной Земли - Котенко А. А. (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Пожалуйста, — на лице фараона играла счастливая улыбка, будто его ушами слушал сам Неб.
— Женщина — злейший враг шпиона. Ни в коем случае не допускайте, чтобы ваш золотой паренек влюбился. Разболтает ведь все секреты царского двора какой-нибудь чужестранке!
Даже через слой хны было заметно, что Тутанхамон покраснел. Он вжался спиной в подушки и запричитал, что Неб — человек рассудительный, на женщин не падкий и свое дело знает.
Зато Ваня знал, что делает. Маша, конечно, девушка хорошая, и узнала она от друга много полезного. Но программист понимал, что сестра вряд ли будет счастлива со шпионом, даже если случится невероятное, и судьба дарует им совместную жизнь. Кроме того, если Неб был настолько опытен, как его расхваливал Тутанхамон, вряд ли он способен полюбить девушку всем сердцем. Подобные отношения надо прекращать как можно скорее, чтобы не такой сильной оказалась горечь разочарования. Машу не остановить, она во власти чувств, а фараон на своего слугу способен и повлиять.
— А с какой стати ты делаешь такие советы, чужестранец? — искоса глядя на Ивана поинтересовался правитель.
— Да так, просто, — пожал плечами студент, не выдавая истинных эмоций. — Кстати, а украденные серьги вашей жены, как считаете, чьих рук дело?
— Без понятия, — передернул плечами фараон, — одно могу сказать точно: мне не жалко, если слуги продадут их на рынке или ими будет восхищаться тайный поклонник любимой сестры, но если украшение окажется в руках мага, который колдует над куклами — жди беды.
Ваня немного читал о предметной магии в курсе молодого бойца ОСЯ. Там говорилось, что подобный вид колдовства — подвид инфернальных проклятий, направленных против человека. Для активации чаще всего необходима личная вещь жертвы или капля ее крови. Чтобы усилить действие колдовства, маги иногда лепили кукол, олицетворяющих проклятого.
— Кукла, вещь и кровь девственницы — мгновенная смерть, — рассказал Тутанхамон, — если без крови, то неприятности и боли будут преследовать до тех пор, пока колдун не извлечет из куклы иглы. Если долго не вынимать — тоже жертва умрет, но из-за болезни.
Единственной подозреваемой в краже сережек для программиста была его любимая. Интересно, а какой у нее нашелся мотив для причинения вреда жене фараона.
— Она мстительна, — объяснил сомнения парня Тутанхамон и встал с подушек. — А теперь ступай за мной.
Он взял трость и поковылял к двери, за которой его дожидались телохранители.
— Можно еще один вопрос? — поднимаясь, полюбопытствовал Иван.
— Да?
— Вывихнутое колено — это тоже происки дворцовых интриганов?
— Несчастный случай. Сам виноват.
Головная боль застала Анхесенпаамон врасплох, когда она нежилась в спасительной тени пальм рядом с бассейном в царском саду. Служанка Мерит принесла госпоже полную чашу винограда, и та наслаждалась сладким вкусом сочных ягод. Как вдруг правительнице показалось, будто некто невидимый вогнал ей в голову медный штырь от виска до виска. Девушка ахнула и зажмурилась. На мгновение боль стихла, но вскоре вернулась с удвоенной силой, что царица даже выронила виноградину и схватилась за голову.
Служанка тут же кинулась к Анхесенпаамон, но та лишь отмахнулась:
— Принеси маку, — слабым голосом попросила царица, ложась на спину.
Она смотрела на лазурное небо, чуть видимое из-за широких листьев пальм, и тяжело дышала. А по штырю в голове уже били своими молотами незримые кузнецы. Боль пульсировала и не давала думать ни о чем, кроме нее.
Маковая настойка помогла, но слабо. Немного отпустило, но потом невыносимая боль вернулась, и царице пришлось свернуться клубочком, прижав ноги ко лбу.
— Не беременны ли вы, госпожа? — хлопотала вокруг нее верная Мерит.
Подоспевший на зов служанки дворцовый лекарь просил царицу расслабиться, и лечь на спину, но Анхесенпаамон только стонала и каталась по тюфяку.
Боль прошла так же внезапно, как и появилась. Измученная правительница медленно поднялась на локтях и прохрипела служанке:
— Найди Сенеба, пусть соберет паланкин, я еду в город.
— Госпожа, если вы считаете себя здоровой, то я смею с вами не согласиться, — придворный лекарь придержал за руку служанку, пока не услышал в ответ:
— Это проклятье, мне срочно нужно в храм, чтобы жрица наложила на меня защитные чары.
— Вы уверены? Позвольте мне изучить мету [27].
— Господин Синухе [28], я уверена, меня прокляли, и пока не поздно позвольте мне защититься.
— Как бы не оказалось поздно потом лечиться, — с укоризной в голосе предупредил доктор.
— Все будет хорошо, мой лекарь, — она крепко обняла его, словно то был не придворный врачеватель, а ее родной отец.
И тут боль снова пронзила виски царицы. Владычица отошла к ближайшей пальме и уткнулась лбом в ствол. Немного помогло.
— Я приготовлю маковую настойку, — не унимался лекарь, понимая, что только он хоть как-то способен помочь госпоже.
— Паланкин, пожалуйста, ради всех богов, — еле шевеля губами, прошептала царица.
Ее просьбу исполнили очень быстро. Когда Анхесенпаамон садилась на подушки в паланкине, боль снова отступила, и она даже нашла в себе силы улыбнуться доктору Синухе, протянувшего чашу с крепкой настойкой.
Царицу прокляли, в этом она ни капли не сомневалась. Обычная боль, следствие закупорки мету, не возникает столь внезапно и не способна бесследно исчезать. Очевидно, не очень доброжелательный колдун то втыкал, то вытаскивал из восковой куклы медную иголку. К тому же пропали серьги. Личная вещь связывала куклу и жертву, об этом правительница прекрасно знала. Она помнила, как подобным образом закупорили мету ее старшей сестры Мекетатон, и девочка умерла не дожив до восьми лет. Позже кто-то из слуг нашел в куче мусора украшения маленькой царевны и восковую куклу с проткнутым насквозь животом.
Единственное средство от предметной магии — общение со жрицей. Только бы успеть доехать, пока болезнь не стала необратимой, и проклятье полностью не овладело телом Анхесенпаамон. Шум толпы на улице, крики глашатая с просьбой освободить дорогу, вопли ослов и мычание коров, — какофония звуков давила на уши, а в висках снова начала пульсировать невыносимая боль.
Царица ехала, прижав колени ко лбу, не выглядывая за штору. Но когда рабы опустили паланкин на землю, она нашла в себе силы самостоятельно спуститься на горячий песок площади перед храмом.
— Подождите меня тут, я скоро, — приказала она телохранителю и служанке.
Те попытались было воспротивиться, но царица одарила их таким тяжелым взглядом, что слуги решили с ней не спорить.
Осторожно ступая, не делая лишних движений, она пошла вдоль колоннады. Мерит и телохранитель переглянулись, и оба прочитали в глазах друг у друга: 'Ей очень плохо!
— Избавление от проклятья — это мистерия, — ответил на укоризненный взгляд служанки охранник. — Надеюсь, все будет хорошо.
Царица ушла уже довольно далеко, слабая боль лишь напоминала о себе все это время, но решила вернуться и помучить девушку при входе в храм. Она прислонилась лбом к раскаленной колонне-лотосу и заплакала.
— У вас болит голова, госпожа? — вдруг она услышала ласковый тоненький голосок.
Анхесенпаамон медленно повернула голову, тяжело глядя на стоявшую в двух шагах от нее девушку в дорогом платье и с талисманом богини любви. Скарабей вместе со своим сердоликовым солнышком уютно устроился на груди, как поняла правительница, одной из жриц. А кто еще мог позволить себе носить талисманы богов, как не их любимые слуги и избранники? Богиня любви живет в Бубастисе, как ее жрица попала в Фивы? Эта мысль молнией пролетела в голове царицы, на некоторое время заставив боль притупиться.
— Я жрица Исиды, — представилась девушка, склонив голову перед Анхесенпаамон, — и я, кажется, знаю, как вам помочь.
